На Чужом Несчастье (СИ) - Булатова Клавдия - Страница 3

— Не торопись, ты нам тут нужна, как мы без тебя, от того, что ты рядом, мне спокойнее на душе.

— А что, Вера, вот бы и выходила замуж за Петра, по всему видно, он хороший мужик хозяйственный. Дом, после смерти родителей привел в порядок и сени новые пристроил, обгородил двор, сараи подремонтировал, золотые руки у него.

— Не спорю, но я своего Егора люблю, и не променяю его на другого мужчину.

— О чем ты говоришь, его нет, и уже никогда не будет, а ты еще молодая, тебе мужика крепкого нужно. А память чти о нем, хороший был мужчина, Егор, и так рано ушел от нас. Давай так договоримся, я Петра приведу к тебе, ну скажем, на ужин, засидимся допоздна, я уйду, а вы останетесь, вот и решайте тогда свои проблемы. Детей раньше уложим, они вам будут не помеха, рубаху новую одень и с Богом.

— Это сорочку что ли, у меня новой нет, да и как вы себе это представляете, сразу в кровать к незнакомому мужчине ложиться, да я сгорю от стыда.

— Рубахи новой нет, не беда, я свою принесу. Она у меня счастливая, в ней я всего один раз спала, после свадьбы. А вот от стыда, рюмочку выпьешь, и скованность твоя пройдет, меня маманя так учила и правда, помогло.

— Вы не торопитесь, давайте мы приглядимся сначала друг к другу, я его приглашу крыльцо подремонтировать, две доски сломались.

— Вот и молодец, сама знаешь, что делать, а я тебе желаю счастья, хорошая ты женщина.

Через неделю Вера пригласила Петра к себе, он согласился, с удовольствием и Тоня к тому времени выздоровела. Увидев Веру, девочка кинулась к ней, прижавшись к ее ногам.

— Мама, я знала, что ты найдешься, папа, мама нашлась.

— Она тараторила, что мама к ней приходила, а я не понял, думал, она во сне это видела.

— Это она меня так назвала, и что же мне с тобой делать-то, доченька? — Она подняла Тоню и прижала ее к себе.

— Мама, ты не уйдешь больше, папа, не отпускай ее, — и пока Петр ремонтировал крыльцо, девочка не сходила с рук Веры.

— Все хозяйка, принимай работу, а нам домой пора. Пойдем, Тонечка.

— Не пойду, я с мамой останусь.

— Не торопись, давайте поужинаем, а потом видно будет.

Вера накрывала на стол, а Тоня, так и ходила за ней хвостиком, и за столом сидела на руках Веры, пока не уснула.

— Что будем делать, Петр, девочка признала во мне мать, а как нам с тобой быть?

— Ты мне нравишься, Вера, я первым не решился бы тебе это сказать, спасибо, что начала этот разговор. Давай объединим наши семьи и будем жить вместе.

— С одним условием, жить будем у меня, дом большой, и кухня тоже, новой планировки, а в твоем доме нам всем места не хватит.

— Я согласен на все твои условия, как скажешь, так и будет.

Они уложили детей, а Петру Вера постелила на диване, решили сначала притереться друг к другу. Среди ночи она услышала грохот из кухни, что там случилось, она сорвалась с кровати, и в дверях кухни натолкнулась на Петра.

— Что случилось, ты не разбился?

— Успокойся, — он обнял ее и повел в комнату, — дом чужой, не знаю, что где, хотел водички попить и что-то свалил, — он начал гладить ее по плечам и спине, у Веры дрожь пробежала по телу, и она непроизвольно прижалась к нему.

— А ты горячая женщина, и темпераментная, дрожишь вся, от моего прикосновения.

— Хотя это и неправильно, так торопиться, но у меня давно не было мужчины, — и она увлекла его на кровать. Вера отдавала ему свое тело, но только тело, душа ее принадлежала Егору. После любовной страсти Петр мгновенно уснул, а Вера лежала и думала, как-то сложиться ее жизнь, она совершенно не знала этого человека, но видимо, он хватил немало горя, остаться одному с маленьким ребенком на руках. Поживет, увидит, если плохо будет к ней относиться, то она попросит его уйти и будет жить, как прежде.

