Корсар (СИ) - Манило Лина - Страница 2

— Доставка пиццы! — рапортует высоким голосом и поднимает на меня взгляд зелёных глаз. Всё его лицо покрыто яркими веснушками настолько густо, что вызывает невольную улыбку. Смешной парнишка… или всё-таки нет?

Секунду всматриваюсь в лицо и доходит, что это девушка, без вариантов, даже голову готов на плаху положить. Интересно, она хоть совершеннолетняя? Или нынче и детский труд в почёте?

— Отлично, давайте сюда, а то ещё надорвётесь.

Она кидает на меня задумчивый взгляд, но с ношей расстаётся с явным облегчением. Пока несу коробки на кухню, размышляю о том, что такой худышке не мешает плотный ужин. Может, уговорить остаться?

— Я Родион, кстати, но лучше Роджер.

Девушка хмурится, но молчит. Чувствую досаду на самого себя, что аж впору зубами скрипеть. Вот какого чёрта я удумал знакомиться? Делать больше нечего?

— Распишитесь, пожалуйста.

Протягивает какую-то бумажку, отводя взгляд, а мне хочется снять с неё эту дурацкую кепку и понять, какой именно оттенок рыжего имеют её волосы. Ярче, чем у меня? А глаза? Такого зелёного цвета никогда не видел, точно два изумруда на свету переливаются. Изумруда? Переливаются? Я серьёзно?

Отдаю деньги, девушка пересчитывает и кивает. Все эти манипуляции занимают не больше минуты, а у меня внутри что-то отвратительное шевелится, когда она снова взгляд на меня поднимает. Она кажется юной, совсем ещё ребёнок, а в глазах такая боль мелькает, грусть затаённая.

Чёрт, я старый извращенец, наверное, но почему-то захотелось схватить её за плечи, тряхнуть хорошенько и рассказать заставить. Что так тревожит, что несчастной настолько делает? И почему меня вообще это волнует?!

— Приятного аппетита! — выкрикивает, как пионер на линейке, поворачивается спиной к двери, и я вижу, что её волосы, собранные в густой низкий хвост, того красивого оттенка красного золота, который на солнце огнём горит.

Мать мою, я же никогда не любил рыжих. Да и эта девочка... куда я суюсь? Ей лет восемнадцать на вид... а мне? Сорок два, чтоб они все сгорели до тла, годы эти.

— Эй, постой!

Вздрагивает, но не поворачивается.

— Как тебя зовут?

— Это неважно, — отрицательно машет головой, кидает на меня испуганный взгляд и распахивает дверь. — Всего доброго.

И выбегает из квартиры. Стою несколько секунд, пытаясь понять, что вообще происходит. Это, наверное, алкоголь или странное выражение в зелёных глазах девчушки. Слишком много отчаяния, до боли в сердце. Жалость — нет, сочувствие — шевелится внутри, а я, чёрт возьми, не люблю, когда кто-то несчастен.

— Да постой же ты! Не убегай! Я ведь не причиню тебе зла!

Но девушка уже семенит вниз по лестнице, словно могу обидеть чем-то. Наверное, напугал трепетную лань, но ведь я не виноват, что такой. Вернее, виноват, конечно, но об этом сейчас не время и не место рассуждать.

Хватаю ключи, захлопываю дверь и бегу за девушкой. Хочется догнать и узнать, что её так испугало. Неужто моя рожа?

Когда выбегаю на улицу, до слуха доносится звук мотора. Оборачиваюсь и замечаю отъезжающий крошечный мопед, выкрашенный в глупый жёлтый цвет. Ещё эмблема сбоку «Долина вкуса».

— Постой!

Пытаюсь нагнать велосипед с моторчиком, да только удача явно не на моей стороне. Мопед набирает скорость и скрывается за поворотом, а я останавливаюсь, понимая, что не имею права бегать за ней, пугать не должен. А боль во взгляде, и худоба до прозрачности? Так какое мне дело до этого?

Но где-то внутри рождается предчувствие, что встретимся ещё и очень скоро. А своей интуиции я привык доверять.

Это был последний заказ на сегодня, и от мысли, что скоро смогу выспаться, становится легче на душе. Завтра снова придётся крутиться как белке в колесе, но пока об этом стараюсь не задумываться. Будем решать проблемы по мере поступления, так гораздо проще.

От здания «Долины вкуса» до моего дома рукой подать, потому оставляю мопед на парковке, быстро отдаю деньги в кассу и закрываю смену. Выйдя на улицу, вдыхаю полной грудью душистый ночной воздух и улыбаюсь. Хорошо-то как!

