Генерал Империи (СИ) - Ланцов Михаил Алексеевич - Страница 11

1916 год, 5 июля, Петроград

Практически параллельно с событиями в Штормграде, в Петрограде руководство Временного правительства встречалось с министром иностранных дел Германии. Тот прибыл в Россию на шведском корабле по приглашению Керенского и был до крайности заинтригован. Официальная цель переговоров – перемирие. Но как-то так получилось, что представителей Австро-Венгрии и Османской Империи туда не пригласили. Как и французов с англичанами.

– Победа до победного конца! – Скандировал Керенский с трибуны. Но на деле не видел в продолжении этой войны смысла. В такой конфигурации во всяком случае.

Так уже получилось, что в этом варианте истории Северный фронт под руководством Ренненкампфа овеял себя неувядающей славой. Именно здесь прошли самые успешные военные кампании и операции. Именно он смог занять обширные германские территории и захватить несколько крупных и хорошо укрепленных крепостей. В то время как Юго-Западный фронт, на руководство которого опирался Керенский, выступил неудачно. Одна с трудом взятая крепость и очень скромные захваты территорий у австро-венгров, полученные очень дорогой ценой. Слишком дорогой ценой. Юго-Западный фронт обладал куда большей численностью и ресурсами, чем Северный, однако он умылся кровью совершенно кошмарно. Тупые лобовые атаки в начале войны дали о себе знать…

Конечно, кто-то начал говорить о том, что австрийцы – сильные солдаты. Но столкновение бойцов Северного фронта с этими самыми молодцами в районе Чехии и Словакии показали – ничего подобного. Заметно хуже немцев. Да и у французов было аналогичное мнение.

Поэтому Керенский был вынужден искать варианты удовлетворения своих союзников с одной стороны и ослабление практически неподконтрольного Северного фронта – с другой. В оригинальной истории такой необходимости не было из-за того, что оба фронта находились на стороне заговорщиков, да и какой-то особой славы они не стяжали. Им не в чем было конкурировать. А в этом варианте реальности условия изменились. Поэтому Керенский стремился заключить с Германией перемирие под каким-нибудь благовидным предлогом. Но только с Германией…

Берлин в таком развитии ситуации был заинтересован чрезвычайно и намного больше, чем глава Временного правительства. Ведь перемирие позволяло снять с восточной границы войска и бросить их против французов. То есть, остановить их наступление, но и, возможно даже отбросить назад. Все прекрасно понимали – «лягушатники» рвутся из последних сил. Обломи их – и все, поплывут окончательно… Оставалось только обговорить цену, которую Берлин заплатить за возможность заключения Белого мира.

– Вы уверены, что Максим Иванович все не испортит? – Осторожно спросил посол, внимательно, может быть даже слишком внимательно наблюдая за мимикой и жестикуляцией своего собеседника.

– Максим Иванович? – Переспросил Керенский, старательно делая вид, что не понял о ком речь.

– Меншиков, Максим Иванович Меншиков, – едва заметно улыбнувшись, уточнил посол. Игра в небрежение была слишком груба и топорна. Он прекрасно заметил, как Керенский едва заметно вздрогнул, как от оплеухи, услышав имя и отчество этого человека.

– Ах… этот полковник… – Продолжая топорно играть в небрежение, протянул Керенский. – Как же он может нам навредить? Без приказа он никуда атакует. Да и сил у него явно недостаточно.

– Вашего приказа? – Уточнил посол, задав удивительно неудобный вопрос.

– Он полковник Российской Императорской армии и обязан подчиняться своему главнокомандующему. Не такой он человек, чтобы открыто нарушать приказы.

– И вы можете гарантироваться его невмешательство?

– Безусловно, – уверенно и энергично кивнул Керенский. На взгляд посла это был слишком уж энергичный кивок, вызывающий больше подозрений. Этакий фиглярский кивок. – Будьте уверены, этот полковник вас не побеспокоит.

– А Великое княжество?

