Акт возмездия - Михайлов Максим - Страница 17

Неловкую паузу прерывает деликатным покашливанием Веня Сапер.

– Я вот чего спросить хотел. Мы "говно" для чего притаранили, дверь подрывать? Так с этим не очень хорошо выйдет, там у смеси бризантность маловата, сразу сказали бы для чего, взял бы пластик, он лучше подходит. А так…

Веня расстроено машет рукой. Он штатный подрывник Братства. Самый настоящий студент-химик, влюбленный во все, что горит, взрывается, отравляет и поражает разъедающей кислотой. Золотая голова и ей же под стать умелые руки. Любую бомбу Веня мог сработать на заказ из подручного материала, и каждый раз несмотря на солидный уже опыт подрывных работ, волновался как школьник на экзамене. Так ли, как нужно сработает его творение, останутся ли довольны поручившие ему работу братья. Вот и сейчас он искренне переживает, что из-за скрытности Старшего Брата, кажется, привез не совсем то, что нужно в данной ситуации.

– Не переживай, "говно", как раз то, что нужно, – по лицу Варяга скользит тень чего-то похожего на нормальные человеческие чувства, делая его на секунду расслабленным, мягким, совсем не похожим на обычную чеканную маску.

Старшему нравится Веня, нравится его добросовестность, то, как Сапер переживает за свой участок работы и не стесняется это показать остальным.

– Дверь рвать мы не будем. "Говно" для другого нам пригодится…

– Не будем рвать дверь? – Андрей так искренне удивлен, что даже позволяет себе перебить Старшего. – А кто же нас внутрь студии пустит? Если там такое творится, то чужакам с улицы просто так войти не дадут.

– А мы прицепом войдем вместе с гостем, – зло оскаливается Варяг. – Наши ребята постарались, подсекли тут одного любителя незрелых яблочек. Тоже ара, кстати, несколько палаток на Комсомольской держит. Так вот, у него сегодня с Гаспаряном стрелочка забита на шестнадцать. То есть ровнехонько через сорок три минуты. Понятно же, клиентура только по предварительным звонкам в такие места приезжает. Вот наши и подсели на трубу ихнего администратора, ну а дальше дело техники. Так что проходим в подъезд, дожидаемся клиента и вслед за ним входим, пока дверку не закрыли. Входим жестко, все равно никого кроме малолеток в живых оставлять не планируем, так что охрану, если подвернется, можно не жалеть, клиентов тем более.

– Так, а "говно"-то зачем, – Веню из всего сказанного волнует только один вопрос, что ж Сапер, он и в Африке Сапер.

– "Говно", это потом, когда уходить будем. Вы с 47-ым спокойно сидите в тачке. Вот вам радейка, вторая у меня будет. Я на вас выйду сам. Говорим исключительно кодом, эту хрень, только ленивый не слушает.

Варяг извлек из объемистого внутреннего кармана джинсовки маленькую пластиковую рацию. Ерундовина, игрушка, можно купить пару рублей за пятьсот в любом салоне сотовой связи. Дальность действия от силы километр, но для акций больше и не надо, зато не требует регистрации, выделения специальных частот и позывных и прочей административной волокиты, плюс отследить практически невозможно. Прослушивать, и впрямь, может кто угодно, от фанатов-радиолюбителей, до тех же ментов, или "фэбов", только до фига ли толку с такого радиоперехвата, если вся информация закодирована цифрами и в эфире кроме них ничего не прозвучит. Иди потом, расшифровывай!

– Короче, как мы закончим, а уложимся, думаю, минут в пять-семь, я вас вызову. Поднимаетесь в квартиру с "говном", 47-ой, ты страхуешь 34-ого, мало ли как обернется, осторожность не повредит. В адресе ты, 34-ый, быстро минируешь, так чтобы был максимальный эффект, чем позже менты врубятся что реально случилось, тем лучше. Так что имитируем бытовуху, ну, взрыв газа с последующим пожаром, что ли…

Веня слушает Старшего Брата с отсутствующим выражением на лице, полностью уйдя в свои мысли. Он уже считает необходимый вес и плотность закладок, прикидывает наиболее выгодное их расположение, в уме проигрывая различные варианты подрыва.

