Мое чужое имя (СИ) - Логинова Анастасия - Страница 1

15 марта 2011 г., Москва

Таня чуть не на ходу выпрыгнула из переполненной маршрутки, и сразу же ее закрутил порыв ветра с мокрым, тающим на лету снегом. Бежать от остановки до офиса совсем немного, метров тридцать, но этот участок пути был самым неприятным. Каблуки-шпильки скользили по заледенелой тротуарной плитке, ветер подхватывал полы модного пальто и оголял ноги в одних чулках. Ужас, как холодно! Чтобы чуть согреться, Таня начала мечтать, как сейчас прибежит к себе в кабинет — шеф еще, конечно, не пришел, поэтому целых пятнадцать минут можно будет спокойно сидеть возле обогревателя и пить обжигающий кофе.

За стеклянной дверью стояли двое охранников и чему-то улыбались. Худшей смены и представить сложно: с Валерой Таня безуспешно пыталась расстаться уже третий месяц, а дружок его Антон и того хуже.

— Доброе утро, Татьяна Леонидовна, — Антон не поленился выйти к ней на мороз и решительно не позволял войти в теплый уютный вестибюль. — А у нас с сегодняшнего дня нововведение: досматриваем все личные вещи сотрудников на входе.

Лицо у него было таким серьезным, что на мгновение Таня даже поверила в эту чушь и выпустила из рук сумочку и папку с бумагами. Лишь когда Антон скрылся за дверью, она сообразила, что это его очередная дурацкая шутка.

— Антон, ты совсем страх потерял? Там важные документы, верни сейчас же!

Таня изо всех сил принялась дергать ручку запертой двери, хотя ее тут же отпер Валера — этот строгого охранника изображать и не пытался: лицо его было подобострастным, а глаза щенячьими:

— Таня, вот, возьми, — он протягивал похищенные вещи, — Антон, ты и правда уже достал всех. Еще раз такое устроишь…

Таня не дослушала — вырвала у него из рук бумаги и направилась к себе. Ребенку понятно, что спектакль разыгрывался только для того, чтобы она принялась благодарить «спасителя» и на радостях реанимировала их отношения.

В приемной Таня первым делом включила кофеварку, на ходу снимая пальто, поправила перед зеркалом медно-рыжие волосы, растрепанные ветром, а потом дернула — для очистки совести — дверь шефа. Та неожиданно легко поддалась:

— Ой! — удивилась Таня. — Дмитрий Николаевич, вы уже пришли? Что-нибудь нужно?

Митенька — так за глаза служащие конторы звали шефа — ответил не сразу, потому что соображал плохо. Причиной тому была бутылка коньяка, опустошенная им, скорее всего, в одиночестве.

— Может, кофе? — быстро нашлась Таня.

Среагировать на вопрос шеф никак не успел, потому что на его столе противной трелью заверещал телефон. Митенька сжал ладонями голову и скорее междометиями, чем словами велел: «Ответь!». Таня послушно взяла трубку и предельно вежливо пропела:

— Приемная компании «Оникс». Слушаю?

— Танюша… — Таня всегда удивлялась способности Вячеслава Петровича Левченко, дяди их шефа, запоминать имена всех-всех из его окружения. Даже тех, которые ему, казалось бы, сто лет не понадобятся. — Танюша, мой где, не знаешь?

— Дмитрий Николаевич уже приехал, но сейчас на минуту отошел. Что-то передать ему? — Будто шеф и правда чуть свет явился в офис, чтобы выполнить какие-то архиважные дела, но вот только три секунды назад отлучился по еще более важным делам… Такие «ночевки» не были для Митеньки большой редкостью — Левченко и сам уже догадался, что племянник сейчас лыка не изволил вязать. Вячеслав Петрович неразборчиво проворчал что-то мимо трубки, высказывая недовольство, а в трубку произнес с легким раздражением:

— Я буду часа через два — приведи его в порядок, ясно?

И сразу положил трубку.

— Ваш дядя звонил, — ответила Таня на немой вопрос шефа, — сказал, что будет через два часа.

Митенька, услышав слово «дядя», беззвучно зашевелил губами — видимо матерился — неточным движением поднялся с директорского кресла и начал приглаживать торчащие во все стороны волосы.