– Император Николай II мертв. Вассальные отношения больше не связывают Великое княжество Вендское с Россией. И мы не намерены их заменять чем-то другим. России не нужна эта территория. Более того, если Германия подтвердит наши интересы в землях Австро-Венгрии и Черноморских проливах, то мы, в свою очередь, подтвердим ваши интересы в Великом княжестве Вендском. Как вы с ним станете поступать – не наше дело.

– Татьяна Николаевна может обратиться за помощью в Лондон.

– Может, – кивнул Керенский. – Но Лондон истощен войной. И если против сохранения княжества выступит и Россия, и Германия, они не рискнут перечить.

– Возможно… – задумчиво произнес посол.

– Будьте уверены, все так и будет! – Убежденно и порывисто произнес Керенский.

– С Максимом Ивановичем никогда нельзя быть уверенным в чем-то. Он умеет удивлять.

– Что вы заладили: Максим Иванович да Максим Иванович? Какое он вообще имеет значение? Повторяю – этот полковник не представляет угрозы.

– Юридически, – очень осторожно и вкрадчиво продолжил посол, – он – лейб-гвардии полковник Российской Императорской армии. Император – мертв. Нового нет. Главнокомандующий, назначенный покойным Императором, отправлен на покой. Вами, – подчеркнул посол, намекая на незаконный захват власти, проведенный Временным правительством и его крайне шаткое положение. Но тонко. Не явно. – А новый был назначен вами. Однако вы – не Император и приказывать ему не можете. Как и главнокомандующий, назначенный вами. Он вам присяги не приносил, а старая на вас не распространяется, так как повторюсь – вы не Император.

– Что?! – Взвился Керенский, которому фактически наступили на больную мозоль.

– Так-то да, вы правы, – подчеркнул посол, примирительно подняв руки. – Но чисто юридически есть некоторые нюансы, порождающие простор для вариантов. Кроме того, он не только лейб-гвардии полковник Российской Императорской армии, но и полный генерал Римской Империи. Имеет высшие награды Святого престола. И правитель де юре независимого государства, до сих пор держащий в плену Кайзера Германии. Что, как вы понимаете, налагает определенные сложности и неудобства.

– Вы слишком высокого мнения о нем, – процедил изрядно раздраженный Керенский. – Да, он талантливый офицер и полевой командир. Но не более.

– Что же, воля ваша, – развел руками посол с мягкой, вежливой улыбкой. – Если вы уверены, что сможете разрешить эту проблему, то кто я такой, чтобы возражать?

– Мне кажется, я чего-то не знаю, – после долгой паузы произнес Керенский. – Чего-то очень важного. И вы пытаетесь мне на это намекнуть? Ведь так?

– Так, – мягко улыбнувшись, произнес посол и подвинул ему одну из трех папок, принесенные им на переговоры. Красную. – Не стоит верить всему, что здесь написано. Я немало удивился полету фантазии сотрудников нашего Генерального штаба и разведке. Но это очень интересное чтиво.

– Вы собрали о нем целую папку? – Удивился Керенский, слегка уязвленный германским интересом к «какому-то там полковнику». – Он не столь важная птица, чтобы так переживать о нем.

– Александр Федорович, – перестав улыбаться произнес посол, – я понимаю ваше недоумение. Но, сами понимаете, у нас были определенные резоны опасаться человека, которые складывает курганы из отрезанных голов своих врагов. В наши дни это несколько… экстравагантно что ли…

– Так это правда?! – Подавшись вперед, спросил Керенский. – Я думал, что германские и австрийские газеты врут и приукрашивают, пытаясь выставить этого полковника чудовищем.

– Фотокарточка в папке. Жутковатое зрелище. В центре кургана была воткнута жердь, на которую насадили голову коменданта лагеря военнопленных под Зальцбургом. Тот использовал военнопленных в качестве живого щита, надеясь на то, что Меншиков не решится атаковать. Он хотел избежать кровопролития. Избежать боя. Избежать лишних смертей. Но «этот полковник» и его солдаты перебили всех людей, что пришли на поле боя. Там творилось что-то жуткое. Отрезанные головы, собранные в курган – это то, что на слуху. Тела некоторых солдат Австро-Венгрии буквально растерзаны, словно их рвали дикие звери. Вы уверены, что человеком, учинившим такое, можно пренебрегать?