– Подожди, Варяг, – неожиданно даже для самого себя произносит Андрей. – Может не надо взрывать, а? Жилой дом все-таки… Люди пострадать могут, соседи… Ну помнишь, как у меня крайний раз вышло?

Хотя вокруг все свои, проверенные парни, но впрямую о проведенной в автономе акции при них говорить все равно не стоит. Каждый должен знать только то, что должен и не больше. Еще одно жизненно важное правило организации. Впрочем, Варяг и так должен понять, что речь о погибшей во время подрыва салона черной магии девушке.

Старший несколько секунд рассматривает его с удивлением. Не с возмущением, не с пониманием, или хотя бы просто задумчиво, оценивая сказанное, а именно с удивлением, искренним и неприкрытым.

– А чего это ты взялся об "овощах" заботиться, 43-ий? Раньше за тобой, вроде, такого не водилось? Знакомые в доме живут? Родственники?

– Да, нет, – раздраженно пожимает плечами Андрей.

Ему даже странно, что Варяг не понимает того, что он пытается до него донести. Странно и обидно за Старшего Брата, что тот такой толстокожий и непонятливый.

– Они ведь не виноваты, что хачи здесь творили такое? За что же мы их будем взрывать?

– Как ты сказал, брат? – Варяг наклоняется к нему, развернувшись правым ухом и картинно прислонив к нему ладонь, чтобы лучше слышать. – Не ви-но-ва-ты?

Он произносит это слово по складам, как бы разжевывая каждый слог, пробуя его на вкус.

– А ты думаешь, брат, что они не знали, что в их подъезде делается? Не догадывались ни о чем? Ты всерьез так думаешь?

Андрей не найдя, что сказать в ответ пристыжено замолкает.

– Хоть бы одна блядь в милицию позвонила, – горько произносит Варяг, глядя куда-то поверх стриженных голов братьев. – Хоть бы одна блядь… Я уж не говорю, прийти по-мужски, да выжечь это кубло сучье. Куда там! Но хотя бы ментам звякнуть, пусть даже анонимно, если так страшно. А ты говоришь, не виноваты… Нет, брат, нету в России сейчас тех, кто не виноват. Потому что равнодушное быдло, считающее, что вокруг может твориться любая мерзость, лишь бы лично его не задело, куда больше виновно, чем те же ары. С этих что взять, мы им чужие, они нас жалеть не обязаны…

В подъезд, против ожидания вошли вообще без проблем. Во дворе дома было неожиданно пусто, не грелись на лавочках вездесущие бабульки-пенсионерки, не шлялись взад вперед с четвероногими любимцами собачники, даже в детской песочнице никто не возился. Так что легенда о дне рождении студентки из 30-ой квартиры, не пригодилась. Всей гурьбой столпились на площадке между этажами, настороженно поглядывали в затянутое серой паутиной пыльное окно, ждали. Дверь в арт-студию маячила прямо перед глазами Андрея, добротная массивная сработанная на совесть из прочного железа. Такую не вдруг выбьешь, даже учитывая феноменальные способности Сапера. А внутри наверняка найдется охранник с чем-нибудь стреляющим на кармане. Все же в этой конторе денежки крутились немалые, без присмотра их бросать дураков нет. Да еще, кто знает, может и этот ара, что любитель незрелых яблочек, тоже с телохранителями припрется. У них это модно сейчас. Не то чтобы реально чего-то опасаются, а просто друг перед другом красуются, крутизну демонстрируют. Мол, раз у меня охрана, выходит и сам я человек богатый и значительный, изволь мне дополнительное уважение оказывать. Рисовщики дешевые, одно слово Кавказ…

Андрей чувствовал, как по мере приближения равнодушно отмеряющей летящие в небытие минуты стрелки часов к заветной отметке, его все сильнее и сильнее колбасит знакомый предбоевой мандраж. Это вполне нормально, просто организм в усиленном ритме насыщается хлещущим заранее в кровь адреналином, не может правильно переработать и направить его чудовищные дозы и от того мокнут потом нервно дрожащие пальцы, разверзается где-то в животе неприятно сосущая бездна, а в висках начинают колотиться злые, быстрые молоточки. Сам себе кажешься неуклюжим и неловким, ни на что неспособным, бессильным, тренированные всегда послушные мускулы наполняются безвольной ватной слабостью, а в сердце скребется когтистой лапой страх…