Властелин Кукол (ЛП) - Швартц Ричард - Страница 26

— Но Аскир не посторонняя сила, — возразила Касале. — Имперский город возник из всех королевств, и он нейтрален по отношению к семи королевствам. В течение почти тысячи лет между королевствами не было войны, и уже только это привело большинство из них к процветанию, — она серьёзно посмотрела на меня. — Аскирский договор — это не тирания, а инструмент, который предотвращает тиранию.

— Если я что-то и знаю, так это то, что ничто не длится вечно, а за каждым подъёмом следуют падение. Ни одно произведение человека не является настолько совершенным, чтобы предотвратить это. Мир меняется… И такие изменения нужно позволить.

Она вздохнула.

— Вы должны изучить договор, когда будите в Аскире. Он не такое бремя на плечах правителей семи королевств, как вы думаете. В принципе, он принуждает лишь к одному: чтобы не возникло войны, — она посмотрела на меня. — Но теперь, похоже, что кто-то хочет разжечь конфликт между имперским городом и Бессарином или, по крайней мере, между Аскиром и Газалабадом. Были и другие инциденты, некоторые очевидные, некоторые очень хорошо продуманные. Споры и драки, обвинения и клевета… они все способны разжечь этот конфликт, — она выпила глоток вина и сделала глубокий вдох. — И вот что я слышала, но не могу сказать наверняка, что это так: посол фон Геринг будет, по меньшей мере, настаивать на извинениях. Кроме того, он потребует, чтобы такие нарушения больше не повторялись. А также захочет узнать, кто является преступниками и потребует их выдачи.

— Значит он полагает, что эти нарушения происходят с ведома эмиры.

— Это возможно.

— Тогда он ошибается.

— Вы меня не поняли, генерал, — поправила она. — Я считаю вполне возможным, что эти нападения происходят с разрешения эмиры. Вы помните капитана кавалерии, который претендовал на дорожную станцию?

Я осторожно кивнул.

— Он был одним из грабителей. Один из выживших узнал его, — она посмотрела мне в глаза. — Если эти нарушения не прекратятся, посол фон Геринг примет ещё более жёсткие меры. Он вполне способен запросить войска, чтобы заставить эмиру подчиниться его воле.

Я ничего не ответил, лишь попытался представить, что это может значить. Касале произнесла это вслух вместо меня.

— Либо вспыхнет открытый конфликт, либо эмира подчинится. В обоих случаях это нарушит ваши планы. Если она подчинится, она не сможет стать калифой, и вы потеряете её поддержку на королевском совете. Если она не подчиниться, может действительно произойти немыслимое, и развязаться война между Бессарином и имперским городом, — она вздохнула. — Потому что это единственное, чего не учёл Вечный Правитель: что может появиться такая междоусобица, — она встала. — Всё это вы узнали не от меня, генерал. Потому что меня здесь не было, я всего лишь посланник, принёсший вам ваши новые доспехи.

Я удивлённо посмотрел на неё, и она ответила:

— Вы же хотели новые доспехи, верно? Это заняло некоторое время, у вас необычные размеры, но я подобрала их для вас. Один из ваших слуг принял их.

— Политика, — с горечью промолвила Лиандра. Я нашёл её в её комнате, где она с кружкой кофе стояла на балконе, выходящем во внутренний двор. — Я же тебе говорила, мы уже слишком сильно вовлечены в дела эмирата, — она повернулась ко мне. — Ты знаешь, что потребовал от меня фон Геринг?

— Могу себе представить. Сюда приходила Касале и проинформировала меня. Ты должна стать посредником между фон Герингом и Файлид.

— Посредником? — она горько рассмеялась. — Если бы только это! Ты прав, фон Геринг не видит того, что происходит прямо перед его носом. Его адъютант принёс мне от фон Геринга сообщение для Файлид. Это неформальное предупреждение и ультиматум. Он запросил аудиенцию через пять дней, которая ему, непременно, будет предоставлена. Если этот вопрос не решится до того времени, ультиматум станет официальным. И тогда у Файлид не останется выбора, ей либо придётся подчиниться, либо оказать сопротивление.

— Что требует фон Геринг? — обеспокоенно спросил я.

Значит действительно всё было так, как сказала Касале.

