Параллельный мир (СИ) - Васильев Николай Федорович - Страница 21

Миша бродил по этому Парижу до вечера и пришел к выводу, что французы не слишком увлеклись новинками цивилизации: да, рельсовый транспорт внедрен и здесь, на улицах, помимо масляного освещения появилось газовое, а перед некоторыми зданиями ярко светились электродуговые лампы - но ни автомобилей, ни мотоциклов у модников пока не было. Наконец он решил, что видел достаточно и скомандовал "Выход из игры". Мир вокруг привычно померк, но вдруг вновь появился (все тот же Париж), дополненный транспарантом:

- Выход из игры временно невозможен.

- Что за херня?! - взъярился Ботан, вновь повторил процедуру выхода - с тем же результатом.

После пятой неудачи его осенило и он скомандовал:

- Перенести меня в Кирицы!

Париж послушно исчез, но вместо рязанского села Миша очутился на берегу явно нерусской реки, причем среди солдат (слава богу, русских), обсевших костер, на котором в котле кипело какое-то варево. Он тоже был обряжен в форму (то ли мушкетера, то ли гренадера?) и держал в руках длинное и тяжелое ружье со штыком.

"Что за фокусы, админы? Я что, в рабы к вам попал?" - совсем запаниковал Миша.

"Ваш выход из игры заблокирован, - возник транспарант. - Он возможен только при летальном исходе. Но не пытайтесь прибегать к самоубийству - оно может оказаться действительным. Станьте героем, Емельян и наш мир будет у ваших ног".

"Блядь, блядь, блядь! Доигрался, блядь!" - выпустил пар Ботан и стал обдумывать ситуацию более спокойно. Было похоже, что он попал на русско-турецкую войну и что вокруг Румыния: вон там над рекой стоят типичные мазанки, а на склоне растут заросли кукурузы, перемежающиеся с виноградниками. Сейчас сентябрь 1789 года, а что за сражения были с турками в том году? Самое знаменитое Рымникское и, вроде бы, как раз в сентябре. Тогда ладно, опасаться нечего: Суворов в хвост и гриву разбил тогда войско турок. Впрочем, мне то надо как раз погибнуть - значит, буду рваться в первые ряды , являть чудеса храбрости. А вдруг админы решат, что это и было замаскированное самоубийство? Вот же гадство какое они мне устроили! Сволочи!

Глава двадцать первая. Рымникское сражение

Персонаж Ботана оказался и в этот раз непростым: в солдаты был разжалован поручик Эмильен де Вержи, родом из Франции, который прибыл в Россию с первой волной эмигрантов, был зачислен на службу в гвардию, но почти сразу умудрился ввязаться в дуэль с одним из бесчисленных князей Голицыных и убил его. Голицыны сильно хотели упечь французишку на каторгу, но Екатерина поступила дипломатично и лишь бросила его в пекло войны простым солдатом, повелев зваться Емельяном Вержиновым.

-Емеля,- обратился к нему артельщик, только что снявший пробу с варева. - Давай свою миску. А то у нас народ ушлай: враз все разберут и тебе, тюхе-матюхе, ничо не оставят.

Миша снял со спины ранец, открыл его и сразу наткнулся на миску с ложкой. Он отдал миску артельщику, который плюхнул в нее варево из половника и протянул ее обратно со смешливой присказкой:

- Держи, Емельян Вержин. С варевом не спеши, народ не смеши. На ложку-то дуй, лишь потом в рот суй. Да хлебушек, хлебушек с варевом жуй.....

- Мерси, сударь, - ответствовал Миша и вдруг добавил: - У нас во Франции говорят - кто на ночь поел сытно, сны видит любопытны.

- Сны любопытны..... Это с бабами што ли?

- В том числе. Могут, правда, и турки с ятаганами присниться.

- Боишься турок-то? Зря, пусть они тебя боятся. Пока он ятаганом к тебе дотянется, ты ему завсегда успешь штык в пузо вставить. Или ты штыком пока не привычный? Конешно, в офицерах-то со шпагой управлялся да с пистолетом. Но я те скажу, штык куды надежней. Да и пуля из ружья летит дальше, чем пистолетная. Так што с оружием ты не прогадал. Но знашь ли ты главно правило штыкового боя?

- Нет, наверно.....

