Безальтернативная история (СИ) - "Шлифовальщик" - Страница 28

Любой мемпутешественник, погружавшийся в мемориум хотя бы с десяток раз, сталкивался с эффектом авторской речи. Подойдёт к тебе прошляк, сделает стеклянные глаза и начнёт долго и скучно рассказывать о текущей ситуации, словно и в самом деле читая размышления автора в каком-нибудь скучном романе. То, что старик говорит «от автора», было ясно из его речи — в ней почти не было заумных слов, обожаемых либералами.

— У нас нет принудиловки, — размеренно говорил старик, практически ни к кому не обращаясь. — Армия — частная, полиция — нет, но есть много частных сыскных бюро. Ценится творчество в любых сферах. Я работал в хай-тек корпорации, так, бывало, сделаешь рацпредложение — и тебе уже через час в конверте премию несут за принесение прибыли.

— Вы забыли упомянуть, что тут нет тоталитаризма и уравниловки, — напомнил Виктор старику, но тот, не обратив внимания на замечание, монотонно бубнил:

— Мы не воздвигаем себе лживых идолов и кумиров, как коммуняки. Любой трезвомыслящий человек знает, что Александр Матросов просто поскользнулся, Зоя Космодемьянская была пироманкой, а «Молодая Гвардия» — сборищем хулиганистой молодёжи, мешающей европейским демократическим реформам в Краснодоне. У нас каждая свободная личность — сам себе кумир. Единственные люди, достойные уважения — это те, которые смогли с нуля сколотить себе состояние. Сначала чистил обувь на улицах, а через десять лет — директор крупной корпорации.

Постепенно носитель авторской речи стал раздражать, и путешественники отправились на другой конец сквера. Вслед им некоторое время доносился бубнёж «автора», затем он как ни в чём не бывало отправился дальше на поиски новых слушателей.

Пока коллеги по несчастью удалялись, Юшечкин успел рассказать Холодову о гипотезе Воздвиженского насчёт эффекта авторской речи. Одиозный профессор считал, что раз существуют мемориумы второго, третьего и высших порядков, то наш реальный мир можно считать мемориумом нулевого порядка. А, значит, вполне можно допустить, что существует мемориум минус первого порядка, по отношению к жителям которого мы будем считаться прошляками, а они соврами. То есть прошлячество относительно. Верующие люди, молясь богу, не подозревают, что они на самом деле молятся меминженерам мира минус первого порядка, чтобы те повлияли на их судьбу. Заодно, гипотеза профессора объясняла разные необъяснимые явления вроде магии или экстрасенсов — это просто влияние реального мира минус первого порядка на прошляков нулевого порядка, то есть на нас.

Разумеется есть мемориумы минус второго порядка и ниже. Мемориум минус второго порядка будет для мемориума минус первого порядка божественным, а для нас — ещё более божественным чем мир минус первого порядка. То есть божественность и реальность тоже относительны: чем ниже порядок мемориумов, тем они реальнее и больше у них божественной силы. Абсолютно божественным можно считать мир порядка минус бесконечность.

— Надоел бред этого маразматика! — облегчённо вздохнул Виктор, когда путешественники потеряли нудного старика-демократа из виду и подумал про напарника: «И твой тоже».

— Отнюдь не бред, — неожиданно вступился за старика ассистент. — Тут любой человек может заняться бизнесом, если есть желание и трудолюбие. Чем больше работаешь, тем больше получаешь — общество справедливости. И товары в магазинах качественные и дешёвые.

— Сомневаюсь что-то…

— Почему? Всё логично. Есть Иван Петрович делает грабли прочнее и дешевле чем Пётр Иванович, то все будут покупать их у Ивана Петровича, и тот разбогатеет. А Пётр Иванович будет стараться делать грабли ещё прочнее и дешевле. Это и есть конкуренция — двигатель прогресса.

Холодов усмехнулся наивности собеседника:

— Не так. Пётр Иваныч, увидев, что товар Ивана Петровича лучше, просто нанимает киллера… Ну, или бескровно: идёт в городскую администрацию, пьёт коньяк с мэром, и тот даёт зелёный свет Иванычу, а Петровичу перекрывает кислород. Есть третий вариант: договориться с Петровичем продавать по одной цене.

— А качество? — выпучил глаза Юшечкин.

— А качество со временем станет хуже и хуже. Любые товары самых раскрученных марок с годами ухудшаются по качеству. Ты вообще в магазины ходишь? Или торчишь целыми днями в своей уютненькой альтерне?

