Генерал Империи (СИ) - Ланцов Михаил Алексеевич - Страница 35

– Максим Иванович, мы безмерно рады вашему визиту, – громко произнес король. А его младший сын и наследник престола выступил вперед от трона и протянул руку для рукопожатия.

Меншиков посмотрел на эту руку. Потом поднял взор, взглянув в глаза Александру Петровичу. И холодно произнес:

– Боюсь, что для человек подставившегося родного брата вы слишком самонадеянны.

– Что? – Опешил тот, чуть отступив на шаг.

– Вы, верно, упустили из вида тот момент, что я взял Будапешт и захватил в плен не только Франца-Иосифа, но и часть его наиболее доверенных лиц. И, пользуясь случаем, я поинтересовался историей 1909 года. Не в курсе ли они тех событий? Слишком быстро, организованно и слаженно газеты Сербии и Австро-Венгрии включились в дело и начали заниматься травлей Георгия. Это было подозрительно. В естественных условиях так не бывает. И я оказался прав. Проверка показала, что ваши люди более чем за месяц начали переговоры о публичном осуждении самыми авторитетными изданиями Австро-Венгрии еще не совершенного убийства. Откуда они знали, что Георгий в припадки ярости совершит самоубийства денщика, который не только вскроет интимное любовное послание князя, но и подвергнет осмеянию? Подобные действия не остались без внимания со стороны высшего руководства Австро-Венгрии, которая посчитала задуманное вполне соответствующее своим интересам. Георгия не спасло даже то, что он ограничился всего несколькими ударами. Сдержался. Хотя за такое действительно следовало бы убить. Но ничего. Добрые люди ему помогли, и денщик «скончался от ран», не доехав до больницы.

– Максим Иванович, – тихо произнес Петр I Александрович, вставая, – что все это значит?!

– Ваше Королевское Величество, – слегка смягчив тон, ответил Меншиков. – Я с уважением отношусь к вам и вашему старшему сыну. Но не к нему, – кивнул он на отступившего на два шага Александра Петровича. – Тот, кто предал родного брата и подставил его – не достоин уважения. Даже Каин брата своего просто убил в горячке. Александр же не только распорядился совершить преступление своим подопечным, но и оговорил родную кровь, дабы убрать конкурента со своего пути. И не важно, что брата. Конкурента. Того, кто дерзнул встать между ним и престолом по праву рождения. Как такому человеку можно доверять? Как такому мужчине можно пожать руку? Извините, не ведаю. – Произнес он, выдержал паузу, кивнул, щелкнул каблуками и закончил фразу: – не вижу смысла более задерживаться.

После чего развернулся и ушел. Оставляя после себя нарастающий гул возмущений. Самого Георгия, к слову, в помещении не было. Он вообще был в войсках, руководя наведением понтонного моста через Саву. Ему было не до официального приема. Да и братика видеть лишний раз не хотелось. И, каково же было его удивление, когда на пролетке, в окружении своих бойцов, к нему подъехал Максим Иванович. В то самое время, когда прием должен был войти в свой апогей – торжественное чествование и награждение Меншикова орденами.

– Максим Иванович? Почему вы здесь?

– Там очень душно, – улыбнувшись, отшутился наш герой. – Как у вас тут дела? Нужна какая-нибудь помощь моих бойцов?

– Да. Очень пригодилась бы, – встречно улыбнулся Георгий, протягивая вылезшему из пролетки и подошедшему к нему Максиму руку для рукопожатия. И тот ее пожал, как и надлежало. На глазах многих. Сам Георгий не понимал всей важности этого политического момента, но уже через несколько часов весь Белград только это и обсуждал. Как и выходку Меншикова. Дерзкую. Наглую. И в какой-то мере даже жуткую. Ему ведь не требовалось доказывать свои слова. Имеющейся репутации было достаточно…

1916 год, 28 сентября, Париж

Сэр Фрэнсис Берти медленно шел по коридору за сопровождающим, хотя в этом не было никакого смысла. Он прекрасно знал дорогу. Однако – протокол не разрешал его просто так отпускать прогуляться зданию. Обычно это его раздражало, но не сегодня. Он был возбужден и охвачен совсем другими мыслями. Шутка ли? Его миссия посла Великобритании во Франции сегодня должна была пройти испытание прочностью.