Петр оказался хорошим мужем и заботливым отцом, вот так бы и прожить всю жизнь, но не тут-то было, видимо, хорошая жизнь, не для нее. Петр любил рыбачить и в тот весенний холодный день пошел на пруд. Вода и летом в нем бывала холодной, не прогревалась. У Петра за корягу зацепилась леска, он хотел ее отцепить и, не удержавшись, полетел в воду, промокнув весь до нитки. Пока пришел домой, прошло много времени, переоделся. А к вечеру у него поднялась температура. Вера хотела вызвать фельдшера с центральной усадьбы, но Петр не согласился, что людей понапрасну беспокоить, сами справятся. Не в первый раз и раньше при простуде температура поднималась. Вера лечила его и таблетками и народными средствами, но ничего не помогало. На третий день, к вечеру его увезли в районную больницу. Но там, к сожалению, сделать ничего не смогли, слишком поздно обратились за помощью. Похоронили Петра недалеко от Егора, и осталась она с девочками, им в ту пору было по 12 лет. Вера не расставалась с ними, вот до этого времени, даже в школу их возили каждый день, благо здесь недалеко. Забота о детях притупила ее боль, но не ушла из ее сердца. Она старалась настроить себя на лучшее, чтобы дети не заметили ее страданий. Сватали ее несколько раз, но она отказывалась, да и баба Ксения больше не настаивала на замужнюю жизнь, только говорила, видно судьба у нее такая. Она померла три года назад, плохая уже была, в своем доме померла. Сын жил где-то далеко и на похороны не смог приехать, поручив все Вере. Дом свой баба Ксения завещала одной из ее дочерей. Кто первой обзаведется семьей. Теперь она богатая наследница, два дома, конечно, их ремонтировать нужно, но жить в них можно. Наташу, видимо, не удержишь около себя, у нее большие планы на жизнь. Надежда на Тоню, вот и будут поживать рядышком. Она часто, оставаясь одна дома, прокручивала всю свою жизнь, но нечего хандрить, скоро приедет Тоня, нужно тесто ставить, пироги печь.

Учеба давалась Наташе легко, она буквально схватывала все на лету. Их часто водили на стройки, на практике показывая их будущую работу. Сегодня суббота, все девчонки разъехались по домам, а она не рискнула. Зимой к ним тяжело добраться, автобусы до села не ходят, а ждать попутку на морозе не хочется. Вечером танцы в доме культуры, они каждую субботу с девчонками ходили туда. А что может быть, одной сходить, здесь совсем не далеко, всего два квартала, а если идти между домов, то еще ближе. Она быстро собралась и выскочила из общежития, сидеть целый вечер и киснуть, это не для нее. Потанцевав немного, со знакомыми девушками, она собралась уходить, раздумывая, идти по центральной улице, или домами. Завернув за угол одного из многоэтажных домой, она нос к носу столкнулась с незнакомым парнем, от которого за версту несло перегаром.

— Лапочка моя, иди ко мне, замерзла, я тебя сейчас погрею, — и он начал теснить ее к подъезду.

— Отпусти, а то сейчас закричу, сбегутся люди и тебе мало не покажется.

— Кричи, сколько хочешь, никому до нас дела нет, но зачем кричать, тебе сейчас хорошо будет, — она хотела вырваться и убежать, но он приставил ей нож к горлу, — дернешься, прирежу, поняла. — И тут он повалился на нее, как-то сразу обмякнув, она ничего не поняла и закричала.

— Не кричи, вставай, и бежим отсюда, пока он не очухался, — перед ней стоял незнакомый парень с палкой в руках. — Я вас сразу заметил, и искал, чем бы его стукнуть, я видел в руке его нож, здесь, в городе, да еще зимой трудно что-то отыскать. А эта в снегу торчала, видимо, маленькие дети играли и бросили, не устала, догоняй, я тебя знаю, ты в нашем училище учишься.

— А я тебя первый раз вижу, спасибо, что не испугался и помог мне.

— Времени на раздумья мало было, если бы он затащил тебя в подъезд, то я бы вряд помог тебе. Палка хлипкая была, и удар получился в полсилы, теперь он оклемался и хорошо, если не будет нас искать. Да, вот и общежитие, беги, и ничего не бойся, к тебе он не проберется, да и вряд ли он видел, куда мы побежали.

— Как тебя зовут, спасатель, а то пройду мимо и не замечу.

— Алексеем, учусь на каменщика, а живу в общежитии, напротив вашего.

— Наташа, что с тобой случилось, на тебе лица нет, и дрожишь, как осиновый лист, — спросила вахтерша.