Подарить жизнь - Лернер Марик (Ма Н Лернер) Н. "lrnr1" - Страница 33

Джад фем Годрас

Джад фем Годрас без особой спешки поднялся по узкой тропинке к вершине холма. Сейчас требовалось не просто побеседовать, а принять важнейшее решение. Разницу между собой и младшим братом он знал прекрасно. Если он в семье всегда считался умным и рачительно управлял немалыми владениями рода, то Акбар был сильным.

Конечно, оба они родились отнюдь не дураками, и, поменявшись местами, вполне приспособились бы со временем к другой деятельности. Все дело в том, что такая жизнь устраивала обоих. Джад ворочал хозяйственными делами и мог смело заявить, что много лет проводил правильную политику. Благосостояние росло, на него смотрели с огромным уважением не только в провинции. Все было правильно, и тем не менее, иногда он втихую, ни с кем не делясь, завидовал своему собственному младшему брату.

Акбар с детства хотел чего-то другого, но ни в коем случае не спокойной жизни дома. Он жаждал славы, сражений и честных поединков. Все это и получил сполна. Будучи самым маленьким среди детей своего возраста в округе, он моментально вступал в драку при любой обиде, подлинной или мнимой, и не успокаивался, пока не побеждал. Агрессия лилась в подобных случаях через край, и скоро его стали бояться даже более сильные старшие ребята.

На этом Акбар не успокоился. Начал чуть ли не с малолетства самостоятельно выковывать характер. Тренировался не только физически, выполняя соответствующие упражнения, фехтуя и занимаясь конной ездой, обязательной для фема. Брат еще и целенаправленно штудировал все наиболее известные книги по теории и практике военного дела. Он поставил себе цель стать великим полководцем и упрямо шел к ней, будто забыл о мире, царящем в империи уже третье поколение.

Кто хочет войны, всегда ее найдет. Практически наплевав на недовольство отца, он пошел своей дорогой. Сначала мелкие стычки на границах, где Акбар заслуженно добился немалого успеха, получив в конце концов должность военного губернатора после разгрома заговорщиков, пытавшихся заключить племенной союз и разграбить юго-восток страны. Затем его ждали руководство экспедицией и очередные громкие победы. Все, служившие под началом Акбара, естественно, уцелевшие, отзывались о своем командире исключительно превосходно.

У него был один серьезный недостаток. Акбар категорически не желал привести в дом жену. Не то что бы это как-то влияло на Годрасов, Джад имел двух взрослых сыновей и четырех крайне удачно пристроенных дочерей. Они обеспечивали семье устойчивое положение в обществе и серьезнейшие связи. Тем не менее, данное чудачество брата давно превратилось в предмет шуток, а иногда и неприятных намеков. Безусловно, говорили об этом не в лицо, Акбар способен был и на дуэль вызвать, особенно постороннего.

Он терпел подобные попреки исключительно от старшего брата, прекрасно знающего причину происходящего. Вовсе не горячая любовь в прошлом была тому виной, как подозревали иные дамы. Младший брат являлся «посмертным ребенком», и именно поэтому испытывал ужас при мысли о женитьбе. Единственная вещь, которой он боялся – смерть супруги при родах. В глубине души Акбар всегда подозревал, что отец не любил его именно по этой причине. Джад знал – это правда. Что было, то было.

Два хайдута стояли на тропе в напряженных позах (руки на рукоятях сабель), и расслабились, только увидев лицо старшего хозяина. Давний обычай брать на воспитание детей малоимущих фемов или земанов, иной раз самостоятельно обрабатывающих свой участок, но при этом относящихся к воинскому сословию, был совсем не глуп.

Люди прекрасно знали, кому они обязаны достаточно необременительной службой и приятной жизнью. А если, как было принято у Годрасов, еще и воспитывались рядом с хозяйскими детьми, можно было вырастить преданных до смерти людей. Они поднимались с тобой на битву и гибли. Когда-то общепринятым было название «пристав». От «приставить к ребенку». Сейчас таких людей именовали хайдутами. От изменения слов суть явления не изменилась.

