Контролер. Порвали парус - Никитин Юрий - Страница 14

– Ты даешь, – сказал я расстроенно. – Не думал, что запомнила… Хотя такого красавца да не запомнить, в самом деле Иван Львиное Сердце… И что, родителям подбросила деньжонок?

– Нет, – огрызнулась она, – но сестренке помогла, а ипотеку за них выплатил фонд помощи неимущим.

Я сказал виновато:

– Спасибо, Ингрид. Почему я тебя недооцениваю?

Она промолчала, автомобиль ведет на большой скорости, сперва смотрела перед собой прямо, красивая и сосредоточенная, затем начала искоса поглядывать на меня, но я, тупо глядя прямо перед собой невидящими глазами, увлеченно читаю в инете о новых методах редактирования генов, наконец сказала язвительно:

– У тебя такое лицо… не буддизнулся случайно?

– Даже не рерихнулся, – заверил я. – А что, смотрюсь очень красиво? А в анфас?

– Отвратительно, – отрезала она. – Будто порножурналы смотришь!

– Почти угадала, – согласился я. – Вот подумал, стояла бы видеокамера у меня в спальне, пришли бы мы в ужас, если бы запись попала в сеть?..

Она буркнула:

– А что, было что-то непристойное?

– Вот-вот, – ответил я. – Ничего такого, чего стоит стыдиться здоровым самцу и самке с нормальными запросами. А если от того, будут камеры наблюдать за личной жизнью или не будут, зависит быть человечеству или сгинуть, то даже вопроса не возникает… Потому, полагаю, постоянное наблюдение нужно не просто вводить в быт, но и в моду.

– Что ты сказал, извращенец?

– Дикий ты человек, – обвинил я с удовольствием. – Да, в моду! Не в морду, а в моду. Видеокамеры в доме, спальне и даже в туалете должны считаться необыкновенно круто, суперсовременно, благородно.

– Ах-ах, даже так?

– Вот именно. А те, кто так не делает, те люди тупые, отсталые и вообще недочеловеки.

Она поморщилась.

– На самом деле оно так и есть. Но признать такое никто не признает.

– Верно, – согласился я, – но общественное мнение их как раз и не считает отсталыми, так как само еще не отлиняло. Нужно менять трынд. В смысле, тренд, хотя «трынд» нравится больше. Что-то в нем есть…

– Трындец, – подсказала она.

– Да, – согласился я, – но трындец это нечто маленькое, а трынд уже большое, даже великое, уважаемое, как наш генерал Кремнев. Кстати, куда он делся?

– Получил другое назначение, – ответила она без охоты.

– Переиграть удастся?

– Это уже от него зависит, – пояснила она. – Ему бросили что-то очень лакомое, чтобы передислокация обошлась с его стороны без особых протестов… Но установкой видеокамер в доме, как понимаю, ты не ограничишься?

– Устанавливать буду не я, – уточнил я, – но трынд ты поняла верно. Одновременно нужно и просто необходимо заняться оборудованием ими автомобилей.

– Не загнул?

– А что, сейчас разве что можешь позвонить домой или своей паре, когда оно за рулем, верно? Такая возможность очень бы удивила наших дедушек и бабушек, не доживших до мобильных, но для нас обыденно, когда блондинка за рулем вовсю щебечет по мобильнику, не обращая внимания на пешеходов и светофор!

Она нахмурилась, хотя, как брюнетка, должна бы только радоваться наездам на блондинок, однако гендерная солидарность оказалась выше, процедила сквозь зубы:

– В автомобиле не так уж и революционно, как в спальне или клозете…

Я сказал громко:

– Сири, дай канал номер два!

На левом экране, что возле Ингрид, заиграли краски, и появилось лицо Данко, а за ним весь главный зал общим планом.

– Не спать, – сказал я строго. – Данко, продумай ускоренное продвижение видеокамер в народ средствами моды! В первую очередь насчет установки в автомобили.

Данко с интересом посмотрел на Ингрид за рулем, во взгляде я прочел мужское одобрение, это же львица рядом, но видно, что это моя львица.

