Жрица богини Маар (СИ) - Булгакова Ольга Анатольевна - Страница 6

— Мне кажется, вашему сыну это пригодится, — сказала робко, коснувшись пальцами металлических чешуек. На ощупь они оказались теплыми и приятно гладкими.

Воин поблагодарил за совет, взвесил шишку в руке, попробовал ремень на прочность.

— Не думал, что вы разбираетесь в оружии, — заметил он, когда торговец подарок в коробку укладывал.

— Вы угадали, — смущенно призналась я. — Не разбираюсь. Даже не знаю, что это.

— Это тимлек, — охотно начал рассказывать Посланник. — Его крепят на рукоять скимитара. Вот сюда, — он показал на своем мече. — Если пользоваться с умом, клинок будет послушней, например. Есть и другие применения, дающие в бою преимущества. Вы правы, сыну пригодится. Он ведь тоже воин.

— Это, кажется, называется династия, — вспомнила я мудреное слово.

— Верно, — согласился Посланник, вновь подавая мне руку.

Лавки сменяли друг друга, а нужная вещь все не попадалась на глаза. Следующая лавка поразила меня странной смесью ароматов. Воздух казался мягким и пряным, теплым и шелковистым. На душе было легко и радостно. Принюхиваясь к дымку над курильницами, разглядывала украшения. Один кулон привлек внимание. Серебряный ромб с разными по толщине завитками, четыре жемчужины на вершинах. Пара голубоватых украшала верх и низ, а пара белоснежных сидела в завитках узора в других углах. Я даже дышать забыла от восхищения. Ласково провела пальцем по краю, не сдержалась, положила амулет на ладонь. Любовалась изящным ажурным рисунком вокруг каждой жемчужины. Кулон был совершенным, словно нарочно для меня сделали.

Краем глаза заметила улыбку лавочника-тарийца. Он видел, что за это украшение я все отдать готова, и явно придумывал заоблачную цену. Господин Мирс тоже заметил настрой торговца, поманил его, о чем-то коротко с ним пошептался. Я не слышала, что именно воин сказал, но лавочник побледнел и, бросая на меня восхищенные взгляды, преподнес украшение в подарок. Я попробовала отказаться и заплатить хоть сколько-то. Но торговец лишь потряс головой и заявил:

— Госпожа, Вы станете Забирающей. Ваше появление — честь для меня. Я счастлив, что Вам что-то пришлось по душе. Пусть этот подарок принесет Вам радость.

Я приняла кулон. И носила его всю жизнь. Хоть мне не судилось самой купить себе украшение, о торговце всегда с теплом вспоминала. Потому что он был первым человеком, который мне за столько лет искренне обрадовался.

На корабль мы взошли после захода солнца. "Красавица" показалась мне таинственной и величавой в свете нескольких фонарей. На берегу ждали капитан и помощник. Они приветствовали нас сердечно и ошеломляюще искренне. Мы поднялись по трапу и увидели, что высоких гостей вся команда встречала. Десяток мужчин, не считая капитана и помощника, замерли на палубе в поклоне. Капитан сам проводил нас в выделенные комнаты. Он, как и его помощник, был очень вежлив. Но без показного подобострастия, заискивания, льстивости, приторной услужливости. Зря я ждала от коренных тарийцев подобного отношения. Маар была их богиней, неотъемлемой частью жизни этого народа. Поэтому моряки излучали трепетное уважение, подобное тому, что в общении с господином Мирсом ощущалось.

Это меня поражало, смущало. Все сказать хотелось, что не заслуживаю таких почестей. В присутствии капитана и его помощника всякий раз робела. Они так себя вели, будто не только корабль, но и жизни моряков принадлежали мне. Словно я была хозяйкой их судеб.

Это пугало, озадачивало, но спрятаться на время пути в каюте не могла. Господин Мирс намекнул, что тарийцы очень огорчатся.

Пять дней морского путешествия пролетели незаметно. Капитан и его помощник всячески старались угождать будущей жрице и Посланнику. Закупили сластей, повар каждый день готовил что-то новое. Тарийская кухня, многообразная и пряная, очень мне нравилась, поражала сочетаниями вкусов. Посланника Императора и меня старались развлекать. Легенды и сказания, байки о морских демонах и призраках казались одновременно невероятными и правдоподобными. Даже зная точно, что в тех историях мало истины, я переживала за героев рассказов. А еще капитан и помощник в конце каждого дня делали мне подарок. Отрезы красивых и дорогих тканей с золотым и серебряным шитьем. От них я вежливо отказывалась и еще больше смущалась, замечая встревоженные взгляды, которыми моряки обменивались.

