Вещь. Империя Терон (СИ) - Булгакова Ольга Анатольевна - Страница 33

— Простите, — пробормотал эльф так неразборчиво, словно был мертвецки пьян.

Ему чудилось, что Талаас, держащий не полностью собранный диск в ладонях, медленно двигался по лучу к центру синей звезды. Лорд Старенс, которому не давали приблизиться к сопернику четверо молодых аристократов, пытался достучаться до Талааса, остановить его. Но тот в трансе ничего не слышал.

— Нам пора! — громко заявила леди Диала.

— Его нужно остановить! — обернувшись к жене, отрезал командир.

Фарсим ни за какие богатства мира не стал бы ему возражать, столько гнева и решимости отражалось в изумрудных глазах. Лорд Старенс понимал, что Талаас и его друзья не послушают увещеваний, а остановить строптивцев магией не мог — близость ни на чем не сконцентрированного потока извратила бы любое заклинание так, что лорд мог стать причиной гибели всех присутствующих на площадке.

Его это ярило, как и осознание того, что молодые драконы считают попытки уговаривать без волшебства немощностью.

Но драконица встретила взгляд мужа твердо.

— Милый, — чуть нахмурившись, сказала она.

Лорд прикрыл глаза, глубоко вздохнул. И отступил на шаг от аристократов, охраняющих Талааса.

— Госпожа Диала права, — в голосе повернувшегося к сам-андрунам Старенса слышалось ледяное спокойствие. — Нам больше нельзя здесь оставаться.

— Думаю, вы правы, — с горечью согласилась госпожа Заритта.

С этими словами она отошла назад и, поразительно легко и грациозно для такой крупной бестии пробежав несколько шагов, взлетела. За ней последовали госпожа Среффа и появившийся на площадке лорд Санборн. Последняя сам-андруна медлила.

— Не покидайте нас, госпожа Наззьята, — поклонившись, попросил один из молодых аристократов. — Разделите с нами успех.

— Я не думаю, что он будет, — с явным сожалением ответила госпожа. И в этот момент Фарсим понял, что эта сам-андруна всегда была благосклонна к Талаасу и, желая ему стать правителем, поддерживала.

Сторонники молодого лорда больше не пытались ее уговорить, и госпожа Наззьята полетела вслед за сестрами прочь от замка. Фарсим ждал, что лорд Старенс скажет что-нибудь напоследок. Что-нибудь едкое, колкое, уничижительно саркастичное. Но дракон, как и его супруга, промолчал, словно не считал оставшихся на площадке достойными даже прощания.

Фарсим подмечал это и злость друзей Талааса походя, будто сквозь туман. Все мысли были заняты Вещью. Артефакт не просто злился, он чувствовал себя обманутым, игрушкой в чужих руках. Но ждал тепреливо, когда ритуал дракона поможет собрать достаточно энергии. Сквозь завывания иномирного ветра, сквозь шелест трав, шипение и клекот заклинания в сознание Фарсима прорывались окрики, чьи-то голоса, ощущение, что кто-то несет его на плече.

Хищный блеск камней, бездонный провал черного бриллианта, горящие огнем руны — магия звезды приняла артефакт из рук Талааса и опустила Вещь на потрескавшуюся от напряжения плитку.

В небо один за другим выстрелили разноцветные лучи, перевиваясь, переплетаясь в вышине.

Яркая молния. Оглушительный раскат грома. Крик боли — белый дракон, подлетавший к замку, рухнул в парк. Молния артефакта насквозь пронзила его.

Затрещали поломанные деревья. Один из друзей Талааса бросился в парк.

Земля задрожала. С галереи посыпались камни, часть здания начала рушиться.

Из-под земли был такой толчок, что рядом застонали дома. Улица треснула. С крыш посыпалась черепица. Лорд Саркани набросил защиту на отряд. Чужачки поступили так же.

Артефакт силился открыть портал. Сноп разноцветных лучей пульсировал энергией, над черным бриллиантом дрожала почти невидимая воронка.

Звезда гудела и посылала разрозненные разряды от лучей к центру. Каждый из них так сильно бил по чувствам Фарсима, что ему казалось, он сам лежит на синей плитке. Что его хлещет энергией, что его уничтожает собственное бессилие.

