Новая эпоха. Аур (СИ) - Нетт Евгений - Страница 16

— Я уточнял у медбрата возможность контролировать стихию, получил подтверждение существования оной и приступил к практике, не обнаружив прямых запретов. Всё-таки заклинаний я не использовал ввиду своего незнания.

Директриса вздохнула, но вступать в полемику со студентом не стала, просто признав, что тот весьма грамотно воспользовался отсутствием запретов на такие эксперименты. Мало кто из одарённых может воздействовать на свою ману напрямую, и ещё меньшему числу такие мысли приходят в голову. Запретить — значит сообщить всем детям о такой возможности, и тогда… Последствия себе представить достаточно легко.

— Кто обучал вас драться?

— Отец. — Соврал Аур, не моргнув и глазом. Труп неодарённого нельзя допросить даже спустя пару месяцев, а у отца и сына вполне могли иметься определённые секреты, в которые никого более не посвящали. — Он… понимал кое-что в рукопашном бое.

Напустить легкой печали, осунуться — и нужный эффект произведён. Директриса ослабила «хватку», а Долан, судя по его виду, и вовсе посчитал заданный вопрос лишним. Установилось молчание, растянувшееся на все десять минут. Директриса использовала свой коммуникатор, а Долан знакомился с подробным личным делом подопечного. Всё указывало на то, что об исключении или серьезном наказании не шло даже речи, и Аур в своём понимании ситуации нисколько не ошибся.

— Вы можете идти, Авель. Сегодня к вам не будут применено дисциплинарное взыскание, но впредь я рекомендую вам задумываться перед тем, как переводить словесный конфликт в драку. Долан, проводи юношу до его комнаты в общежитии.

— Коррекция расписания?

— Не стоит. — Женщина продемонстрировала Долану зависшую в воздухе выписку из личного дела Аура. — Судя по имеющимся у нас записям, Авелю для сна хватает и пяти часов.

В ответ на эту реплику чернокнижник лишь ухмыльнулся понимающе: даже не окажись у него такой «способности», то корёжить расписание всё равно никто не стал бы. Первый урок начинался в семь часов утра, так что время отдохнуть всё равно оставалось. Ведь сейчас, после всей этой суматохи, стрелки часов почти вплотную приблизились к полуночной отметке…

От учебного крыла, где и располагался кабинет директора, до общежития в спокойном темпе дойти можно было за пятнадцать минут. Бежать же ни Ауру, ни уж тем более Долану было не с руки, так что последний решил поближе познакомиться со столь оригинальным учеником.

— Что ж, Авель… Не против, если мы опустим излишние формальности?

— Я и сам не большой их сторонник, профессор. — С удовольствием согласился Аур, которому местные «сэр» и «миледи» казались несколько топорными.

— Как много тебе известно об устоях академии?

— То, что можно найти в официальных источниках. Кое-что о, так скажем, избранности детей кланов, но без подробностей. — Аур сразу смекнул, в какую сторону направился разговор, и потому решил продемонстрировать заинтересованность. Ему ведь на самом деле требовалось увидеть иные точки зрения, кроме тех, что ему удалось найти в голонете. — Предполагаю, что на самом деле всё обстоит куда как сложнее.

— На самом деле ничего сложного здесь нет. — Долан собрался с мыслями и, убрав руки за спину, начал «урок», к пониманию которого обычно приходят самостоятельно. Но «обычно» было плохо совместимо со студентом, привлёкшим к себе внимание доброй половины всей академии. В особенности проблемными должны были стать отпрыски влиятельных кланов, одного из которых Аур унизил и, фактически, изгнал из академии, не испугавшись возможной мести. Такое внимание изменит окружение Аура, и у того просто не будет возможности разглядеть реальное положение вещей, что Долан, подойдя к своему делу со всей ответственностью, собирался исправить. — На словах все студенты равны, но на деле вас можно разделить на четыре группы. Первая, самая многочисленная, это обычные дети, в жизни которых просто появился дар, требующий соответствующего обучения. Вторая, меньшая по численности группа, это такие, как ты. Сироты или те, от кого отказалась родня. И первая, и вторая группы для кланов являются своеобразными витринами, на которых выставлены талантливые и не очень студенты, которых можно забрать себе под крыло. Служба взамен на покровительство — пользующийся популярностью обмен. — Преподаватель замолчал, отслеживая реакцию подростка, но Аур не демонстрировал непонимания или удивления, что позволило Долану продолжить. — К третьей группе относятся все студенты, принадлежащие к кланам. Среди них есть как и не слишком влиятельные личности, так и те, по слову чьих родителей в нашей стране принимаются законы. Золан, с которым ты так неразумно повздорил, относится скорее к первой категории, так как его род происходит из Польши. Особого влияния у них в России нет, но деньги способны на многое. Ты это понимаешь?