— Чтобы эмира наделила агентов имперского города полномочиями, и они могли расследовать инциденты. В то же время она должна открыть агентам архивы дворца.

— Это не на столько плохо, как я думал, — заметил я.

Лиандра решительно покачала головой.

— Это достаточно плохо, потому что подрывает авторитет Файлид и подливает масла в огонь тех, кто и так уже утверждает, что семь королевств не являются суверенными государствами, что они на поводке у имперского города. Мнение, которое очень популярно не только здесь, в Бессарине.

Я промолчал.

— Подсознательно я заметила это уже на том приёме, куда меня пригласили, — продолжила она, с силой ставя свой кубок на перила балкона. — Это просто наглость, как фон Геринг использует меня! Он пользуется нашей дружбой с эмирой, а исподтишка угрожает, что мою аккредитацию, в качестве посла Иллиана, можно отменить, пока государственный договор не подписан, — она повернулась ко мне, её глаза сверкали. — Мне не нравится, когда меня используют как инструмент. Это случалось уже слишком часто.

— Тогда иди к Файлид и скажи ей то же самое, что только что сказала мне, — предложил я. — Что тебя вынуждают действовать так.

— Это будет не дипломатично! — запротестовала она.

Я поцеловал её и засмеялся.

— Именно поэтому стоит так сделать.

Я взял Искоренителя Душ, который всё ещё стоял возле кровати, и направился к двери.

— Куда ты идёшь? — удивлённо спросила она.

Я остановился в дверях и обернулся.

— Ты дипломат, — сказал я с улыбкой. — Но это не моё. Поэтому не удивляйся, если фон Геринг будет жаловаться на меня.

— Что ты задумал? — с тревогой спросила она.

Я отмахнулся.

— Ничего конкретного. Хочу немного погулять. Но может так случиться, что я встречу фон Геринга. И тогда он определённо не обрадуется.

Она схватила меня за руку.

— Хавальд, — серьёзно произнесла она. — Если я тебе жалуюсь, это ещё не значит, что теперь ты должен сражаться вместо меня.

Раз уж она стоит так близко, то я могу её поцеловать, — подумал я и сделал, и когда она могла снова дышать — улыбнулся.

— Я знаю, Лиандра. Если я что и знаю, то это. Мне хочется осмотреть немного город. Я скоро вернусь.

По большей части это даже оказалось правдой. Газалабад — Золотой город, всё ещё мог произвести на меня впечатление и завладеть моим вниманием. До того, как я приехал сюда, я даже не мог вообразить, что есть город, который намного больше, чем любой другой, известный мне. Но прежде всего я не мог себе представить эти массы людей.

Богатые дамы и господа в носимых рабами паланкинах. Измученные мухами нищие на каждом втором углу. Здесь молодая женщина, праздно бродящая по одному из многочисленных рынков, со свирепого вида телохранителем, сопровождающим её. Там исхудавший мальчик, предлагающий медовые пироги. Тут солдат городской гвардии, заигрывающий с молоденькой продавщицей тканями, чьи чешуйчатые доспехи переливаются на солнце.

Бедные и богаты встречались здесь в ограниченном пространстве. Если на этой стороне были видны высокие стены дворца, за которыми скрывался ухоженный сад, то на другой, находились обвалившиеся стены, где устроились бедняки города. Другие жили в перекошенных хижинах, а у третьих вообще не было крыши над головой, и они спали, где придётся. И везде этот запах, который всегда будет напоминать мне Золотой город — смесь всех запахов земного диска и аромат цветов.

Для защиты от палящего полуденного солнца были натянуты широкие крыши из цветного льна. Под тенью этих крыш сидели мужчины перед многочисленными чайными домами, некоторые пили кофе и смотрели вслед молодым, иногда полураздетым девушкам или обсуждали события последних двух ночей. Довольно часто я слышал имя Файлид, обычно связанное с просьбой к богам защитить её.

Моей целью был Дом Сотни Фонтанов. Ещё до того, как мы переехали в наш новый дом, мы снимали там комнаты за чудовищную сумму денег, причём Армин заверил меня, что каждая потраченная там медная монетка стоит того. Однако какими бы драгоценными и роскошными не были эти комнаты, они не оправдывали ту огромную сумму. То, что делало Дом Сотни Фонтанов таким особенным, были ненавязчивые услуги, предлагаемые им.