Хроники тонущей Бригантины. Остров (СИ) - Старых Зоя - Страница 23

— Твоя работа? — уточнил Мартин, впрочем, почти уверенный, что попадает пальцем в небо.

— Вроде того, — неопределенно ответил Сорьонен. — А мы пришли. Приступайте, сестра! Нечетная сторона ваша.

Уж на кого, а на сестру милосердия Мартин походил меньше всего. Ничего женского кроме комплекции в нем не было, и то, за такое телосложение его скорее назвали бы задохликом, нежели девицей.

— Мистер Мартин?

Впрочем, кто удивился больше, оставалось под вопросом. Мартин, вызвавшись помочь Сорьонену с утренним обходом, как-то не подумал, скольких собственных студентов увидит и в каком состоянии. Этот конкретный экземпляр с третьего курса недавно делал доклад по «Божественной комедии», а теперь с кислым видом валялся в постели, отложив заложенную на самом начале книгу.

— Можете теперь говорить «Доктор Мартин», Томаш.

В ответ Томаш недоуменно на него уставился, и Мартин понял, что ведет себя, как бы сказать, не совсем типично. Еще бы ведь немного, и он бы покрутился перед этим студентом, как модница, демонстрирующая обновку.

— Не знал, что вы доктор, — пробормотал Томаш.

— Времена такие, — отмахнулся Мартин и старательно изобразил свою дежурную, равнодушную мину. Может быть, негодование вызывает именно его хорошее настроение, посреди кризиса весьма неуместное. — Почти военные, я бы сказал.

Мартин сверился с замусоленной тетрадью, которой снабдил его Сорьонен. Список заболевших у него тоже имелся. Или это был не список заболевших, потому что прежний владелец конспекта, Яри Виртанен, прозванный Яской, разумеется, свои записи вел на родном языке.

— Я не болею, — сжалился Томаш. — А вот в соседней комнате, там плохо.

К третьему пациенту Мартин освоился настолько, что перестал стесняться и должности, и самого факта своего существования. Он задавал вопросы, сопоставлял ответы с тем, что объяснил ему Сорьонен, выносил вердикт, а потом либо шел к следующему, либо дожидался в коридоре доктора, чтобы вверить пациента ему.

— Ну как? — поинтересовался Сорьонен, когда с обходом четвертого этажа было закончено. Оказывается, прошло два часа. Мартин их не заметил, потому что на все это время новое и непривычное занятие полностью захватило его, не давая ни думать о чем-то постороннем, ни отвлекаться на собственную боль, постепенно разраставшуюся в груди. Нужно было давно уже принять лекарство, а оно осталось в башне, на столе, где-то между Галеном и трудом Джованни Баттисту Морганьи.

— Получается, — сказал он.

Действительно, а чему тут не получаться? Как и во всяком деле, новичкам способствует удача. Только Мартин в это давно не верил, прекрасно зная, что случайный, вызванный незнанием успех на следующий день оборачивается сотворенным по тем же причинам вредом.

— Не тяжело? — настаивал доктор.

— О чем ты? Я нормально себя чувствую!

Сорьонен посмотрел на него, очень внимательно и недоверчиво.

— Хорошо, — как-то рассеянно проговорил он. — Значит, приступаем к третьему этажу.

О чем в действительности говорил доктор, Мартин понял далеко не сразу. Сорьонена вовсе не его самочувствие беспокоило, а то, как выносит он вид человеческих страданий. И судя по тому, что и в голову не пришло пожаловаться, побрезговать — нормально выносит, не принимая близко к сердцу.

Что-то было в этом, странное, важное и требующее внимательного обдумывания. Мартин решил отложить это на потом, потому что время было навестить следующего пациента.

— Нечетная? — уточнил он.

Сорьонен на секунду задумался, а потом кивнул:

— Нечетная, в 32ую я сам пойду.

— Тридцать вторую? Там…

Мартин запнулся. Ну разумеется, где-то он должен был быть, и почему бы не в собственной комнате. Хорошее настроение улетучилось. Он тут играет в доктора, а в комнате через полкоридора преспокойно спит, или уже даже не спит, некто Ян Дворжак.

— Верно, — доктор помахал в воздухе костлявым, как у анатомического пособия, пальцем.

— Слушай, Кари, — Мартин остановился, а потом и сделал неосознанный шаг в сторону лестниц. — Что за игру ты затеял?