Эти двое, как и следующие за ними товарищи, служили с малолетства. Они являлись друзьями Годрасов, телохранителями, доверенными людьми и командовали воинскими отрядами в случае каких-либо проблем. Их и подбирали изначально согласно вкусам и предпочтениям детей. Личные парни Джада со временем уходили в другие поместья управляющими. Акбаровы тоже не прогадали. Очень даже неплохо прибарахлились в походах. Преданность в таких случаях заметно возрастает, получая материальное поощрение. Они и раньше готовы были идти за своим господином хоть в вечный Холод, но теперь еще, стоит тому приказать, охотно понесут его на руках.

Джад показал рукой – оставайтесь здесь. Вояки молча поклонились и моментально распределились. Двое так и остались бдительно охранять тропинку (на сей раз вполне оправданно). Двое присели на корточки и моментально принялись чертить ножом круг. Игра была простейшая, и, тем не менее, жутко азартная. В круг клали монеты, их требовалось выбить за черту специальной свинчаткой. Кто сколько сумеет выбить, тот, соответственно, столько и получит. Обычно играющих набиралось достаточно много, и иногда суммы выходили солидные. При этом страсти разгорались нешуточные – с битьем себя в грудь, клятвами, неприличными жестами, руганью, криками, а иногда и последующей дракой.

Акбар сидел на маленьком коврике в классической позе медитирующего и смотрел на заходящее солнце. Перед ним лежал ничем не украшенный меч в простых ножнах. Сам клинок был отнюдь не из ближайшей кузницы. Это меч даже не из мастерской Бограта или его семьи, а лично выкованный им самим. В империи таких имелось хорошо если с десяток, и стоили они несусветные деньжищи. Ничего удивительного, если при производстве не обошлось без магии.

Конечно, в отличие от сказок, мечи эти не рубали все и вся, однако не требовали заточки и, несмотря на свою тысячелетнюю историю, смотрелись новенькими. За такую вещь убили бы кого угодно, однако продать ее было невозможно. Все – наперечет. У каждого клинка личное имя и всем известный владелец. А вот взять в бою желающих найдется масса. Говорили, что маги неоднократно пытались повторить сделанное однажды, но Бограт был себе на уме и записей не оставил. Выковать подобный клинок за все столетия не смог никто.

За любою вещью, вышедшей из рук Бограта, выстраивалась огромная очередь. Потому что делал он не только мечи и сабли. Где-то гуляли по рукам ножи, наконечники копий и масса других, не столь нужных воину, однако дорогих изделий. Часть их давно пропала, как и несколько известнейших мечей во время войн и разных столкновений. Часть, вполне вероятно, принадлежала людям, не представляющим ценности доставшегося от предков добра. Этот меч подарил Акбару отец. Старшему брату он отдал поместье, а ему оружие. Оба остались вполне довольны.

Джад молча встал за спиной Акбара и посмотрел на знакомую с детства картину. Кое-что, безусловно, изменилось за эти годы, причем нередко благодаря его личными стараниям, и все-таки в основном ядро поместья осталось таким же. По всей империи можно насчитать, наверное, не меньше сотни тысяч крупных и средних усадеб. Фемов в стране, считая с семьями, не больше двух-трех процентов от общего населения, но наряду с городами и деревнями усадьбы играют огромную роль в хозяйстве империи и влияют на все стороны жизни страны и ее населения.

Если не считать периодических стычек между несколькими аристократическими группами, внутри империи не первое столетие царил мир. Не имело смысла окружать могучими стенами поселения. Тем более что это прямо запрещалось правительством, не заинтересованным в излишней автономности и защите фемов от администрации провинций и центральных органов. Города тоже давно не имели серьезных защитных сооружений, исключая пограничные и Карунас. Защитные сооружения присутствовали разве что в портах, да и то вряд ли кто-то серьезно относился к поддержанию укреплений в надлежащем виде.