— Ева, подвезти, может быть? — спрашивает Игорь, наш второй повар, одновременно со мной закончивший рабочий день. Окидываю взглядом его высокую стройную фигуру и улыбаюсь. Он хороший парень, только у меня совершенно нет времени для отношений. Да и утруждать никого не хочется.

— Нет, спасибо, мне же совсем недалеко.

И, махнув на прощание, ухожу.

— Слушай, — догоняет меня, когда уже успела пройти несколько сот метров, — может быть, нам сходить куда-нибудь. Вместе.

А может быть, махнуть на всё рукой и отправится в ночной клуб или ещё куда с Игорем? Он давно уже всячески намекает, что небезразлична ему, но нет, не хочу. Во-первых, сердцу не прикажешь, а, во-вторых, в моей жизни и так всё слишком сложно, чтобы ещё и романы крутить. А есть ещё и третья причина, в которой неловко признаваться даже самой себе: мой скудный и очень практичный гардероб не предназначен для

культурных походов и романтических свиданий.

— Не думаю, что это хорошая идея, прости.

— Если передумаешь, только скажи! — доносится вслед, а я ускоряю шаг.

Чем ближе подхожу к своему дому, тем темнее становится. Лампочки в уличных фонарях постоянно перегорают из-за скачков напряжения, потому их даже вставлять перестали, толку всё равно ведь никакого. Из-за этого ходить одной опасно, но других вариантов всё равно нет. Вот и приходится каждый раз надеяться на удачу и то, что кто-то сверху хранит меня от пьяных отморозков, которых могу встретить на пути. А что ещё делать?

Когда до спасительного тепла дома остаётся всего ничего, какой-то шорох привлекает внимание, и сердце в груди делает кульбит, стремительно падая вниз. Ускоряюсь, но звук чьих-то шагов приводит в ужас. Главное, не оглядываться по сторонам, чтобы не стало ещё страшнее. На часах далеко за полночь, и понятия не имею, кому пришло в голову гулять так поздно. Может быть, кто-то, так же как и я возвращается с работы, а я тут паниковать удумала? Держусь за спасительную мысль, как за соломинку, но тревога накрывает с головой. Что если это маньяк, насильник, убийца? Что тогда делать?

Я уже мчу на полной скорости, задыхаясь, как вдруг чья-то рука хватает меня за предплечье, а я вскрикиваю от неожиданности и боли, что причиняют сильные пальцы незнакомца.

— Тише, тише, девочка, — доносится до слуха шипение, а у меня ноги немеют от ужаса. — Будешь умничкой, ничего с тобой не сделаю.

Меня волокут в уединение вонючего закоулка, подальше от случайных прохожих, а я пытаюсь вырваться, но тот, кто решил познакомиться со мной таким экстравагантным образом сильнее в разы. От него не вырваться, как не брыкайся, но я не могу позволить себе перестать орать. Может быть, хоть кто-то услышит, выйдет на помощь, прогонит этого человека? Острая боль пронзает затылок, когда меня прижимают к стене. Цепкие пальцы сжимают подбородок, фиксируют голову, а чужое дыхание шевелит тонкие волоски на шее. Он совсем близко, но из-за темноты не рассмотреть. Замираю на одно бесконечное мгновение, когда пальцы проводят по линии скул, поглаживают. Эти прикосновения можно назвать нежными, и от этого выворачивает наизнанку. Пытаюсь вырваться, брыкаюсь, лягнуть побольнее стараюсь, да только всё бесполезно: урод держит крепко и отпускать, по всей видимости, не собирается.

Мамочки, как же страшно, до тошноты и головокружения.

— Какая красивая девочка, — шипит на ухо, а я вздрагиваю, когда он проводит языком по моей шее. Влажный след обжигает хуже кислоты, а я всхлипываю, потому что понимаю: это конец. Сейчас меня изнасилуют, растерзают, убьют. И смерть, кстати, не самый худший вариант. — Сладкая такая, как конфетка. Так бы и съел.

— Отпустите, — хриплю, а жгучие слёзы текут из глаз. Ногой пытаюсь задеть мужика, но он лишь крепче сжимает пальцами моё лицо, а телом наваливается сверху, припечатывая к холодной стене. Коленом раздвигает мои ноги, а свободной рукой забирается под куртку. — У меня есть немного денег, телефон. Я всё отдам, отпустите.