Северный волк (СИ) - Булгакова Ольга Анатольевна - Страница 18

Кивнула в третий раз и решительно предложила:

Давай начнем.

Он улыбнулся, довольный моим настроем, взял меня за руку, велел закрыть глаза.

Виконт старался сделать так, чтобы я чувствовала его дар, хотел видеть мой. Раскрывая себя Эдвину, вслушивалась в его магию, цеплялась за нее. Когда связь между нами стала прочной, как свившиеся в один канат волокна, виконт разрешил прочитать первое заклинание.

Золотую бляшку на моей ладони словно гравировкой расчерчивали подготовительные заклинания. Когда напоминающая канву сетка была готова, Эдвин помог наметить главные точки пересечения линий. Опорные точки для трех основных заклинаний.

С первым, обезболивающим, проблем не возникло. Я читала об этом волшебстве, заучила формулу, хорошо представляла себе, как выглядела магия. И она действительно была теплой и мягкой, как и предупреждал виконт.

На втором заклинании проснулась метка. Она источала ненависть, кололась болью. Часть сил Эдвин бросил на ее обезвреживание. Я отчетливо ощутила, что связь между нами ослабла. Пытаясь побороть растущий страх, крепче стиснула пальцы виконта и под его руководством доплела заклятие. Третьему, самому важному волшебству, метка сопротивлялась. Она дергалась и крутилась, пыталась разорвать нашу связь. Боль, которую она причиняла Эдвину, эхом отзывалась во мне. Маг мужественно терпел и не отвлекался.

Он больше не опекал меня, а сам направлял потоки магии. Это заклинание походило на стенки коробочки из четырех снежинок. Эдвин возводил его, цепляя за два предшествовавших, сделав их крышкой и дном коробочки. Новое заклинание было красивым. Белое, льдистое, запирающее, хрупкое, чрезвычайно уязвимое.

Сконцентрировавшись на Эдвине, на уверенном, но тусклом золотом даре, позволила магу полностью завладеть собой.

Подчинилась его воле, боялась помешать.

Природная прелесть волшебства вновь навела на мысли об эльфийской магии, но теперь я не удивлялась. Не зря Эдвин держал на столе книги уничтоженного народа. Наблюдая за ростом снежинок, замечала закономерности и с нарастающим ужасом следила за изменением цвета волшебства.

Виконт заканчивал четвертую снежинку, но ее лучи по мере удаления от центра становились все более мутными, темными. Боль, распространяемая меткой, постепенно усиливалась и стала уже почти невыносимой, дышать удавалось с трудом. Понимая, что чувствую только отголоски, я искренне восхищалась Эдвином, способным в таких условиях продолжать работать.

Второй ряд игольчатого рисунка получился не белым, а черным. Почти готовая коробочка угрожающе задрожала, грозя развалиться. Меня окатило чужеродными злобой и яростью, огнем обожгло левую руку до плеча.

И я вдруг осталась одна.

Дар Эдвина исчез, левая ладонь была пуста.

Я не подумала о том, что направлять меня больше некому. В тот момент решила, виконт меня бросил. Почувствовал грозящую нестабильность и вышел из ритуала. Я рассердилась на Миньера за то, что он не посчитал нужным предупредить меня заранее. Наверное, ради собственной безопасности и мне следовало бы воспользоваться формулой резкого прекращения ритуала.

Но перед глазами стояло незавершенное, готовое в любой момент разрушиться заклинание. Прекрасное и изящное по структуре и природе. Утонченное и изысканное, хрупкое, нуждающееся в моей помощи.

К счастью, это была четвертая снежинка, закономерности плетения стали очевидны уже на второй и предсказуемы на третьей. Я убрала черную часть узора, высветлила лучи. Доделав элемент, закрепила его, как и другие, связала с первым и вторым заклинаниями, чтобы они стали полноценными стенками ловушки. Получилось красиво, а, значит, правильно.

На завершающие заклинания ушли последние крупицы моей магии. Вычерпала резерв досуха. Я совершенно обессилила.

Мыслей не было. Чувств не осталось.

Держа в ладони готовый артефакт, долго, не меньше четверти часа, просто смотрела на него. Постепенно пришло облегчение и некоторое подобие торжества. Появилась гордость за себя. Ведь вопреки неверию в собственные силы, я сумела закончить начатое. Причем сама, без помощи.