— Да, профессор. Отлично понимаю. Но так же понимаю и то, что отказываются от своих идеалов только слабые, лицемерные люди. Если вы считаете, будто я поступил неправильно, вмешавшись сегодня, то скажу сразу: моё мнение останется при мне.

Долан улыбнулся.

— Ты мог просто не оскорблять его столь явно, и этого было бы достаточно, Авель. Слова… Вы ещё дети, и за драки с дуэлями вас особо не наказывают. Но открытое оскорбление — это нечто иное. Ты можешь смешать сына императора на арене с грязью и продолжить спокойно жить, но недоброе слово в его адрес упечёт тебя за решётку. Так, думаю, будет немного понятнее. Но я перечислил только три группы. Как думаешь, кто относится к четвёртой?

Ауру не нужно было много времени для того, чтобы припомнить собственную систему обучения. Там границы были очерчены куда жёстче: простолюдины, приближенные к благородным, сами благородные и, наконец, изгои.

— Изгои. Те, с кем брезгуют общаться.

— Не то, чтобы брезгуют, но, в целом… — Мужчина фыркнул. — В целом ты прав. Изгоем можно стать, перейдя дорогу кому-то влиятельному, или сделав что-то совсем нехорошее. Тот же Золан, останься он в академии, всенепременно угодил бы в эту категорию. От него отвернулись бы все друзья, а вчерашние товарищи начали бы изживать уже его самого.

— Разве вы, да и другие преподаватели, не должны такое предотвращать?

— Законы не всесильны, а глаза не способны объять необъятное. Например, никто особо не переполошился, когда одна из камер рядом с учебным крылом вышла из строя. И именно там издевались над бедной девочкой, которой ты помог. Помимо этого, тебя могут вполне официально избивать во время тренировочных боёв под надзором преподавателя, если ты недостаточно хорош. А, начиная со второго курса, могут свободно вызывать на тренировочные дуэли. Формально, ты не обязан соглашаться, но… сам понимаешь.

— Не совсем. Что я теряю, кроме уважения тех, кто считает, будто я обязан драться с каждым желающим?

— На этот вопрос ты, Авель, должен ответить для себя сам. Ничего официального в списке нет, по крайней мере. — Младший преподаватель выдержал небольшую паузу. — Я сам учился здесь два года назад, и потому прекрасно знаю, о чём говорю. Здесь, в стенах этой академии, ты получаешь карт-бланш. Ты можешь как сделать себе имя и завоевать авторитет, так и попасть в чёрные списки лучших работодателей, будь то кланы или государство. Здесь тебя оценивают, смотрят, каков ты есть и чего от тебя можно ожидать. Потому ни тебе, ни кому либо ещё не стоит поступать необдуманно. Сразу реши, кем ты хочешь стать, и иди к своей цели. Ну… — Долан усмехнулся. — Думаю, для первой мотивирующей речи я справился неплохо. Как считаешь?

— Вы смогли донести до меня свою мысль, профессор. Но у меня есть один вопрос…

— Задавай. Если смогу, то обязательно отвечу.

— Согласно каким правилам проводится вызов на дуэль и, собственно, сама дуэль? Существует ли регламент, описывающий права и обязанности преподавателей?

— Опасаешься травли? Не стоит: преподавательский состав строго нейтрален и беспристрастен. За этим следит специальная комиссия.

— Это снимает второй вопрос, но первый всё ещё актуален.