В постели с незнакомцем (СИ) - Лель Агата - Страница 2

- Верочка, дочка, это ты? – в коридор вышла сонная старушка в длинной, до самых пят, ночной рубашке.

В комнате было темно, лишь угрюмое утро робко заглядывало в покрытые влажными каплями окна.

- Ну а кто же ещё? Мам, почему ты не спишь? – прошептала Вера, снимая с уставших ног сапоги.

- Тебя ждала. Совсем ты не отдыхаешь с этой работой! Тебе же на смену вот-вот собираться, не поспала ведь даже, - раздосадовано покачала головой мама и помогла снять пальто.

- Ничего, выкрою минут пятнадцать, в ординаторской вздремну. Ты лучше иди, сама поспи, рано ещё.

- Вер, а может, всё-таки уволишься? Ну что это за работа такая – официантка! Я по новостям смотрела - медикам обещали зарплату повысить, да и у меня пенсия слава Богу какая-никакая, как-нибудь проживём, - завела старую песню родительница, следуя по пятам за дочерью.

Вера щёлкнула выключателем – маленькую кухню осветила тусклая сороковаттная лампочка, но даже она больно ударила по глазам, заставив поморщиться.

- Ну ты скажешь тоже! А ипотеку мы чем платить будем? Жить на что? Да и лекарства сейчас дорого стоят, - чиркнув спичкой, подожгла под пузатым чайником конфорку.

- Ну не солидно же медработнику бездельникам горячее да рюмки подносить! Зря ты образование получала, что ли? Да и волнуюсь я за тебя – работа, работа, никакой личной жизни… - вздохнула Зоя Пална, присаживаясь на край обшитой бежевым кожзаменителем табуретки.

- Мам, ну чего ты? – Вера села рядом и приобняла женщину за хрупкие плечи. – Нормально у меня всё, не жалуюсь. А то, что женихов нет – так они мне и не нужны. Нам с тобой что, плохо вдвоём живётся? Хотим - варенье едим, хотим – пряники.

Мама тепло улыбнулась и накрыла ладонь Веры сухонькой рукой. В глазах блеснула влага.

- Я вообще-то до внуков дожить хочу…

- Но-но, отставить слёзы, а то сахар опять поднимется! Будут тебе внуки. Вот ипотеку выплатим, и сразу же начну кандидата в депутаты искать.

- Ох, Верка, ну с тобой серьёзно вообще не поговорить, - рассмеялась мама, смахивая с морщинистых век набежавшие слёзы.

- Всё, иди. Я чай попью и полчасика до работы урву, - Вера помогла ей подняться и выпроводила из кухни.

Сердце разрывалось видеть её такой. Чуть что – глаза сразу же на мокром месте. Валерьянку горстями пьёт.

Так тошно стало от собственного вранья. Официантка… Да какая к черту официантка! Если она узнает, что дочь в ночном клубе перед мужиками сиськами трясёт – это её убьёт. Она ведь гордится ей, перед соседками хвалится - какая Вера у неё умница, на двух работах пашет, чтобы семью прокормить.

Вера бы и рада была завязать с опостылевшим стриптизом, но как ещё в наши дни на плаву удержаться? Тем более в Москве! Ипотека сжирает бешеную часть средств, в больнице зарплата нищенская – что там медсёстры получают? Хочешь жить не хуже других – и не так раскорячишься.

Год от года она говорит себе, что это временно, что бросит, и даже несколько раз порывалась оставить шест, но потом, стоило только представить, какая жизнь их ждёт без этих денег, сразу же надевала ненавистный парик и маску.

Но она верила, что однажды судьба подарит ей шанс вырваться из нищеты, в конце концов должен же быть свет в конце туннеля?

Хотя, может, и не заслуживает она этого света. С её списком грехов – прямая дорога в ад. Но даже осознавая это, хотелось всё-таки пожить если и не красиво, то хотя бы достойно. А ещё она была обязана снять с души давящий груз, который вот уже несколько лет не давал спать спокойно: ночные кошмары стали её верными спутниками, визиты к психотерапевту – единственным шансом не сойти с ума. Но она верила, что как только выполнит данное самой себе обещание, то сразу всё изменится. Но для этого ей тоже были нужны деньги. Большие деньги. Замкнутый круг, из которого пока что не было выхода.

- Верунчик, это тебе, - на стол приземлился бумажный стаканчик кофе из автомата.

