Мое чужое имя (СИ) - Логинова Анастасия - Страница 29

— Я завтра работаю во втору смену, так что в девять утра будь у моего дома — адрес ты знаешь. Только адвокатское удостоверение захвати и не опаздывай.

— А удостоверение зачем?

— Потом объясню…

Договорить она не успела, потому что к нам за стеллажи протиснулась некая дама с высокой прической и в очках на цепочке — я сразу догадался — Дарья Сергеевна.

— Это заочник, — соврала зачем-то Таня, отодвинувшись от меня на приличное расстояние, — на один день приехал из пригорода… я ему литературу подыскиваю.

Дама меня осмотрела оценивающим взглядом и осталась недовольна. Или она всегда была недовольна.

— Молодой человек у нас гардероб есть. В верхней одежде не положено.

Я беспомощно кивнул и начал выбираться из-за полок.

На следующий день я явился на назначенное рандеву ровно в девять ноль-ноль, а вот Таня спустилась с опозданием в пятнадцать минут.

— Я вообще-то никогда не опаздываю… — смущенно проворковала она, садясь в машину.

День был солнечный, небо голубое и если бы не снег на обочинах, можно было бы не сомневаться, что уже весна. Спасский находился в километрах тридцати от Старогорска: сначала нужно было выехать за пределы города — на трассу до Москвы, проехать так километров двадцать пять, потом свернуть на проселочную дорогу, чуть поуже, но качество асфальта оказалось ничуть не хуже чем на московском шоссе. А дорога ведь — один из важнейших показателей финансового состояния жителей населенного пункта. Меня даже заинтересовал загадочный поселок Спасский. И сразу меня заинтересовало, как Таня собирается выуживать из жителей информацию о Нуйкове? Ладно бы еще здесь жили бабы Нюси, да дедки Кузмичи — одиноким старикам поговорить и посплетничать всегда охота, но если здесь будут коттеджи с заборами и доберманами — нас же и на десять шагов к поселку не подпустят!

— Ты хотя бы говорила с Фединым, где искать наши трупы, если что?

Таня резко повернулась ко мне и я, хоть и не отрывал взгляда от дороги, готов был поклясться, что мои слова ее испугали.

— Да я шучу, Тань, шучу! — пояснил я. Она расслабилась.

— Ничего смешного. И Максиму я не говорила, что сюда поеду — он бы запретил.

Вообще хорошо! — подумал я. — Юрка, если узнает, что я потакаю прихотям его подозреваемой нудить долго будет.

— Давай так, — предложила вдруг Таня, — я тебе буду рассказывать, что я придумала, а ты мне возражай. Договорились?

— Ну, давай…

— Итак. Мы точно знаем, что Нуйков был на месте убийства Каравчука — убийца он, или свидетель — пока не ясно, но на месте был наверняка! Вот представь себя на месте Нуйкова…

— Где — на полке в морге?

— Нет, когда он ушел с места убийства Каравчука. Он возвращается в Старогорск и останавливается у знакомых, у друга, например.

— А может, у подруги?

— Или у подруги. Там, основательно напивается — отсюда алкоголь в крови. Потом этот же друг, или подруга отвозит его, на его же «Тойоте» в лесок у поселка Спасский и там убивает. Только тогда это был именно друг: если Нуйков позволил себя привести в этот лесок, значит, он был уже основательно пьян, тащить его пришлось практически на себе — женщина этого физически сделать не смогла бы…

— А почему оба убийства возле Спасского? Что в Подмосковье мало мест, где можно грохнуть человека?

— Согласна, — сосредоточенно кивнула Таня, — тогда большая вероятность, что тот же друг или пусть даже подруга живут в нашем Спасском… Или даже в Спасском живет Софья Патрова, чей городской адрес записан у Нуйкова. А что если в Спасском Нуйков и искал Патрову?

Я покосился на Таню — изумрудные глаза горели. Моих «возражений» ей уже не требовалось, мне показалось, что она вообще забыла, где находится и с кем:

— А что? Этот Спасский, судя по всему, что — то вроде местного элитного дачного поселка. А должна же быть у Патровой дача?