Стоны он давно не сдерживал, а теперь кричал и извивался от боли. Перед глазами мелькнул образ напуганной и удивленной чужачки. Необычный разрез глаз, небольшой рот. Узкая женская ладонь легла ему на лоб — золотое сияние на миг ослепило, и Фарсим провалился в благословенную темноту без боли и видений.

* * * * *

Магический светильник медленно покачивался взад-вперед, отполированные до блеска рамы картин откликались на эти движения всполохами. Нальяс нашел замаскированную дверь и методично подбирал ключ-заклинание. Знай он императрицу дольше, возможно, поиски правильного сочетания слов давались бы легче. Судя по отклику защиты, молодой страж был близок к разгадке, но все никак не мог понять, что упускает.

Разочарование от новой неудачи усилило голод, сухостью в горле напомнило, что юноша давно ничего не пил. Нальяс встал, прокашлялся и занялся второй проблемой, которую тоже нужно было решить в ближайшее время, иначе освобождение принцессы оказалось бы напрасным. Огромный и тяжелый кусок стены, заваливший лаз, сам по себе был серьезным препятствием, но, в довершение бед, его к тому же усиливало драконье щитовое заклинание.

Повторяя себе, что наскоро сделанный заслон не мог быть сложным, Нальяс в который раз разглядывал незнакомое плетение. Но найти активные точки у него не получилось ни сразу, ни даже с пятой попытки. Он пробовал разбить и убрать камень, не поломав чужой щит. Хорошо, что вложил в свой удар не всю силу — заклинание отстрелило назад, и Нальяс чудом успел закрыться от него.

Земля дрогнула снова. Где-то наверху с горы обломков покатились камни. Подземные толчки участились, но ни один не был таким сильным, как первый. Нальясу это не казалось добрым знаком. Он считал, подземная буря только копит силы. Это беспокоило, нагнетало напряжение, Нальяс все больше нервничал и усилием воли заставлял себя действовать осторожно, ни в коем случае не поспешно. Он прощупывал заклинание, искал активные точки. Одна из них, спрятанная под двумя слоями завитков, оказалась нужной — щит рухнул, камень сдвинулся с места. Нальяс поддержал его магией и аккуратно оттолкнул. Сквозь открывшийся проход в коридор ратуши проник тусклый дневной свет.

Нальяс выдохнул с облегчением, отошел от лаза и, благодаря Великую за помощь, сел отдохнуть. Разминая затекшую шею, прислонился к стене, прикрыл глаза. Медальон на груди кольнул холодом, волной накатили опустошенность и тоска. Последняя была столь сильна, что на глазах выступили слезы из-за всепоглощающего чувства безвозвратной утраты.

Император Ардир умер.

Нальяс, утиравший слезы, был в этом совершенно уверен.

Мысли об императоре подстегнули юношу. Он не смел терять время, когда единственный ребенок Ардира находился в опасности! Вернувшись к замаскированной двери, Нальяс снова и снова пробовал отомкнуть заклинание. Постепенно им завладела идея, что императрица зачаровала дверь так, чтобы Ардир мог с легкостью найти и открыть ее. Память оживила образ правителя, целующего супругу, ощущение гармонии вновь пробудившейся любви. Глухой щелчок — заклинание поддалось, иллюзия стены разрушилась. Массивная дубовая дверь с таким же кованным украшением, как и прочие в коридоре, открылась легко и бесшумно. На полу спала принцесса Амаэль.

Только увидев ее, Нальяс задумался над тем, как будет объяснять девочке произошедшее. Смерть отца, пленение матери, разрушение города и появление драконов. Желая отсрочить этот момент, юноша решил ребенка не будить. Он осторожно поднял принцессу и, помогая себе магией, вынес на улицу.

Пепел сыпался не переставая, покрывал развалины и мостовую толстым ровным слоем. В городе было удивительно тихо. Ни криков, ни топота, ни жителей. Торопливо шагая по пустым улицам, Нальяс не мог отделаться от сравнения со склепом. Лишь среди могил и саркофагов царило такое же скорбное безмолвие.

Принцесса в его руках пошевелилась, застонала во сне. Маг сбавил темп, надеясь не растревожить девочку, и огляделся в поисках подходящего укрытия. Из-под земли послышался глухой раскат грома, камни мостовой опасно задрожали, где-то посыпались из окон стекла. В ближайшем доме призывно распахнулась дверь. Нальяс посчитал это знаком свыше и вошел.