Наследие (ЛП) - Мессенджер Шеннон - Страница 99

Он выдержал пристальный взгляд Кифа и медленно перелистнул на следующую страницу серебряной тетради, словно проверяя, не попытается ли Киф остановить его.

— Смотри все, что хочешь… мне нечего скрывать, — сказал Киф, откидываясь на спинку стула. — Но я должен предупредить, что это также означает, что там нет ничего интересного. Дорогая мамочка сделала все возможное, чтобы я не смог восстановить эти воспоминания. Как ты думаешь, почему Фостер так сильно давит на тебя из-за этого?

— А как насчет воспоминаний в них? — спросил мистер Форкл, указывая на зеленые и коричневые блокноты, все еще лежавшие на столе Софи.

Киф сгреб их в охапку и протянул.

— Я имею в виду… если ты ищешь особенно вдохновенное визуальное воссоздание Великого инцидента с Гилоном, то будешь очень взволнован. В противном случае, не так много. О, и если ты перевернешь страницы с нужной скоростью, то можешь наблюдать момент, когда газ извергается.

Губы мистера Форкла дрогнули в улыбке, когда он взял блокноты.

— А я-то думал, что ты не имеешь никакого отношения к этому событию.

Киф ухмыльнулся.

— Я этого и не говорил.

Софи не стала утруждать себя расспросами. Она годами пыталась заставить кого-нибудь рассказать ей, что произошло во время Великого Инцидента с Гилоном, но так и не получила прямого ответа.

И сейчас определенно не время отвлекаться от разговора.

Особенно когда мистер Форкл указал на грудь Кифа и спросил:

— А как насчет записной книжки, спрятанной в кармане твоего плаща? Ты собираешься показать мне воспоминания, или тебе все-таки есть что скрывать?

Киф выпрямился и положил руку на карман, словно боялся, что мистер Форкл попытается вырвать у него золотой блокнот.

— Откуда ты знаешь?

— У меня очень острый глаз. Гораздо острее, чем ты и твои друзья понимаете. — Он вернул Кифу серебряные, коричневые и зеленые блокноты, не перелистывая их. — По правде говоря, мистер Сенсен, я не хочу и не нуждаюсь в том, чтобы видеть твою полную историю жизни. Мне просто нужно верить, что ты придешь ко мне, когда и если найдешь что-то подходящее. Учитывая то, что произошло с Советом и встречей с королем Энки, я понимаю, что пришло время для всех нас стремиться к более высокому уровню прозрачности.

— Сказал парень, который до сих пор не говорит мне, кто мои биологические родители, — Софи почувствовала необходимость указать на это.

— Ох, она тебя уела! — добавила Ливви.

— Таки есть, — сказал мистер Форкл, делая очень долгий вздох. — Но это, к сожалению, не меняет нашего отношения к этому конкретному вопросу. Иногда тайна должна оставаться неразгаданной. — Его глаза встретились с глазами Софи, — и когда-нибудь ты поймешь, почему я должен хранить эту тайну. А пока я готов удовлетворить твою просьбу. Я приведу мистера Дизнея в Сторожевую Пустошь при первой же возможности и позволю ему запрограммировать камеры на поиск человека, изображенного на рисунке мистера Сенсена.

— И ты обещаешь, что дашь нам знать, как только найдешь его? — возразила Софи. — Не скрывать информацию, пока будешь проводить собственное расследование?

— Ну, я подозреваю, что мистер Дизней запрограммирует каналы, чтобы уведомлять его о любых совпадениях задолго до того, как что-нибудь предупредит меня, так что это, вероятно, спорный вопрос. Но даю слово, если камеры засекут этого таинственного человека, и я первым получу эту информацию, то немедленно передам ее тебе и мистеру Сенсену… но обрати внимание на то, что я употребил слово «если», мисс Фостер. Боюсь, ты слишком уверена в успехе этого плана и забываешь, что нет никакой гарантии, что мы сможем найти этого человека. Сторожевая Пустошь — это беспрецедентная система мониторинга… но и она не лишена пробелов. Этот человек, возможно, также существенно изменил свою внешность с тех пор, как мистер Сенсен увидел его в этом воспоминании… изменил прическу. Добавил бороду или усы. Набрал или потерял вес. Даже простые неизбежности старения человека, такие как морщины и выпадение волос, могут быть достаточно значительными, чтобы заставить камеры игнорировать его как жизнеспособную пару.