— Надеюсь, вы простите мое непозволительное нахальство, — проводив меня после четвертого ужина в отведенную мне каюту, начал воин. — Но я все же осмелюсь спросить. Почему вы не принимаете подношения? Вам не понравились ткани?

— Ткани очень красивые, не в том дело, — я потупилась. Неловко было простые вещи объяснять. — Но эти люди мне чужие. А подарки… Подарки дорогие. Пусть сделают их женам, дочерям. У них и так из-за нас хлопот много…

Посланник ответил не сразу. И говорил медленно, ронял слова осторожно, правильные подбирал.

— Госпожа Лаисса, я не зря назвал эти ткани подношениями. Это, безусловно, подарки вам. Но одновременно они являются жертвами для милостивой Маар. А вы — ее дар народу, вы олицетворяете ее силу и заботу о людях. Не принимая подношения, вы показываете, что чем-то недовольны. Великая богиня будет оскорблена недостаточно почтительным отношением к своей жрице и покарает нечестивцев и их родственников.

Такие слова напугали меня. Видимо, ужас на лице отразился, потому что сосредоточенный Посланник поспешил успокоить.

— Не стоит волноваться. Достаточно будет принять подношения завтра, если пожелаете.

— Разумеется, пожелаю! — я огорчилась и не скрывала того. — Я ведь просто не знала обычая…

Теперь беспокойство моряков стало мне понятно. От мысли, что по моей вине люди тревожились, было не по себе.

— Нужно вернуться к капитану и прощения попросить, — я решительно шагнула к двери, но удивленный воин преградил мне путь.

— Госпожа Лаисса, я поговорю с капитаном, если вы пожелаете.

Казалось, мой порыв Посланника ошеломил, столько недоумения отразилось в его взгляде.

— Но вам не пристало что-то кому-то объяснять. Ни сейчас, ни позже. Вам, будущей Забирающей, не следует извиняться перед капитаном. Вы имели право не принимать его подношения. Честно говоря, я повел себя очень нагло и вызывающе. Я не смел спрашивать.

— Это очень хорошо, что вы спросили, — поспешно заверила я, встряв до того, как воин прощения попросил. — Я ведь просто не знала обычая. А из-за этого могла на хороших людей немилость богини накликать. Я благодарна вам за вопрос.

Господин Мирс поклонился и выдохнул с видимым облегчением.

— Я рад, что вы на меня не сердитесь. Если хотите, я поговорю с капитаном.

— Пожалуйста, поговорите с ним. И скажите, что я не знала обычая, — попросила я.

— Как изволите, — снова поклонился воин и, пожелав мне доброй ночи, ушел.

Уже лежа в постели, я все возвращалась к этому разговору. Не представляла, как жить с тем, что проклятая Кареглазая из Сосновки наделена такой властью над тарийцами.

Утром по счастливой улыбке капитана поняла, что господин Мирс все ему объяснил. Мне было ужасно неловко, даже радовалась тому, что уже вечером мы на берег сойдем. За завтраком капитан и его помощник решили преподнести мне все дары сразу. И отрезы тканей, и золотой медальон с тремя небольшими рубинами. Я приняла все подарки, коснулась каждого рукой, как посоветовал мне Посланник.

— Благодарю, — стараясь побороть смущение, сказала я. — Вы очень милы. Путешествовать с вами было приятно. Ваши подарки великолепны, — лица мужчин светились радостью. Я боялась, что мои следующие слова огорчат моряков, потому постаралась говорить мягко. — Я хочу попросить вас подарить эти чудесные ткани и этот медальон своим любимым женщинам. Женам, дочерям или матерям. Передайте эти дары вместе с моими пожеланиями счастья и здоровья, с пожеланиями блага.

Лицо капитана изменилось. Во взгляде мужчины появилось благоговение. Глянув на помощника, увидела, что он смотрит на меня, приоткрыв рот и сложив в молитвенном жесте руки у груди. Почувствовала, что краснею, и растеряла все слова.