Вещь. Империя Терон (СИ) - Булгакова Ольга Анатольевна - Страница 3

Прижимая к груди золотой диск, Фарсим ворочался в постели, вспоминал эти разговоры. После ареста стража прошло уже больше суток, а выражение лица Нальяса не шло у мага из головы. Молодой эльф явно переживал не о том, что попался, и точно не из-за того, что предстал перед императором и собратьями по гильдии в неприглядном свете. Перестать думать о Нальясе Фарсим не мог, как ни старался. Даже ласковая поверхность золотого диска не успокаивала, не помогала заснуть.?Провалявшись в тишине не меньше часа, эльф решительно поднялся, вернул диск в центр защищенного пространства и подошел к зеркалу. Явиться среди ночи к побежденному и даже арестованному противнику следовало в наилучшем виде с улыбкой истинного триумфатора. Приведя себя в порядок, Фарсим улыбнулся своему отражению. Получившаяся нервная гримаса вряд ли могла убедить Нальяса в превосходстве старшего, но Фарсим, в конечном счете, из-за этого не огорчался. Он шел не самоутверждаться, а поговорить.

Тюрьма располагалась в дальнем крыле замка в подвале. Окон не было, да они и не помогли бы — если спуститься на два десятка локтей под землю, света не будет. У Фарсима, до того дрожавшего от напряжения, зуб на зуб не попадал от холода. Ему было очень не по себе. Предстоящий разговор беспокоил, идея пообщаться с наглым выскочкой казалась все более глупой, окончательно настроение портили черепа и кости, вделанные в стены. Пустые глазницы следили за каждым движением мага, а склеенные скрепляющим раствором челюсти злорадно скалились. "Ты не выйдешь отсюда живым," — пророчили давно умершие. Фарсим болезненно сглотнул набежавшую от растущего страха слюну и всерьез задумался над возможностью использовать заклинание невидимости.

Охранники, оставшиеся наверху, предупредили, что у самой камеры никого не будет. Зачем мерзнуть, если дверь заперта на два замка и засов, а преступник прикован к стене мешающими колдовать цепями? Пробираясь по сумрачному коридору, Фарсим сжимал в руке тяжелые старые ключи и от всей души надеялся, что тюремщики не перестарались с наказанием и снабдили арестованного одеялом и теплой одеждой. Магу не хотелось превращать в настоящего врага недоброжелателя, который просто по молодости не понимал идеальности гениального замысла.

Металлические заклепки тяжелой двери хищно поблескивали в свете масляной лампы. Фарсим с опаской заглянул в камеру через окошечко и с облегчением выдохнул — охранники позаботились об удобстве арестованного. Нальяс спал на постели, под толстым одеялом и даже не в абсолютной темноте. Пока Фарсим раздумывал, не стоит ли ему постучать, молодой маг повернулся во сне. Цепи противно звякнули, скрипнули кольца в стене. Нальяс проснулся, резко сел на постели, одна из вмурованных в стену голов противно захихикала, другая обозвала арестованного дураком.

Фарсим решил, что правильно постучать. Нальяс повернулся к двери, изумленно вскинул брови, молча кивнул. Фарсим суетливо отодвинул засов, занялся неподатливыми замками. Разволновался невообразимо. Ругая себя за трясущиеся руки, повторял, что это он хозяин положения. Он, а не какой-то там выскочка! Справившись с дверью, Фарсим оставил ее распахнутой. Замковая тюрьма произвела на него такое гнетущее впечатление, что маг нуждался в подтверждении, что может свободно выйти в любой момент. Ему прежде не доводилось бывать в камерах, и он надеялся, этим случаем знакомство с тюрьмами закончится.

Нальяс сел на постели, свесил ноги. Тревожно зазвенели цепи, прикрепленные к широким кожаным браслетам на лодыжках и запястьях молодого эльфа. Этот звук нагонял беспросветную тоску, такую щемящую, что слезы наворачивались. Один череп презрительно буркнул:

— Неудачник! Ничего в жизни не добился!

— Прекратить! — выпалил в сердцах Фарсим.

— Они не могут, — покачал головой Нальяс. — Они зачарованы так, чтобы постепенно сломать волю, подавить. Если заключение долговременное, могут свести с ума. Их, судя по всему, давно не отлаживали и точно не подгоняли под меня. Так что они выполняют базовую задачу угнетения.

