И смех и грех, или Какая мука - воспитывать! (СИ) - Мизухара Кристина Ивановна "onix" - Страница 2

— Видел.

— Меня хотят поиметь. Встретимся в офисе. Всё.

Иван закончил вызов, и даже чуть продвинулся в пробке на Русаковской, но тут прозвучал сигнал СМС. Некая Марго оповещала: «Мы на вокзале. Будем ждать у М Чкаловская».

Опекун с близняшками не созванивались, а только лишь писали сообщения.

— Какая к чертям Чкаловская! — подскочил на сиденье парень. — Они что, на Курском? — вообще-то он ехал на Казанский. Просмотреть бы, что написала девчонка в сообщении два дня назад, но смысл!

«Не ждите. Я в пробке», — набрал он и принялся оглядываться по сторонам на предмет того, где бы тут безболезненно развернуться.

Домой вернулся только часам к десяти вечера. Было уже темно и тихо. В доме горел только дежурный свет холла. Отомкнув калитку ключом, открыл ворота и заехал машиной во двор. Подошел к вольеру с материным любимцем Тайсоном — огромным кобелём среднеазиатской овчарки. Тот тут же поднялся, завилял хвостом и тихо жалобно заскулил.

— Потерпи, — оттолкнулся от прутьев Иван. — Скоро выпущу.

Иногда возле порога хозяина встречала кошка по кличке Дрю, которую он подобрал здесь недалеко, возле какого-то подъезда. Но не сегодня.

Дверь в дом оказалась не заперта.

«Ну, начина-а-ается», — протянул про себя Беспалов.

В коридоре и холле тихо и безлюдно. Парень снял ботинки, всунул ноги в домашние шлёпанцы и прошел в своё крыло, где располагались спальни хозяина и хозяйки дома, соединённые небольшим коридором и ванной комнатой.

Именно из неё сейчас слышался шум воды.

Он хотел опять сказать «начинается», но процедил сквозь зубы только короткое, но ёмкое:

— Ф-ф-фак.

На ходу устало вытаскивая рубашку из брюк, прошел в спальню матери, которую облюбовал для себя. Иван Беспалов никогда не носил джинсов. То есть, вообще. У него их даже в гардеробе не имелось. Только костюмные брюки на ремне и рубашки любого цвета кроме желтого.

Успел переодеться, когда звук воды оборвался. Ваня прошел в коридор и встал ровно напротив двери ванной, скрестив руки на груди и засунув ладони в подмышки.

Дверь распахнулась, расширив полосу света, и оттуда вышло нечто с тюрбаном из полотенца на голове.

— Почему дом не запираете, — ровным голосом поинтересовался Иван.

— И-и-и-и! — завизжало нечто и ринулось обратно в ванную. Но тут же показало нос.

Парень хлопнул рукой по включателю, и в коридоре стало светло.

Он так и думал — личико бледной моли с мокрыми ресничками и широкими от ужаса глазами, кажется, зелёными. Существо худое как велосипед. Казалось, тюрбан вот-вот перевесит и опрокинет.

— Это Марго уходила и не закрыла.

А голосок. Боже. Когда «его» в последний раз кормили?! Вот и отпускай детей в «голодающее Поволжье».

Только, воч? Воч из ши сейн?

— Что? Ушла? Как ушла? Куда ушла? Там же темно!

«Кстати, если ушла Марго, то значит передо мной Арина. Ну, слава яйцам, хоть что-то».

И это действительно была она, которая посмотрела на своего опекуна, как на инопланетянина.

— Она всегда так ходит, — несмело повела острыми плечиками под халатом. — У них иногда занятия до темна. Особенно зимой.

Иван нахмурился и сделал руки в брюки. «До темна» и «Допоздна» и все остальные производные из этих положений, его абсолютно не устраивали. Это подрывало систему контроля и расшатывало фундамент спокойствия.

— А где она учится? — Он не знал даже этого.

— В училище Лавровского, — сгребла полы банного халата почти у горла Арина.

— А ты почему в этой ванной? — нажала парень интонациями.

— Дак там… — она повела подбородком на противоположное крыло дома. — Не прибрано.

Да, в том крыле бардак остался ещё после обысков. Для себя здесь Беспалов убрал, что умел, а вот на большее энтузиазма не хватило.

— Звони своему клону… или клонихе, чёрт, короче, чтобы пулей летела домой. Немедленно!

— Эм-м-м, — затопталась девчушка. — Она за лето по балету соскучилась.