Но, когда повернулась к Миньеру, от радости и триумфа не осталось и следа. Их вытеснили жгучий стыд и чувство вины виконт без сознания лежал на полу.

Судя по тому, как быстро появились на мой крик коболы, они стояли в коридоре у дверей кабинета. Пока они перекладывали хозяина на уже знакомую стиральную доску, я нашла цепочку для нового амулета. Смешно сказать, но так верила в силу этой вещи, что, надев на Эдвина артефакт, ждала мгновенного пробуждения мага. Разумеется, этого не произошло, и я побрела за коболами в спальню виконта.

С трудом перетащив Эдвина с носилок на постель, укрыв его, присела на краешек кровати и стала ждать хоть каких-нибудь изменений. Усталость, волнение, истощенный резерв и навязчивые воспоминания о предыдущей ночи, проведенной в той же комнате в таком же напряженном ожидании, выматывали. Поэтому терпеть увещевания кобол я была не намерена.

— Оставьте меня, наконец, в покое! - раскричалась я, когда одна из кобол начала знакомую песню о пользе сна. - Уйдите!

Позову, если понадобится ваша помощь!

Обиженные слуги вышли, но по опыту знала, что, самое большее через полчаса, увижу их снова.

Минуты тянулись медленно. Ровное дыхание Эдвина успокаивало, а в колеблющемся свете лампы его лицо казалось умиротворенным. Коболы были правы, мне следовало пойти к себе. Но отдыхать, не убедившись, что с магом все в порядке, не могла. Стыдилась мыслей о том, что виконт меня бросил во время заклинания вещи, обвиняла себя в глупости и черствости. Я должна была догадаться подлечить Эдвина до начала ритуала, ослабить метку. Он ведь предупредил, что на создание артефакта потребуется не меньше трех часов. А я знала, что метка расправится значительно раньше, чем мы закончим.

Зябко повела плечами, но пересилить себя, встать и поискать какой-нибудь теплый плащ не смогла. Ноги от усталости словно налились свинцом, голова была одновременно и пустой, и тяжелой. Меня кто-то окликал и толкал. Помню, что отмахнулась. Больше не помню ничего.

Открыв глаза, обнаружила, что лежу в постели Эдвина, укрытая пуховым одеялом. Мага рядом, к счастью, не было. Он обнаружился в столовой и, кажется, впервые с момента знакомства действительно обрадовался мне.

Добрый день, Софи, - поздоровался виконт, произнеся моеимя с неожиданной теплотой.

Добрый день, Эдвин, - откликнулась я, обрадованнаяпеременой отношения.

Виконт был все так же галантен и предупредителен. Но если до этого часа я чувствовала, что обременяю собой хозяина дома, то теперь это ощущение пропало. И даже несмотря на опустошенный резерв, маг не стремился ограничивать общение.

Я поражен тем, что тебе удалось завершить созданиеартефакта. Тем более, такого сложного, - признал Эдвин, наблюдая за коболом, наливающим мне бульон.

Я тоже, - улыбнулась в ответ. - И очень рада, что онработает.

С наслаждением вдохнула пряный запах оказавшегося передо мной бульона. С предвкушением глянула на блюдо с тефтельками и жареной с грибами картошкой. Не подозревала, что так голодна.

Приятного аппетита, - пожелал виконт, видимо,заметивший мой хищный взгляд.

Он поел раньше и пил чай, разговорами не мешая мне обедать. Только сказал, что я проспала до полудня. Не удивительно после всех переживаний и двукратного вычерпывания резерва за сутки.

Утолив первый голод, прислушалась к дару виконта. Истощенный меткой резерв почти не пополнился. И все же ослабленный дар казался теплым и красивым, а еще открытым, близким. Для меня это стало лучшим подтверждение доверия Эдвина. Как значительно позже выяснилось, перелом в отношениях наступил вовсе не после созданного для виконта артефакта. Пока я спала, коболы рассказали Эдвину об отданном для сохранения его жизни годе.

Мне налили чаю, придвинули розетку с вареньем. Смакуя вишенку, я была совершенно довольна жизнью.

Софи, я понимаю, что прошу очень многого, - осторожно,словно боялся меня обидеть поспешностью, начал виконт. Что резерв твой еще не восстановился полностью, что ты устала. Но создание артефакта, действующего достаточно долго, потребует много времени. Хотелось бы успеть до того, как метка выйдет из-под контроля.