Второе дно (СИ) - Ахметова Елена - Страница 24

— Мисс Блайт, что с ним?! — нервно вопросил Кристиан, обернувшись через плечо.

На мой взгляд, оба безнадежно переигрывали, но зрители, кажется, были готовы рукоплескать стоя, не будь они так испуганы.

— Позвольте, — ровным голосом попросила я, втиснувшись между Кристианом и Изабель. — Кажется, ваш камердинер — неплохой медиум, мистер Кантуэлл. Призрак говорил с нами через него, но оставил нас, едва мы разомкнули круг. Должно быть, контакт с темной сущностью стал большим шоком для мистера Лата, но ничего непоправимого не произошло. Ему нужен воздух и покой.

Чего-чего, а воздуха в комнате было хоть отбавляй. Сквозняк кружил по гостиной, развевая занавески и подхватывая мои распущенные волосы; однако в каминной трубе так завывало, что ни о каком покое и речи не шло.

Но Тао сделал глубокий вдох, приоткрыл глаза — и заморгал. Поморщился, с глухим стоном коснувшись затылка, и сел, неуверенно озираясь.

— Вам лучше подняться к себе, мистер Лат, — тотчас велел ему Кристиан. — Ваша Светлость, могу я рассчитывать, что вы пришлете кого-нибудь присмотреть за ним?

Почтенная супруга губернатора только кивнула, и мистер Ливитт, застывший в дверях, тотчас испарился, спеша отыскать кого-нибудь из горничных. С уходом Тао суматоха несколько поутихла, но Кристиан все равно места себе не находил — а мистер Анги, бледный, как простынь, старался не смотреть на испачканную кровью спиритическую доску.

— Приношу свои извинения, Ваша Светлость, — сдержанно произнесла я. — Я не должна была призывать живого. Надеюсь, вы не позволите этому происшествию испортить ваш вечер.

Вечер, тем не менее, был очевидно испорчен — и, хотя губернатору хватило воспитания не взваливать на меня вину за прихоть своего гостя, мне дали понять, что мое присутствие более не требуется. Я не стала возражать и быстро собрала нехитрый инвентарь для спиритических сеансов. У меня были проблемы поважнее нежной душевной конституции высшего сословия.

Бесплотный холодок из-за левого плеча никуда не делся. Дух, явившийся на зов, все еще оставался со мной.

После «неудачного» спиритического сеанса обо мне будто забыли. Я с удовольствием вернулась на соленые болота и посвятила неожиданно освободившееся время накопившимся домашним делам: перебрала травы на чердаке, выскоблила добела рабочий стол на кухне и на всякий случай пополнила запас леденцов.

Но из Мангроув-парка не было вестей. Терренс Джей Хантингтон III не показывался. Не заглядывала и Дейзи.

Тогда я все-таки сдалась и потратила несколько дней на кройку и шитье, обзаведшись-таки новыми блузками: хлопковой белой и жемчужно-серой шелковой. Носить их, правда, было некуда. Мистер Кантуэлл прекратил фонтанировать приглашениями на неожиданные мероприятия. Тао молчал, даже не пытаясь втянуть меня в очередное представление для общины Ратана.

Наверное, я могла гордиться собой. До сих пор подчинение чужой воли всегда давалось мне с неимоверным трудом: невозможно наслать чары, когда меньше всего на свете тебе нравится мысль о том, чтобы лишить кого-то свободы выбора. Но воля Тао поддалась с пугающей легкостью, и тишина в Мангроув-парке только подтверждала, что мой шепоток все еще держится. Увы, спокойнее от этого что-то не становилось.

Тао не походил на человека, чью волю легко подавить. За минувшие дни он должен был избавиться от внушения. Держаться так долго чары могли только в одном случае: если Тао сам подспудно не желал подвергать меня опасности.

— Не смейся, — хмуро велела я альционе. — Меня может терзать совесть, но я вовсе не для того тратила силы, чтобы потом самой лезть разыскивать принца. У него, в конце концов, целый штат агентов, ответственных за безопасность, и кто я такая, чтобы сомневаться в их квалификации и пригодности к службе?

Альциона только укоризненно качнула головой, но возражать не стала и без лишних комментариев выпорхнула в распахнутое окно. Я проводила ее взглядом и беспомощно обернулась.