— О чем ты? — с невинным видом переспросил Сорьонен. — Мне нужна помощь, ты сам видишь, сколько их тут.

— А Ян?

— А ты от него прячешься?

Мартин покачал головой. Нет, кое-чего он не понимал, а хотелось бы. Сорьонен раз за разом ставил его в тупик, и хорошо, если потом объяснял хотя бы половину своих хитростей.

— Видишь ли, вчера он запер меня в аудитории на втором этаже учебного корпуса, уж не знаю, зачем, — тихо, но разборчиво сказал Мартин.

Реакция была, вот только истолковать ее не получилось. Но Мартин очень надеялся, что от своих замыслов Сорьонен все-таки откажется, какими бы они ни были.

— Да, ты прав, — смягчился врач. — Не стоит тебе с ним встречаться. Постой тут.

Доктор прошел по коридору, подергал дверь тридцать второй комнаты и помахал ему. Мартин выбрался из укрытия, чувствуя, что краснеет. Что за странное у него сегодня поведение. Стоило хоть немного раскрыться, и все… покатилось! Он бы еще спрятался за спину доктора и, как ребенок, пальцем указывал «Там Ян! Боюсь!».

Страшно-то не было, просто сама мысль, что Дворжак увидит его… Увидит его что? В медицинском халате? Вообще увидит? Мартин затряс головой. Сорьонен, между тем, уже отправился к очередному пациенту, оставив своего нового ассистента самостоятельно разбираться с проблемой.

Мартин прошелся по коридору. На дверь тридцать второй смотрел неотрывно и понимал — к Яну придется идти именно ему. Во-первых, если он этого не сделает, последствия будут только хуже — Сорьонен утвердится во мнении, что его нужно опекать, а опеку Мартин ненавидел люто, искренне и вовсе не по-детски. Во-вторых, какой смысл прятаться, если то, что доктор опрометчиво назвал «отношения с Мистером Дворжаком» на самом деле не существует, или это только у Яна с ним отношения, а у самого Мартина никаких отношений нет. Отношения у Франса Мартина. Смешно, только на самом деле не очень.

Сразу стало спокойнее. Он и не волновался, а ужас, охвативший в пустой аудитории, теперь казался вообще эпизодом из книги про совсем другого человека.

— При… — остаток фразы у Мартина все-таки не получился.

В комнате скверно пахло разлитым алкоголем и тем, что случается с человеком, когда его организм говорит выпивке «Хватит!». На полу, у самого входа, валялся форменный сапог с разорванным голенищем, второй виднелся из-за ширмы. Еще в комнате имелось перевернутое ведро, в которое, по хорошему, должна была стекать вода из умывальника; оно лежало на боку возле кровати, полуприкрытое ужасного вида тряпкой, в которой Мартин не сразу распознал форменный пиджак.

А на кровати — Ян. Он спал, неловко запрокинув голову, и громко, жалобно сопел. Ничего ужасающего в Дворжаке не было, кроме, разве что, лихорадочного румянца, выступившего на щеках. Учитывая, что в комнате не было даже тепло, а одеяло свисало почему-то со стола, это вызывало опасения. Мартин заглянул в свой конспект. Потом еще раз посмотрел на Яна, подошел и опустил руку на лоб того, проверить, так ли все плохо на самом деле.

Так оно и оказалось. Для верности, Мартин проверил температуру и на шее, после чего окончательно утвердился в своем диагнозе. Нужно было звать доктора.

— Мартини, — вдруг сказал Ян.

Мартин едва не закричал, не от страха, но от неожиданности. Горе-доктор поневоле, не заметил даже, как пациент перестал сопеть и проснулся. Прежде, чем он успел отдернуть руку, Ян перехватил ее и прижал к своей щеке.

— Ледышка, — похвалил он и даже улыбнулся, а потом вдруг резко помрачнел, и пальцы, сжимавшие ладонь Мартина, напряглись.

— Я позову доктора, ты, кажется, заразился, — быстро проговорил Мартин.

Похоже, Яну идея не понравилась, но что поделаешь. Мартин решительно освободил свою руку и выскочил в коридор, принялся оглядываться, высматривая открытую дверь. Сорьонен вышел примерно через минуту и, заметив, откуда маячит Мартин, одобрительно улыбнулся. Вот только Мартину сейчас было не до того. Почему-то ему и в голову раньше не приходило, что Ян тоже может заболеть. Хотя следовало бы, ведь слег же Яска…