- Главное товарища оберегать: пока он колет турка или татарина, ты должен зорко смотреть, чтоб ему со стороны кто саблю в живот не сунул или башку не срубил. Ну, а ты будешь кого колоть - тебя стоящий рядом поддержит.

- Спасибо, дядя, за науку. Учту в завтрашнем бою. Или завтра боя не будет, как думаешь?

- Обязательно будет. Наш Александр Васильич попусту солдатиков не гонят. Если уж случился марш-бросок вроде сегодняшнего, завтра надежно будет баталия. Он бает: кто промедлил, тот победу упустил.

- Но у него есть еще союзник, фельдмаршал Кобург, у которого войск в три раза больше. Ему, значит, и собираться дольше.....

- После победы у Фокшан тот Кобург нашему генералу в рот смотрит и кажному его решенью послушен. Будет битва завтра, будет.

- Но турки в этот раз собрали, вроде бы, очень много войск.....

- Нашему Суворову это без разницы. Он построит нас в батальонные каре, и мы пойдем через турок как нож скрозь масло. Лишь бы на антиллерию не нарваться. Правда, у нас и своя антиллерия есть, авось ихнюю подавит. Конницу же их мы ни во что не ставим: они на каре скочут, саблями машуть, а сделать против ружейного огня и ограды из штыков ничего не могут. Антиллеристы же наши как из каре по ним саданут картечью - те сразу в бега пускаются.

- Ну, если так здесь воюют, то ладно, трусить брошу. Но если меня все-таки убьют, кожу сдерут и на куски порежут, я тебя, дядя, у входа в рай подкараулю и придушу.

- Не там ждать-то будешь. Нашего брата-солдата только в ад пускают.....

После ужина солдаты повалились было спать, но сон их оказался недолог. По команде офицеров их подняли, построили во взводные колонны и повели при свете звезд к реке - правда, по проселочной дороге. Через речку Мильку саперы успели соорудить многочисленные мостки - так что солдаты даже ног не замочили и двинулись по направлению к реке Рымне. Впереди шла конница, которая превратила обильно смоченную дождями дорогу в раскисшую кашу. В темноте то один, то другой пехотинец поскальзывался и молча пытался упасть (командиры строго настрого запретили разговоры и вскрики!), но его почти всегда успевали подхватить идущие рядом товарищи. Шли так часа четыре. Наконец небо на востоке стало светлеть и идти стало полегче - а тут и долина Рымны показалась. Эта река была пошире (до 200 м) и спуск к ней был крутым. Но саперы и тут постарались, оборудовав пологие спуски. Шли через реку все же вброд, а на другом берегу пехоту притормозили: следовало подождать отставшую полевую артиллерию и помочь при необходимости в ее переправе. Впрочем, помогать не пришлось: австрийцы дали в сопровождение русским артиллеристам сильных лошадей своего понтонного парка, которые легко перетащили пушки через реку.

За рекой русская дивизия развернулась в боевой порядок: 3 двухбатальонных каре в первой линии и 3 во второй (с пушками внутри каре), а кавалерия пошла пока сзади (вместе с двумя приданными дивизионами австрийских гусар). После этого войско двинулось через кукурузные поля, а потом заросли высокого бурьяна и кустарника в сторону села Тыргокукули, где турки устроили один из своих военных лагерей.

Взвод, к которому был причислен Емельян Вержиков, оказался в правофланговом каре первой линии, состоящем из двух батальонов гренадер Фанагорийского полка. Командовал этим каре молодой генерал-майор с типично армянской внешностью.

- Это Хастатов, Аким Васильич, - пояснил по ходу артельщик Пахом. - Лихой вояка и шибко старательный. Его к нам перевел из своих адъютантов Ляксандр Васильич - так он из кожи лезет, так Суворову угодить желат. Ну а нам достается на орехи: во всяку дырку первыми лезем.....

- Мы все идем, идем, а противник нас будто и не видит, - сказал Ботан.

- Типун те на язык, Емеля! - грубо отреагировал Пахом. - Слава Богу, что идем без боя, авось к самому турецкому лагерю так подберемся..... Ан нет! Накликал беду, тюха-матюха. Вон спаги скочут....

Тут всадников увидел и Миша: турки мчались вроде быстро, но с намерением обогнуть каре по сторонам. В это время из нашего тыла по обе стороны каре проскочили две колонны казаков, которые тотчас стали разворачиваться в лаву, летящую на спагов. Те мигом развернулись и помчались обратно, в сторону лагеря.