Кухня сверкала чистотой. От печи веяло остаточным жаром; внутри томился пирог с рыбой и пропаренным рисом. На притененной полке в углу выстроились ровные ряды банок с отварами. От буфета тянуло жженым сахаром. Утреннее солнце протянуло золотистые лучи, и занавесь из ракушек и бусин на входе в кухню рассыпала по всему домику блики и резные тени.

Впервые за долгие недели мне было нечем заняться.

Желанный покой и безопасность обернулись клеткой, в которой каждый прут был заботливо обит мягкой тканью, чтобы запертая птичка ненароком не поранилась о холодный металл. Неудивительно, что альциона не стала задерживаться в идеально прибранном доме.

Но сдаваться и идти в Мангроув-парк с повинной я все же не собиралась, а потому отыскала чистую ветошь и подступилась к самому большому окну. Располагалось оно крайне неудачно, сразу за лестницей на чердак, и вдобавок не открывалось, что превращало мытье в регулярную пытку. Я откладывала его так долго, как могла, но вынужденное безделье толкало на отчаянные меры.

За окном начинался прилив. Обычно вода подкрадывалась к домику осторожно и мягко, но близящееся полнолуние дурно сказывалось на характере волн. Вода выразительно хлюпнула о наружную лестницу раз, другой — и вдруг разом захлестнула ее до середины. Сваи с шумом рассекали поток. Брызги долетели до только что отмытого окна, и я с досадой прикусила губу, швырнув намокшую ветошь на пол.

Она упала с мягким шелестом, и в то же мгновение весь дом содрогнулся от удара. Я подняла глаза, ощутив знакомый холодок за левым плечом, и отмахнулась от него, как от досадной помехи.

Из окна была видна только корма чужой лодки. Влекомая течением, она ударилась о сваю еще раз, заставив меня подскочить от неожиданно сильного толчка, и начала плавно разворачиваться вокруг опоры. Еще немного — и ее унесет прочь.

Я выругалась и выбежала на веранду.

Холодок за спиной сгустился, с любопытством заглядывая мне через плечо. Не став одергивать незваного призрака, я перегнулась через перила. Распущенные волосы рассыпались по плечам и радостно помахали вслед морскому ветерку, перекрыв обзор, и сначала мне показалось, что в чужой лодке лежит какая-то неопрятная куча ношеных тряпок. Потом течение все-таки развернуло несговорчивое суденышко, выдергивая его из тени дома, и под лучами полуденного солнца грязь на тряпках приобрела неприятный темно-бордовый оттенок.

Я похолодела, словно призрак прильнул ко мне всем своим эфемерным существом. Прилив вынес на свет корму лодки, и среди мусора и тряпок ярко блеснули две серебряные монетки, небрежно брошенные на мертвенно бледное лицо с рассеченной до крови щекой.

Не сдержав вскрик, я слетела с лестницы, едва не навернувшись в мутную воду, но все же успела поймать лодку за уключину.

От рывка она закачалась, и тряпки с неприятным шорохом ссыпались в сторону, обнажая смуглую грудь и налившиеся нехорошей темнотой ссадины на ребрах. Я перевела взгляд выше — и вздрогнула, едва не упустив лодку.

Кто-то положил монеты несчастному на глаза — местные таким образом провожали покойников на тот свет — но это ничуть не помешало мне узнать вытянутый овал лица и темные волосы, слипшиеся от крови.

Все материнские наставления вмиг вылетели у меня из головы, и я потратила несколько бесценных секунд, бессмысленно цепляясь за уключину верткой лодки. Взгляд метался от ссадин на ребрах к неподвижному кадыку и приоткрытым губам, обескровленным и рассеченным. Тряпки, которыми завалили тело, оказались грязными лохмотьями, оставшимися от щегольского светло-серого костюма-тройки. Судя по их виду, шансы, что несчастный снял одежду сам, стремились к нулю.

Я рассмотрела в ворохе беспорядочных обрывков ткани знакомую манжету, снова испачканную в чернилах, и подавилась всхлипом.

Словно среагировав на странный звук, вырвавшийся из моего горла, кадык на мужской шее едва заметно дрогнул. Я застыла на мгновение — и тотчас деловито схватилась за веревку для «гостевых» лодок.