Генерал Империи (СИ) - Ланцов Михаил Алексеевич - Страница 24

1916 год, 15 августа, Берлин

Уже престарелый полковник Генерального штаба Германии вошел в кабинет и мрачно уставился на своего начальника одним глазом. Повязка, прикрывающая левый глаз, была не для красоты. Зрительного органа под ней действительно не имелось. Выбило во время боев в 1914 году на французском фронте.

– Вижу вы не в духе, – бесстрастно произнес Гальдер, оторвавшись от чтения какого-то документа.

– Я могу не отвечать?

– Конечно, – ответил вместо Гальдера фон Бек. – Простите Франца. Он все время забывает о вашей боли и отказе принимать опиум, дабы не туманить разум. Забывает, но ценит. Приступайте. Вы ведь пришли по делу?

– Благодарю. Так точно. Поступили новые сведения из Петрограда.

– Они связаны с Меншиковым?

– Так точно. Через нашего посла Керенский передал устно, что Меншиков готовится к проведению военной операции на территории Германии.

– Значит глава Временного правительства больше не контролирует ситуацию… – тихо и задумчиво произнес Гальдер. – Или это какая-то игра?

– По сведениям, которые удалось добыть нашим послом, Керенский готовится к бегству. Несколько денежных переводов в банки Швеции и Соединенных штатов. Бегство планируется на эсминце типа Новик.

– Вот так и сказал «эсминца типа Новик»?

– Конкретный корабль еще не определен. Керенский параллельно прорабатывает разные варианты. Не доверяет капитанам и экипажам. Не все к нему не то, чтобы хорошо, а просто и удовлетворительно относятся. Кроме эсминцев он прорабатывает семь вариантов с иными судами, включая гичку контрабандистов. Сверх того, приобрел и держит в полной готовности три грузовика и два легковых автомобиля в разных концах города. Он очень обстоятельно готовится к бегству.

– Получается, что господин Керенский больше не верит в себя.

– И в своих союзников. В свете пропаганды, которую начали левые, его положение стремительно слабеет. Его прямо обвиняют в заказе убийства Меншикова и Императорской семьи.

– Когда бегство? – Чуть поиграв желваками поинтересовался фон Бек.

– Это не известно, но скоро. Наш посол телеграфирует, что Керенский словно на иголках. Судя по всему, он пытается выгадать удачный момент, лихорадочно обеспечивая себе старость, стараясь любыми способами вывезти за границу как можно больше ценностей. Денежные переводы через банки. Корабельные посылки. Даже поговаривают, что он покушается на золотой запас.

– И как же? Это нешуточное дело.

– Он начал переговоры с Великобританией о покупке линкора для Балтийского флота. Фиктивной вероятно. Платить за него он будет золотом. Во всяком случае, под предлогом оплаты, он постарается его вывезти.

– Неужели на него так подействовало воскрешение Меншикова? – Задумчиво спросил Гальдер.

– Воскресение Меншикова никого не оставил безучастным, – ответил вместо полковника фон Бек.

– А воскресение ли? – Возразил Гальдер. – Это тот еще проходимец и наглец.

– Он был уличен во лжи? – Удивился фон Бек. – Да, Меншиков еще то чудовище, скорее всего псих… но он не склонен ко лжи. И, судя по словам Кайзерин, предупреждал ее о планах по ликвидации Николая II и его семьи еще в 1915 году.

– Всегда что-то происходит первый раз, – пожал плечами Гальдер. – Согласитесь, воскресение человека – это то, что находится за гранью реальности и разумности. Так не бывает.

– «Так не бывает» – это второе имя Меншикова, – хохотнув, заметил фон Бек. – Или ты забыл о том, как он начал? Один поручик с бодуна. Горстка солдат, которой и на взвод не наскрести. Однако именно этот отряд смог изменить и переломить все, что происходило в Восточной Пруссии. А вместе с тем и на войне. Так не бывает, дорогой мой Франц.

– Это случайность. Глупая череда совпадений.

– Как и все, что с ним случается? Вспомни ту историю с журналом боевых действий. Опять совпадение? Однако эта «бумажка» смогла свалить и отправить под суд целого министра. А «случайный» роман Меншикова с «безымянной» медсестрой, внезапно оказавшейся царской дочкой?

– Он же не знал!