— Как появится, жду вас обеих на кухне.

— Может не надо?

— Надо.

Сидя у себя в комнате за Макбуком, он услышал девичьи голоса где-то минут через сорок. Когда они переместились на кухню, а потом затихли, Беспалов поднялся и двинулся туда.

Ну, конечно! Кто бы сомневался! Две одинаковые головки склонились над абсолютно одинаковыми айфонами и совершенно одинаково шкребут большими пальцами по экранам.

И одинаково сильно «рады» видеть своего опекуна. Да настолько, что одинаково не шелохнулись при его появлении.

— Хкм, — прочистил он горло и — о, чудо! — головы поднялись. Тоже одинаково.

«Синхронность — наше всё».

— Итак, — прошел Иван в комнату и остановился через стол напротив. — С приездом.

Головы молчали, не выключая экранов, будто собирались только лишь кивнуть и опять углубиться в телефоны.

— Мы с вами знакомы, поэтому представляться мне — глупо, вам — бесполезно, я вас всё равно не различу.

— Хм, — дёрнулась одна и отключила айфон.

Вторая сделала это молча.

— Так вот, — он попятился задом, опёрся о ребро рабочего стола кухонной стойки и, скрестив руки на груди, засунул ладони в подмышки. — Ближайший год я буду вашим опекуном, и мне придётся нести за вас ответственность, пока вам не исполнился восемнадцать.

— А тебе самому-то сколько лет, малыш? — вдруг подала резво голос та, что хмыкнула.

— Ты чего, — с укором ткнула её локотком другая.

Иван был уверен, что она возмутится словом «малыш», но просчитался.

— Ему же двадцать пять. Забыла?

— Двадцать пять, — склонив кокетливо головку набок её сестра. — Хм, либо это были очень тяжелые двадцать пять лет, либо их было как минимум на десять больше. Хреново выглядишь, дядя.

Беспалов спокойно почесал кончик носа и окинул взглядом деревянный пол кухни.

— Итак, чтобы мы с вами могли нормально сработаться, вы должны запомнить несколько правил. — Тут он резко оказался прямо у стола и навис над любительницей хмыкать. — Ты, молокососка, думаешь дюжеть борзая? Берегов не видишь? Траст ми, найду на тебя методы. Андестенд? — он чуть подождал непонятно чего, потом отступил назад и приял свою прежнюю позу.

— Итак. Правило первое. — Иван вскинул быстрый взгляд на близняшек. — Жизненное. — Чуть помолчал. — Звучит оно так: за всё в жизни нужно платить. И дороже всего — за глупость. Вы не исключение. Поэтому мы переходим к правилу второму. — Опять пауза. — Логическому. И логика его проста: вы делаете глупости, я беру с вас за них плату. Вначале пойдут пунктиром ваши карманные деньги. При пролонгировании ситуации, они превратятся в один большой пробел. Дальше. Если это покажет свою неэффективность, в ход пойдёт устранение радостей жизни. А именно: — Беспалов принялся отгибать пальцы. — Интернета, пижамных вечеринок с подружайками, свиданий с боями, — сделал он ударение на букву «о», — кафешек, киношек и прочих няшек бытия. Список может пополниться в любой момент.

Девчата молчали.

— Далее. Если эти меры не оптимизируют ситуэйшн, прибегнем к более жестким. Ваши отлучки из дома перестанут иметь место быть. Сов-сем. Устрою вам здесь камеру предварительного заключения. В случае рецидивов, предварительное перерастёт в реальный срок. Не исключено, что пожизненный. — Ивана уже начали умилять растерянные одинаковые мордашки перед ним.

Та, что хмыкала, подняла руку, будто просилась к доске.

— Говори, — разрешил опекун.

— А если и это не поможет, то… расстрел?

— Хуже.

Сестрички переглянулись.

— Ремень.

Обе отшатнулись.

— Сниму ремень с брюк, задеру сарафан и отшлёпаю по жопе в лучших традиция БДСМ. Только отшлёпаю! — поднял он указательный палец вверх. — Хэв ю э квешнз?

— Да. Нам позвонил сегодня Мартын Петрович и сказал, что добился на завтра для нас свидания с мамой, — затараторила та, что почти всё время молчала, — пока её не отправили. Ты нас подвезёшь?

Иван сник. Что-то внутри противно защемило. Девчонки — сироты, скучают по маме, а он им здесь про БДСМ.