Божественный аромат сразу же придал бодрости, а первый крошечный глоток и вовсе вдохнул жизнь в вымотанное за ночь тело. Вера с наслаждением прикрыла глаза и расплылась в довольной улыбке.

- Лёшка, ты настоящий друг! 

- Вот, друг звучит уже лучше, чем просто коллега, - стянув с головы колпак с крошечными черепами, Лёшка плюхнулся на свободный стул, скрестив длинные ноги в синих больничных брюках. На груди болтался криво прицепленный к кармашку бейджик: "Ненахов Алексей Михайлович, анестезиолог-реаниматолог".

Вера совсем не к месту вспомнила, как однажды они со Светкой - сменщицей из реанимационного отдела, подсунули ему в бейдж карточку с женским именем, и Лёшка весь день проходил Оксаной. Но вместо того, чтобы отчитать девчонок, он подрисовал на их фотографиях рожки.

Детский сад – штаны на лямках, а ещё людям жизни спасают.

- Вер, так ты в каком ресторане-то работаешь? Может, я тебя забирать после смены буду? А что – мне не трудно. Я тебе комфорт, а ты мне поцелуйчик.

- Размечтался, Ненахов! Да и к тому же нас по домам на такси развозят, - отбрила Вера, убирая за ухо выпавшую прядь.

Легенды о подработке официанткой приходилось придерживаться и на работе. Меньше всего она хотела, чтобы кто-то из сотрудников или пациентов ЦРБ узнал в ней стриптизёршу из клуба. Именно поэтому она выступала в маске, так возможность узнать в Матильде медсестру Донскую Веру была сведена практически к нулю. Она сама себя в этом маскараде не узнавала, не то, что другие. Хотя мужчины, которые посещают "Магнолию" и не лечатся в обычных районных больницах, где одна палата на четверых и общий душ на этаж.

- Вот не понимаю я тебя, Донская, неужели не хочется, чтобы кто-то приласкал, обогрел холодной ночью…

- Отопление у нас уже включили, а у вас разве нет?

- Всё шутишь, ну-ну. Так и просидишь до старости. Котёнка тебе подарить, что ли…

- Помнится, что ты с Аллой из хирургии заигрывал, всё, завяли помидоры? – игриво прищурилась Вера.

- Да что мне Алла, вот ты – дело совсем другое. Я, может, жениться на тебе хочу, - Лёшка взъерошил торчащие иголками тёмные волосы и хитро улыбнулся. На щеках выступили две очаровательные ямочки. 

Ненахов в их больнице слыл главным соблазнителем, и все - от неразумных девчушек до престарелых матрон - просто таяли от его обаятельной ухмылки и синих глаз с томной поволокой. Пользовался он своей популярностью напропалую, отказа не знал, и единственная, кто посмел не попасть под каток его неоспоримого великолепия – это Донская.

Хотя Вере Лёшка в принципе тоже нравился, но слишком уж хорошо она знала своего коллегу, и его кобелиная сущность её совсем не устраивала. Похожего контингента она в клубе насмотрелась, и против подобного типа мужчин у нее стояла пожизненная прививка.

Дверь в ординаторскую распахнулась, запустив в тесный кабинет шум больничного коридора.

- Верка, иди, Эдуард Соломонович вызывает, - произнесла запыхавшаяся Алла и многозначительно кивнула в сторону кабинета главврача.

- Опачки, и в чём это наша красавица провинилась? – густые брови Ненахова взметнулись вверх.

- Понятия не имею, - пожала плечами Вера и залпом допила остывший кофе.

Покровского Эдуарда Соломоновича в больнице недолюбливали и старались по-возможности с ним не пересекаться. Крутой нрав, гневные взгляды и громогласный бас заставляли трепетать всех без исключения - врачи его боялись, не то, что обычные медсёстры. Что ему от неё понадобилось? Вера прямо-таки терялась в догадках, пока следовала к его кабинету, бесшумно ступая по белоснежной плитке подошвой мягких рабочих тапочек.

В голове сигнальным маяком вспыхнула мысль - Покровский узнал о её маленькой тайне, но Вера старалась держать паранойю в узде и не паниковать раньше времени.

Постучав, приоткрыла дверь:

- Эдуард Соломонович, вызывали?

Главврач поднял на неё угрюмый взгляд и молча кивнул на стул, удерживая плечом телефонную трубку.