– А ты в это веришь? Я – нет. Мне кажется, что эта наглая морда все прекрасно знал. И в Восточной Пруссии, и с журналом, который специально составлял таким образом, чтобы побольнее задеть Сухомлинова и так далее. Не говоря уже о том, что сам журнал боевых действий им был передан очень интересному человеку, который бы наверняка доведет его до нужных глаз. Опять случайность? И заметь – он не врал.

– Как же? А с Татьяной?

– Он не врал. Он прикидывался, не подавая признаков того, что узнал их. Хорошая игра, но не ложь. Но, и это очень важно, именно при них он произнес свою, казалось бы, морфийную речь о немцах. Что, дескать, травля простых немцев обратится против правящего дома. Опять совпадение? Пятнадцать минут разговоров и какой колоссальный эффект, изменивший в одночасье огромный пласт внутренней политики Российской Империи. Вам не кажется, мой друг, что их слишком много?

– Кажется, – кивнул Гальдер, недовольно поджав губы. – Но тогда что же получается? Он что, действительно воскрес?

– Получается, что так. И нам это нужно как-то принять.

– Интересно, что он задумал? – После долгой паузы произнес Гальдер. – Он ведь мог уничтожить Керенского сразу. Что это за игра?

– По слухам, которые начали гулять последние дни по Петрограду, – произнес одноглазый полковник, – Керенский – узурпатор и самозванец. Ведь нет же таких законов, по которым надлежит созывать Земский при живом наследнике без его санкции и воли. Да и в первые дни он выступал с совсем другими воззваниями, что сохранилось в газетах. Захватил Зимний дворец, устроив там себе резиденцию едва тела несчастных членов августейшей фамилии успели вывезти. И это, судя по всему, только начало.

– Кстати, а куда этот самый наследник делся? – Поинтересовался фон Бек.

– Проживал в Петрограде, но его уже никто пару недель не видел. Посол считает, что его убили без лишнего шума, либо он сбежал, не выдержав накала обстановки.

– Ясно, – кивнул Гальдер. – Про Меншикова, полагаю, говорят в народе намного позитивнее?

– Так и есть. Что он божественный заступник земли русской, воскрешенный Всевышним для пущего ее благоденствия. Непобедимый воин. Оплот справедливости. И так далее. Ходят и шутливые анекдоты, но в том же ключе.

– Анекдоты? – Оживился фон Бек. – Интересно. Расскажите.

– Хм… – кашлянул одноглазый полковник, зыркнув на Гальдера. Тот кивнул. И он, переложив с пятерку листов в своей папке, начал. – Говорят, что Меншиков играл на гитаре… и выиграл.

– Что-что? – Подавшись вперед, переспросил Гальдер.

– И выиграл, – повторил одноглазый полковник, нервно дернув щекой.

– А еще? – Широко улыбаясь, спросил фон Бек.

– Однажды Меншиков задумался и нечаянно намазал нож на хлеб маслом.

– Ха! – Выдал явно развеселившийся фон Бек.

– По весне Меншиков любит пить свежевыжатый березовый сок с мякотью, – продолжил одноглазый полковник.

– Хватит! Это бред!

– Бред, – охотно согласился одноглазый полковник. – У меня три листа подобного бреда. Народная молва воспринимает Меншикова как что-то непобедимое и несокрушимое. Даже про смерть шутить начали в студенческой среде. Что, дескать, однажды Меншиков чуть не попал в объятья смерти. С тех пор она не решается к нему приближаться.

– Безумие… это просто какое-то безумие… – пробормотал Гальдер, схватившись за голову.

– И нам это безумие нужно как-то победить, – заметил фон Бек.

– КАК?! – Подал лихорадочный возглас Гальдер.

– Ну хорошо, проиграть. – Поправился фон Бек. – Но так, чтобы потерять минимум.

– Для этого сделано все необходимое.

– Да, – кивнул фон Бек. – Мы ввели в войска свыше тысячи 37 и 47-мм легких орудий, переделанных из морских пушек. Сформировали мощные резервы для контрудара и блокирования сил Меншикова. Но, если подобные настроения в Петрограде, то какие у нас в войсках? Вы, мой друг, уверены, что наши люди не побегут, узнав, что на них наступает Меншиков? Вы уверены в них? Лично я – нет.