– В автомобили? – переспросил он. – Так и сейчас можно из авто поговорить с любым по скайпу! И посмотреть друг на друга. Проверить, так сказать, в автомобиле или в чьей-то спальне…

– Смотри на шажок дальше, – сказал я. – Всего на шажок! Не просто включил-выключил, а постоянное включение!.. Вот мы сейчас едем, а любой, кто наберет мой или номер вот этой очень строгой женщины, увидит нас в авто.

Данко посмотрел испытующе, а наглый Гаврош сказал знающе:

– Не все этого захотят. А перепихнуться по дороге?

– А пусть не перепихиваются, – сказал я. – Старшее поколение в этом поддержит. Нам везде нужно искать поддержку!.. Когда со старшими, когда против старших.

Ингрид поджала губы и помалкивает, но на лице суровое неодобрение, дескать, вот какие они современные ученые и какого уровня у них дискуссии.

– Да, – сказал Данко уже с профессиональным интересом, – одновременно объяснять простому народу, а также очень простому, что специальные службы по противодействию терроризму смотрят только на незаконность действий, а не на ваши прелюбодейства. Кому нужны прелюбодейства простого народа? Он и прелюбодействовать как следует не умеет!

Ивар подал голос от своего стола:

– Возражений будет много. Я отслеживаю реакцию на нововведения по форумам. Там обычно народ высказывается искренне. Ботов отсекаю сразу и скажу честно, иногда мне кажется, мир состоит из одних луддистов.

Я кивнул в сторону Ингрид.

– Из них две трети женщин, они всегда консервативнее людей. Для них нужны какие-то добавочные червячки… Отыщите и доложите.

Ивар сказал озабоченно:

– Сделаем. Но криков будет много.

– Стихнут, – сказал я уверенно. – Это же простое ворчание, каким бы истошно громким и с виду неистовым ни было.

Гаврош добавил с презрением юного, но ох какого мудрого:

– А кто с диванными хомячками считается? Даже если их море?.. Подумаешь, электоратели… Электорнут, на кого укажут пальцем и скажут, за этого не голосовать, он тиран и нелиберал!.. Тут же, доказывая свою независимость, проголосуют «за».

Остальные заулыбались, Ивар сказал серьезно:

– У диванных либералов главный страх в том, что ФСБ увидит, как мастурбируют в ванной на фото Ани Межелайтис!.. Они, как говорит наш великий и мудрый вождь, он же шеф, останутся в прошлом.

Данко добавил еще серьезнее:

– Потому тот, кто раскрывается перед другими все больше и больше, именно тот ближе к будущему. Оксана, слышала?

Оксана с достоинством поджала губы.

– Размечтался! Не стану я тут перед вами раздеваться.

Данко изумился.

– Я что… такое сказал?

– Ты всегда такое говоришь, – поддержал Гаврош ревниво. – Даже когда молчишь.

– Зато сопишь так выразительно! – поддержал Ивар.

Ингрид шумно вздохнула, на лице суровое осуждение такой темы для дискуссии, хотя чего ждать от мужчин, даже если они ученые, все равно свернут на женщин.

Данко бросил на нее беглый взгляд.

– Вообще-то, – сказал он примирительно, – мы уже намного больше открыты друг другу, чем наши дедушки и бабушки, разве не так? И связаны… почти постоянно. Раньше телефон стоял только дома, а сейчас он у каждого в кармане. А вот-вот можно будет видеть любого из друзей с помощью телекамер на улицах!.. А что, я уверен, такая услуга станет доступной через два-три года!.. Как думаете, шеф?

Я сдвинул плечами.

– Думаю, что и незнакомых тоже так же можно будет рассматривать.

Ингрид бросила на Данко заинтересованный взгляд, как на будущего сотрудника секретной службы, а Ивар сказал с сомнением:

– Это вы загнули, шеф!.. Друзей еще понимаю, они свой код дадут, а с незнакомыми… разве что спецслужбы?

– Сперва спецслужбы, – ответил я, – потом все… и без всяких паролей. Спецслужбам бесплатно, за них государство платит, а простому люду сперва дорого, чтобы опробовать реакцию, а потом постепенно снижая цены…

Данко уточнил:

– Мобильники раньше были тоже только у спецслужб. Я имею в виду переносные рации! Наш великий и мудрый вождь, который вот точно собирается повысить нам жалованье, говорит, что сейчас главное прячется в подготовке людей. Любыми способами.