— Кофе мне свари крепкий и… — он болезненно закрыл глаза.

— Аспирин?

— Да, и аспирин сбегай купи, но сначала бутылку… убери куда-нибудь из кабинета…

Таня плотно прикрыла дверь и вздохнула: «Сбегай… я что — курьером сюда устраивалась?!».

В компании «Оникс» Таня занимала должность начальника юридического отдела. Название громкое, но на деле она занималась тем, что печатала счета, выписывала платежки да расфасовывала по папкам документы. Контора, где работала Таня, была так называемой однодневкой, и все дела ее вела команда Вячеслава Петровича. Тане только и оставалось, что раскладывать целыми днями пасьянс на компьютере или вот — бегать по мелким поручениям. Впрочем, зарплату она получала более чем приличную — уж было за что — так что обычно ее все устраивало.

С Левченко-младшим Таня достаточно времени проработала вместе, и удивить ее он уже вряд ли чем-то мог. Митенька — он и есть Митенька. Гендиректор… Он занимался исключительно тем, что крутил роман с секретаршей Леной да заказывал себе раз в месяц визитки с голограммой. В офисе появлялся нечасто, а если и появлялся, то почти всегда оставался ночевать в личном кабинете, как вчера. Просто дома «потерявшегося» племянника дядюшка будет искать в первую очередь, а то, что в офис тот ходит только для того, чтобы напиться и переночевать, Вячеслав Петрович, кажется, еще не осознал. А вообще, Левченко-старший Митеньку здорово достает — даже жалко его иногда…

Припрятав пустую бутылку так, чтобы она не попадалась на глаза, Таня спустилась вниз к мальчикам из «Брэнда» и снова наткнулась на щенячий взгляд, устремленный на нее. Конечно же, Валере хватило полунамека, чтобы сорваться с места и бежать в аптеку.

Их отношения с самого начала были ошибкой. Таня столько сил приложила, чтобы добиться того, чего добилась: переехала в Москву, закончила престижный вуз, работала без праздников и выходных, изводила по ползарплаты на косметолога и модную одежду… А он как был деревенским мальчишкой, так им и остался — и меняться не хочет. Такое ощущение, что Валерке вообще ничего не нужно в жизни, кроме этой их пресловутой любви.

Шефу Танина помощь уже была не нужна — явилась его Лена и начала над ним хлопотать, словно курица над цыпленком: кофе его отпаивать, одежду и волосы приводить в божеское состояние. А Таня начала свой рабочий день — если Лена была ответственной за сердце шефа, то она больше за документацию. Порядок в мыслях, как известно, возможно установить только после порядка на рабочем столе, потому Таня первым делом удостоверилась, что все бумаги по-прежнему лежат в строгом порядке. Затем она смахнула со стола и полок одной ей заметную пыль, накопившуюся за выходные, и потом только раскрыла ежедневник, чтобы просмотреть список дел на сегодняшнее пятнадцатое марта. И тут же нахмурилась, глядя на первую запись. Сегодня ночью в Москву вернулась Екатерина Астафьева — она отсутствовала три недели, и за это время Таня решилась действовать. Нужно было набрать ее номер прямо сейчас и договориться о встрече, но как же не хотелось этого делать…

Екатерина Андреевна была ровесницей Тани, ей не больше лет двадцати семи, но держала она себя подчеркнуто холодно и высокомерно. К ней даже в мыслях непривычно было обращаться фамильярно. Впрочем, с другими та была куда приветливее, но кто для нее Таня? Безымянная девочка-провинциалка, секретарша в папочкиной конторе, почти что прислуга — кто церемонится с прислугой? Да, Таня уже год, как не работает на Астафьевых, и от провинциалки в ней давно ничего не осталось — пять лет учебы и работа в Москве определенно добавили ей столичного лоска и соответствующих манер, которых она набралась, в том числе, и у Екатерины Андреевны. Только перед дочкой Андрея Михайловича Таня до сих пор пасовала. А после всего того, что сопутствовало ее переходу в контору «Оникс», Таня и вовсе опасалась этой мадам. Даже странно, что у такого душевного человека, как Андрей Михайлович Астафьев такая дочь.