Властелин Кукол (ЛП) - Швартц Ричард - Страница 15

— Я тоже, во имя моего храма, смогу дать об этом свидетельство, — произнёс священник. — Некромантия — самое большое кощунство для моей веры, — он посмотрел в сторону Хелис. — Потому что наши души принадлежат Сольтару, и не должны быть добычей нечестивых некромантов.

Я сглотнул и немного помедлил.

— Священник, — наконец промолвил я, почувствовав, что мой голос тоже охрип. — Допустимо ли трогать мёртвого? Его внутренности?

— Эта комната — святыня Сольтара, посвящённая ему, чтобы человек мог учиться на смерти. В том числе, чтобы доказывать преступления. В любом другом месте, без ритуалов и защиты нашего бога, это было бы кощунственным и скверным деянием — вскрыть человеческое тело, чтобы изучить чудесное творение богов — но здесь это позволено, — ответил священник.

Что ж, я уже часто видел, как вскрывают тело, но он прав, обычно это было кощунственным деянием. Война тоже кощунство.

Учёный вопросительно посмотрел на эссэру, и та кивнула. Он откинул простынь, и я приготовился к тому, что должен был сделать, но не хотел. Я медленно опустил руку в грудную клетку эмира, мужчины, которого очень уважал. Залез немного глубже, пока не почувствовал то, что чувствовал тот некромант… сердце эмира между своих пальцев.

Как я и думал. И даже хуже. Я ощутил давление на вески, покалывание на затылке — то, что обычно всегда чувствовал, когда сталкивался с магией, а также привкус на языке. Я медленно убрал руку и был благодарен, когда простыня прикрыла ужасную рану, а учёный молча протянул мне чашу с мыльной водой. То, что я только что почувствовал… Привкус железа высушил мой рот, и я заметил, что моё тело вот-вот охватит дрожь. Как же рассказать эссэре о том, что я только что почувствовал? Будет лучше озвучить только очевидное, но привкус железа остался.

— Какой… какой в этом был смысл, сэр Хавальд? — выдавила эссэра.

— Маэстра де Гиранкур научила меня кое-чему о природе магии, — попытался я объяснить. Даже я сам не узнал свой голос. — Кажется, что проще использовать то, что уже существует. Даже в воображении того, кто направляет магию. Маэстра не некромант, но, возможно, принцип один и тот же.

Священник кивнул.

— Да, представляешь себе в малом то, что происходит в большом, — сказал он. — Это старый принцип, который применим ко всем формам магии.

Я подошёл к мёртвой на другой лежанке, слегка откинул простыню и заставил себя приложить руку к её руке.

— Посмотрите, какая у неё маленькая рука, — произнёс я. — Кто бы ни убил вашего сына этой скверной магией, это была не она, — тихо сообщил я эссэре. — Это был мужчина, а его рука лишь ненамного меньше моей. Он представил себе руку, свою руку… Если бы это была эта женщина, магическая рука была бы меньше.

Я с радостью отпустил холодную, липкую руку, потом снова помыл пальцы.

— Я знаю о некромантах то, что они крадут свои таланты. Маэстро нужно долго учиться, много тренироваться и практиковаться, и, возможно, он многого добьётся, благодаря удаче и настойчивости. Некромант, однако, крадёт один дар за другим, словно ворона жемчужины. Должно быть эта женщина обладала даром превращения. И мне кажется маловероятным, что у неё также был дар с расстояния хватать руками. Это был мужчина. И ему было хорошо видно, что происходит, в противном случае, он не смог бы действовать в нужный момент. Серди гостей на коронации была не только эта тварь, но и ещё одна. И это он убийца вашего сына, — я встретился взглядом с эссэрой, вложив в него всю искренность. — Вы хотели иметь доказательство этого преступления. Теперь оно у вас есть. И теперь мы кое-что о нём знаем, а вот он понятия не имеет, что мы знаем. Даже если он обладает множеством талантов, он не осмелится войти в эту комнату, посвящённую Сольтару.