— Откуда вы знаете? И как определили свойства? Вы ведь сейчас неспособны провести анализ, — полюбопытствовал Фарсим.

Он вдруг сообразил, что ни разу не разговаривал с единственным своим противником. Это открытие эльфа удивило, он даже подумал, что если бы раньше провел с юношей разъяснительную беседу, то их противостояние не зашло бы так далеко. Отчасти поэтому Фарсим старался быть дружелюбным.

На Нальяса, казалось, мирный тон собеседника не оказывал положительного воздействия.

— Артефакторика — молодая наука, сдержанно ответил арестованный, окинув Фарсима коротким серьезным взглядом. — Ее изучают не только в империи Терон и соседних государствах. Но и на другом континенте. Там, кстати, добились интересных результатов.

Нальяс поджал губы, заметно нахмурился и сложил руки на груди. Цепь снова тоскливо и тревожно звякнула.

— Вы вряд ли хотели поговорить о годах моей учебы и исследованиях, — холодно предположил он.

— Вы правы, — Фарсим изобразил улыбку, хоть и сам не поверил бы собственной натянутой гримасе. — Место не располагает к долгим беседам на научные темы. Да и ночь — не лучшее время для подобных разговоров.

Молодой эльф молча кивнул и явно не стремился задавать наводящие вопросы. Фарсим смутился. Как заговорить о самом важном с таким собеседником, он даже не представлял.

— Ни ума, ни мудрости не нажил. Дураком был, дураком и сдохнешь! — прошипел одиз из черепов.

Фарсим глянул на сверкнувшие алым пустые глазницы и выпалил:

— Я так понимаю, у нас с вами возникло серьезное недоразумение. Это поправимо. Мы обязательно найдем общий язык, нужно только постараться понять друг друга.

Молодой эльф вздохнул, отрицательно покачал головой и ответил спокойно, без намека на враждебность:

— Очень сомневаюсь, что вы сейчас сможете понять меня. Вещь не даст. Вы же видите, она порабощает умы.

— Вы несправедливы к артефакту, — сухо возразил Фарсим. — Никакая вещь не может управлять живым существом.

Нальяс отвел глаза, нахмурился, поджал губы, будто раздумывал над ответом. Фарсим мысленно готовился к скандалу, к долгому спору на повышенных тонах. Поэтому его поразила безысходность, отчетливо ощущавшаяся в голосе арестованного.

— Я повторюсь, — тихо сказал Нальяс, не глядя на собеседника. — Артефакторика — очень молодая наука. Мы не знаем свойств магических вещей. Но постарайтесь оценить происходящее беспристрастно. Вещь, происхождение которой неизвестно, назначение неясно, нужна всем. Всем и каждому.

Фарсим хотел перебить, но сдержался. Он рассудил, что страж не верил во взаимопонимание из-за категоричности, присущей молодежи. К тому же унижение и неясность судьбы после ареста накладывали свой отпечаток на суждения Нальяса. Ничего добродетельного в том, чтобы отчитывать эльфа в таком смятении духа Фарсим не видел.

— Я не один раз замечал, как вы меняетесь в зависимости от того, есть при вас диск или нет, — продолжал Нальяс. — Как меняется ваша манера говорить и возрастает способность убеждать. С диском в руках вы не знаете отказа, что бы ни попросили. Хоть звезду с неба.

— Это уж совсем абсурд! — пренебрежительно хмыкнул Фарсим.

Молодой эльф поднял голову, встретился взглядом с собеседником.

— А странное единодушие эльфов и людей не кажется вам абсурдным? Все тратят время и серьезные деньги на вашу прихоть, на вашу задумку. Особенно удивительно единомыслие ваших помощников. Они все надеются, что артефакт исполнит именно их мечты. Все в восторге от Вещи.

— Кроме вас, — прозвучало с вызовом, некоторым обвинением, но Фарсима это не смутило. Он вспомнил чарующее, успокаивающее сияние диска и пожалел, что пришел. Разговор с выскочкой был изначально глупой затеей.

— Я не доверяю магическим предметам, если они не сделаны нашими магами и не посланы Великой. Наши маги артефакт не делали, иначе мы знали бы назначение и расшифровку символов. Великая эту Вещь тоже не посылала, — убежденно ответил Нальяс.