— Это только у нас в России такое, — не очень уверенно проговорил ассистент. — А на Западе и конкуренция настоящая, и товар качественный, и выборы демократические, а не липовые.

— Выборы везде липовые, юноша. Шоу для доверчивых дурачков вроде тебя. А таких в любой стране полно: хоть в Штатах, хоть в Новой Гвинее.

— Ты говоришь как совок недоразвитый, — обиделся на «дурачка» собеседник.

— Я говорю как трезвомыслящий человек, — ответилВиктор. — Мне нельзя быть доверчивым — работа такая. Ну, где там Бурлаков?!

Привыкший за годы бурной жизни к постоянной деятельности и конкретике, Холодов никак не мог смириться с теперешним положением: чёрт знает, куда попали, кого искать, где искать и что будет дальше. Не дождавшись ответа на вызов, Виктор, почувствовав, что нервы за вторые сутки беготни по мемориуму начали сдавать, принялся для разрядки костерить Мемконтроль и Бурлакова в частности на чём свет стоит. Холодов в запале употреблял русские ругательства всех времён, в которых ему удалось их услышать. Это привлекло внимание посетителей парка, и возле ряженых националистов постепенно собралась толпа.

— Надо немедленно вызвать полицию, безобразие какое! — возмутился благообразный мужчина с линкольновской бородкой. — Нацисты средь бела дня разгуливают и ещё ругаются в общественном месте!

Подошедшая лысая литераторша, глубоко затянувшись, изрекла:

— В инвективной лексике есть определённая экспрессия, хоть большая часть контента эпидерсивна.

А её хвостатый спутник набросился на бородатого:

— Мы живём в демократической стране, придерживающейся общечеловеческих ценностей, и у нас никого нельзя преследовать за убеждения. За исключением опасных, разумеется: террористов, наркоторговцев и левых.

— Я на них в суд подам! — продолжал разоряться бородатый. — У нас ещё и правовое государство. Своим обликом они нанесли мне моральный вред. И на вас тоже подам, уважаемый, за публичное замечание, оскорбляющее моё достоинство! В Европе вы бы уже перед судом стояли!

Виктор хотел ретироваться, чтобы не привлекать лишнего внимания, но толпа плотно обступила лженацистов. Полный господин в сером костюме, выдвинувшись вперёд, спокойно заговорил:

— Господа! Я, как политолог, замечу, что мы, профессионалы, по данному вопросу сказали бы следующее: несмотря на определённые сдвиги, есть частное мнение, что разрешение указанной проблемы лежит вне сферы интересов определённых тенденций развития.

Холодов заметил в толпе офисную пару. Юноша, ополовинив вторую бутылку водки, лез через толпу, крича издалека почему-то Виктору:

— Эй, ты, мерчендайзер хренов! Дерзкий, да? Шоппер-маркетолог? Сейчас шею тебе сверну!

Видимо, юный клерк начал диссонировать всерьёз. Вспомнив, что Бурлаков на этот раз поскупился на силовую подкачку, Холодов приготовился дать отпор наглецу. От хлипкого Юшечкина, скорее всего, будет мало проку. Но неожиданно, протолкавшись до путешественников, клерк растерял свой пыл и, допив водку, обернулся к девице-коллеге и ударился в рассуждения о захвате рынка и каких-то биржевых индексах.

А ещё через несколько секунд в голове раздался долгожданный голос полковника:

— Витя, приём!

— Какой приём, Саня?! — взорвался фатумист. — Нам тут уже морды бьют!

— Не набили бы, не бойся. От либералов только одна болтовня, а не конкретика. Мы вас сейчас в другой пропос перенесём. Малыгин туда отправился. Так что, внимание!..

И в тот же миг Виктор и ассистент покинули гостеприимный мир подлинной демократии.

Джек Ивнинг, молодой талантливый программист из Техаса, был патриотом своей страны. Россию он не любил. За что любить эту страну, самодовольно назвавшуюся единственной сверхдержавой, когда она несла всему миру свои дурацкие духовные скрепы зачастую с помощью оружия! Агрессивный Североледовитый блок, в который, помимо России, входили развитые страны мира — Казахстан, Боливия, Армения, Уругвай, — разместил свои базы по всей Латинской Америке. Штаб-квартира Североледовитого альянса находилась в Манагуа, откуда русские медведи активно вмешивались в дела миролюбивых стран по всему миру.