И вот – двери.

Пауза.

Дежуривший за столом у дверей секретарь поднялся. Прошел в кабинет. Пробыл там около минуты. И только после этого вышел, распахивая дверь и пропуская сэра Фрэнсиса со словами:

– Месье, проходите. Президент готов вас принять.

Кивнув секретарю в знак вежливости посол Великобритании прошел внутрь. Замер на секунду. И увидев приглашающий жест, уселся в кресло.

– Меншиков? – Спросил усталый Раймон Пуанкаре, глядя на напряженное, даже скорее нервное лицо сэра Фрэнсиса.

– Это так очевидно?

– В таком состоянии? Безусловно. Только это порождение незапамятной старины может вызывать такие эмоции.

– Так вы верите в эти слухи?

– Верю ли я? – Усмехнувшись, переспросил Раймон. – Вы же, я надеюсь, знаете, что весной, боши хотели заключить с нами сепаратный мир. До битвы при Вероне. Мы тогда делали ставку на Меншикова. Он победил. И мы отказались от сепаратного мира, рассчитывая на полную победу.

– Да, конечно, – кивнул сэр Фрэнсис, – это секрет Полишинеля.

– После победы Меншикова колбасники передали нам досье на него с рекомендацией не сильно ему доверять. Мы его не стали обнародовать, но…

– Я видел это досье, – кивнул чуть более нервно и энергично, чем требовалось Берти. – Бред, да и только. В Генеральном штабе Германии очевидно слишком увлекаются опиумом. Такое выдумать! Это же насколько им заняться не чем?

– Мы кое-что из этого досье проверили, – грустно улыбнувшись, произнес президент. – Не все. В текущей обстановке мы, конечно, можем проверить далеко не все. Но по всем пунктам, до которых мы смогли добраться, результат полностью совпал с тем, который получили алеманы.

– Хорошая шутка. Смешно.

– Это не шутка.

– Как ЭТО может быть не шутка? Как? Хотя, какая разница? Что это меняет?

– Многое, мой друг, очень многое… – устало произнес Пуанкаре. – Вы никогда не интересовались кельтами?

– Господин президент, кельты – это очень интересно. Но Меншиков деблокировал Белград, взломал болгарскую оборону и идет на Софию. Думаю, нет смысла рассказывать, какова цель этого его похода.

– Константинополь, – произнес, кивнул Пуанкаре. – Или, как его русские называют «Царьград».

– Если Меншиков возьмет этот город, то русские установят контроль над проливами.

– Меншиков установит.

– Это не одно и тоже? – Вопросительно выгнув бровь, поинтересовался посол. – В любом случае, оба варианта совершенно неприемлемы для Великобритании и, полагаю, Франции.

– Вы можете ему помешать? – Спросил его президент Франции.

– Я? – Удивился Берти. – Простите, но я не вполне понял вопрос. Почему именно я? Я ведь дипломат.

– Вы, конкретно вы, можете помешать Меншикову взять Константинополь?

– Не уверен. Но я буду стараться. Приложу все усилия.

– Усилия к чему? Чтобы мы все из-за него перессорились?

– Вы не понимаете!

– Это вы не понимаете! – Рявкнул президент Франции, вставая. – Великобритания сосредоточила все свои сухопутные силы на севере Франции и в Египте. Кое-какие контингенты воюют в Южной Африке. Там же сконцентрированы силы стран Содружества. Османская Империя – наш враг. Мы с ней воюем. Все мы. И вы, англичане, я хочу заметить, тоже. Заключение с ней сепаратного мира вынудит вас выйти из коалиции и самоустраниться от дележа германских трофеев. Никто такой выходки вам не простит. И Франция в первую очередь. И так ваш вклад в защиту Франции как союзника едва заметен. Вы умудрились даже проиграть генеральное морское сражение с немцами. Проиграть! Имея численное и качественное преимущество. На суше от вас пользы чуть. Капля. Франция практически в одиночку на своих плечах несет тяжесть этой войны, а вы просто едете к победе на наших плечах. Если бы Великобритания больше старалась и выставляла более значимые контингенты войск – мы были бы не столь зависимы от рейдов Меншикова. Он ведь творил чудеса! Настоящие чудеса! Компенсируя ваше нежелание выполнять свои союзные обязательства…