— Конечно, должна! — Я понятия не имел, кто такая Патрова, да и знать не очень хотел, но разговор меня забавлял. — Или нет, — спорила сама с собой Таня, — Спасский это не уровень Патровой… Такие, как она, держат дачи совсем в других местах. Хотя…

Я так и не понял, какое из альтер-эго Тани выиграло спор.

А поселок и правда был элитным — не Рублевка, конечно, но место очень милое. Я бы даже не отказался завести здесь дачку и обосноваться после выхода на пенсию. Навороченных коттеджей было немного, в основном просто добротные сосновые срубы с прилегающими огородами, и даже те самые бабы Нюси и деды Кузмичи показались, как только я припарковал «Бэху» у цветочной клумбы, красующейся посреди единственной улицы.

Приезд наш точно не остался незамеченным — видно не так много гостей появляется в Спасском. Теперь и я был уверен, что если Нуйков сюда заезжал, не заметить его не могли. Таня смело, по-хозяйски осмотрелась и направилась к женщине, неспешно отпирающей замок на воротах и успевающей нас оглядывать. Поравнявшись с ней, Таня легко поздоровалась и о чем — то заговорила. Лицо ее при этом излучало такое благодушие, будто более приятной собеседницы у Тани в жизни не было.

— Из города? — расслышал я вопрос поселянки и решился подойти ближе.

— Из Москвы, — не краснея, соврала Таня, — не подскажите, господина Севухина где можно найти?

— Севухина? — переспросила женщина. — Да у нас нет таких в поселке… а вы кто, почему интересуетесь?

— Я представитель адвокатской конторы, защищаю интересы моего клиента Сергея Рыкова, а господин Севухин проходит свидетелем по этому делу. Я пыталась дозвониться на его московский адрес, но родные сообщили, что он уехал несколько дней назад и, судя по всему, остановился в Спасском у кого-то из знакомых. Это было восемнадцатого числа. Может, подскажите, у кого он мог остановиться?

Я так увлекся обстоятельным Таниным рассказом, что даже сам на секунду засомневался: неужели она действительно рассчитывает здесь найти моего Севухина? Это и был ее план? Да нет, вряд ли… Скорее она просто прикрывалась легендой о моем свидетеле.

Таня уже второй раз выразительно на меня посмотрела, и только сейчас до меня дошло, что пора показать адвокатское удостоверение. Впрочем, на удостоверение женщина только мельком взглянула и снова переключила внимание на Таню.

— Восемнадцатого? Да нет, незнакомых-то никого не было, но вот у Альки нашей каждый вечер балаган собирается — они, правда, по-тихому, не шумят почти… вот и восемнадцатого, вроде, тоже собирались. Может, и ваш среди них был…

Женщина переступила с ноги на ногу — очень было заметно, что она хочет что — то спросить, но не решается:

— А вы, случаем, не того ищете, которого у нас в леске зарезали? — все-таки спросила она.

— А кого у вас там зарезали? — резонно переспросила Таня.

— Так откуда ж мы знаем? Нам никто ничего не говорил. Участковый приезжал, правда, расспрашивал, фотографию этого покойника показывал — черноволосый такой, молодой. Я его, правда, не узнала, но сразу сказала, что наверняка из Алькиной компании.

— Почему сразу из Алькиной?

Свидетельница, кажется, обиделась и отступила на шаг:

— Вот и участковый ухмылялся — почему сразу из Алькиной… Мол, что ж теперь, где что ни случится, сразу Алька виновата? А я ему так отвечала, поселок у нас тихий, люди все порядочные, одна Алька… компании к себе водит и кутят ночи напролет. Вот ни капельки не удивлюсь, если окажется, что и парня этого черноволосого у нее убили!

Таня живо заинтересовалась историей свидетельницы — «забыла» про моего Севухина и только сочувствующе кивала женщине. Когда та замолчала, Таня, проникнувшись до глубины души, спросила:

— А участковый что же? Вас не послушался, не разговаривал с Алькой?

— Да вроде бы он собирался, только Альки здесь уже не было — в больницу увезли.

— И что с ней случилось? — ахнула Таня.

— Да бог ее знает, она же наркоманка!.. Я толком и не спрашивала. А про этого вашего Севухина ничего не знаю.

— Понятно… — Таня тяжко вздохнула, расстроившись, но вопросы продолжала задавать нужные. — Хорошо, а Алька — где она жила? И кого-то можно сейчас у нее застать?