— На Файлид был Глаз Газалабада, — возразила эссэра. — Она бы узнала некроманта, — эссэра Фала перевела взгляд на мёртвую женщину. — Тем более удивительно, что…

— Вы забываете, что Глаз был не настоящим, — прервал я её, проклиная свою собственную глупость. План противника теперь казался мне более изощрённым, чем на первый взгляд. — Потому что Глаз был украден и заменён копией, в том числе для того, чтобы скрыть некроманта от глаз вашей внучки. Подлинный Глаз находился в руках другого человека, который заранее продвигал этот план. И только в его интересах было заменить не только Глаз, но и Марину. Так что он…

— … тот, кто знает, что случилось с Мариной, — закончила эссэра моё предложение.

Я кивнул.

— Но это не обязательно должен быть некромант. Нам предстоит это выяснить. Однако одно я знаю наверняка: он тот, кто создал фальшивый Глаз и, возможно, похитил Марину, действовал по поручению и дёргал не за одну ниточку. Мы должны заставить его рассказать нам всё, что он знает, а это будет непросто. Особенно, если он действительно некромант.

— Я начинаю понимать, куда вы клоните, сэр Хавальд, — задумчиво произнесла эссэра. В то же время я увидел вспыхнувший в её глазах справедливый гнев и желание покарать за это злодеяние.

— Файлид снова носит настоящий Глаз, — продолжил я. — Может быть она узнает убийцу своего отца. Однако если узнает, то не должна показывать, пусть делает вид, будто Глаз слеп.

— Но если на Файлид был фальшивый Глаз, почему он засиял? — с сомнением спросила эссэра.

— Потому что это была воля богов, — дал я единственный ответ, который знал.

Она долго смотрела на меня, прежде чем неторопливо кивнуть. Видимо, она решила поверить моим словам.

— Почему вы не рассказали нам этого раньше?

— Эссэра Фала, мы сами не знали. Мы знали только, что они что-то замышляют, и рассказали вам об этом. И лишь когда я увидел, какую роль должен сыграть Глаз в церемонии, я догадался, что случилось. Это был коварный план. Фальшивый Глаз не только должен был подтвердить притязания фальшивой Марины на трон вашего сына, в то же время подделка скрыла некроманта от взгляда вашей внучки. А поскольку эта тварь находилась здесь, во дворце, а значит в любой момент могла встретиться с Глазом, тем более было важно, как можно быстрее обменять его. Думаю, у монстра не было ни секунды покоя, пока ему не удалось заменить Глаз копией. Потому что я сомневаюсь, что его талант позволил бы ему выдержать проверку перед Глазом. Конечно, это был рискованный план, но он чуть не принёс великие плоды. И лишь Наталия предоставила доказательства. Это она нашла подлинный Глаз у вора и украла его обратно, возможно, как раз во время церемонии, но она ничего не знала о том, что происходило в коронном зале. Она принесла его только, когда мы вернулись с коронации. Это было тяжёлое и опасное предприятие. А на следующую ночь она вернула вору фальшивый Глаз, так что тот должен думать, что Файлид всё ещё владеет копией, а он оригиналом.

Эссэра внимательно посмотрела на меня.

— Такое возможно?

Я кивнул.

— Да. Он думает, что Глаз хранится в безопасности, а Наталия не оставила следов, — я улыбнулся. — У неё есть особенный талант.

— В это, — сказала эссэра с мрачной улыбкой, — я охотно верю. Обокрасть некроманта — это что-то с чем-то!

— Мы не знаем, действительно ли он некромант, — напомнил я эссэре.

— Скоро узнаем, — заметила она, вытирая глаза. Она настоятельно посмотрела на нас. — Благодарю вас, Хавальд, за то, что вы сделали и за то, что мне открылось, благодаря вам. И тебя Хелис, потому что, во-первых, ты спасла своей любовью мою внучку, защитив её от этой твари, и во-вторых, нашла свой путь сюда как Серафина, чтобы в этот тёмный час показать нам свет, который сияет по милости Сольтара, — она посмотрела на священника, затем осторожно положила руку на простыню, туда, где та прикрывала голову её сына. — Потому что здесь, в комнате, находился кое-кто ещё, кто хотел верить, но не мог, — она нежно улыбнулась. — Таким образом вы укрепили и мою веру тоже, избавив от страданий и дали надежду, что мой Эркул вновь обретёт свет жизни, потому что если кто и был порядочным и заслужил новую жизнь в глазах Сольтара, то это мой сын.