Эти слова с таким же успехом могли быть гигантскими ножницами, перерезающими нити возбуждения, которые связывали вновь обретенную надежду Софи.

Она жила с эльфами достаточно долго, чтобы забыть, насколько быстрее люди меняются, чем эльфы. Все в Затерянных городах оставались в основном статичными, когда достигали зрелости. Эльф в тридцать лет выглядел точно так же, как и в сто тридцать, триста тридцать, тысячу тридцать и так далее. Единственным заметным отличием были кончики их ушей или то, как они решили подстричься или уложить волосы.

Может быть, именно поэтому Лондонские камеры не нашли мужчину.

— Не надо так расстраиваться, — сказал ей мистер Форкл. — Я помогу мистеру Дизнею создать некоторые базовые алгоритмы, которые позволят камерам предсказывать наиболее вероятные изменения внешнего вида и искать их. Конечно, все еще будет возможность для ошибки, но…

— Ты это сделаешь? — перебила Софи.

— Ну конечно! Это не должно тебя удивлять, мисс Фостер, — упрекнул он. — Боюсь, ты потеряла меня из виду. Допустила, что тот факт, что я не могу поделиться информацией о твоих генетических родителях, станет огромной пропастью между нами. Когда реальность намного проще. Мы все еще на одной стороне. Мы по-прежнему преследуем одни и те же цели. Все еще жаждем тех же ответов. Итак, как насчет того, чтобы мы попытались сосредоточиться на этих сходствах с этого момента?

Он протянул руку для рукопожатия, и, бросив быстрый взгляд на Кифа, Софи приняла ее.

— Отлично, — сказал мистер Форкл. — Я все объясню мистеру Дизнею, как только он вернется из Лоамнора сегодня вечером, чтобы он успел сделать все необходимые приготовления, прежде чем я приведу его в свой кабинет.

— Почему он в Лоамноре? — спросила Софи.

Мистер Форкл отпустил ее руку.

— Это секретная информация.

— Точно. А я — лидер Команды Доблесть, — напомнила ему Софи.

— Так и есть. Но никто другой в этой комнате не имеет необходимого допуска. И будет лучше, если ты не будешь использовать свою Телепатию прямо сейчас.

— Будет лучше, если ты сейчас ничего не будешь делать, — добавил Элвин, прежде чем Софи успела предложить всем убраться из комнаты, — только выпей бутылку Молодости и бульона. и постарайся уснуть. Дай нам, по крайней мере, остаток сегодняшнего дня, чтобы ты немного окрепла, прежде чем начнешь погружаться во все стрессовые разговоры. Сохрани обновления и беспокойся о завтрашнем дне.

— Элвин прав, — согласилась Ливви, протягивая Софи бутылку Молодости, в то время как Эделайн переместила ей миску бледно-фиолетового бульона. — Знаю, тебе не терпится вернуться к работе… и я это понимаю. Поверь. Но прямо сейчас твое внимание должно быть сосредоточено на восстановлении, или ты замедлишь процесс. И хорошая новость в том, что твои друзья блестящие и талантливые, и так же решительно настроены, как и ты, так что не нужно беспокоиться, что ничего не будет сделано. Они там прямо сейчас работают и записывают имена. А ты должна быть здесь. Так что сделай так, чтобы оно того стоило. Отдохни как можно больше.

Софи вздохнула и заставила себя сделать глоток бульона, который был немного сладковатым и немного соленым.

— Что это такое?

— Цветы Панакес, пропитанные кое-какими травами, рекомендованными Флори, — объяснила Эделайн. — Она думает, что это ускорит твое выздоровление.

Софи прикончила всю миску, и это немного облегчило боль в конечностях, отчего ей еще больше захотелось выбраться из постели.

— Постарайся уснуть, — сказал Элвин, возвращая одеяло на место, когда она отбросила его в сторону.

— Но я проспала целых три дня! — напомнила она ему.

— Это не был спокойный сон, — настаивал Элвин.

— Наверное, потому что я не устала, — возразила Софи.

— Я могу это исправить, — предложила Флори с порога. Она подошла к кровати, напевая колыбельную о размашистых ветвях, танцующих в совершенной гармонии с ритмом ветра, и цветы на балдахине Софи наполнили воздух своим сладким, успокаивающим ароматом.