Подарить жизнь - Лернер Марик (Ма Н Лернер) Н. "lrnr1" - Страница 30

Давно интересуясь тонкостями теологии и внимательно прислушиваясь к своему лучшему другу Форику, он, не спрашивая мнения сыновей (никто не говорит об остальном семействе), подарил практически все свое имущество общине аголинов.

Попытки оспорить дарственную, ссылаясь на неадекватность главы семейства, провалились. Тот очень своевременно для сектантов скончался. Знатные фемы, насчитывавшие в родовом древе одиннадцать поколений и имевшие немалый доход, остались буквально нищими. Свадьба сестры расстроилась, бывшие друзья отвернулись, а его младший брат не нашел ничего более умного, как ввязаться в дуэль с одним из насмешников, и погиб.

Пришлось старшему сыну идти в армию, от этого хоть какой-то доход, да он и не умел ничего, кроме как махать мечом и стрелять. Аголинов и конкретно пресловутого старейшину фем Датир ненавидел люто. А тут такой замечательный предлог для расправы! Не выдумка – реальное преступление. Еще и похвалят за правильные действия.

– И?

– Семь лет назад аголины поселились здесь после смерти предыдущего хозяина земли. Якобы… – в голосе лейтенанта послышался сарказм, – он ее им продал.

Между слов читалась – плевать, правда это или нет! Теперь фем не отступит, пока всех не перевешает.

– Очень скоро начались ссоры с соседями. То граница не так проведена, то скот пропал. А три дня назад одна из деревень по соседству была полностью уничтожена налетчиками. Если бы не ваши поиски, наверняка не скоро узнали бы, и доказательств причастности аголинов к преступлению найти не удалось бы. А тут – замечательный свидетель!

– Один?

– Женщина не в счет, – отмахнулся фем Датир. – А этот все видел. Мы его на заставу привезли, там постоянно присутствуют парни из Первого полка, а среди них нашлись родственники деревенских, – лейтенант не скрывал злорадства.

Датир сам наверняка и просветил всех в округе, понял Талмат. Узнали подробности и моментально примчались из гарнизонов восстанавливать справедливость.

– Туда аголинам и дорога, – совершенно не стесняясь Высматривающего, вояка показал проклинающий жест. Пальцы сжаты в кулак, а большой и мизинец оттопырен. – И остальных в Тьму!

– Ничего не имею против. Старейшина там?

– А вот тут, – хмурясь, сообщил лейтенант, – проблема. Ваш лекарь еще тот деятель. Правду говорит, да не всю. Ухо с ним надо держать востро. Мы ведь проверили его рассказ и выяснили очень любопытные детали. Не сбежал – отпустили. Да еще и старейшина с охранником с ним отбыли. Сказали – до вечера, и не вернулись. Мы его встретили – он был один. Ну, с ученицей.

– Ого!

– Вот именно. Есть в Первом полку хорошие следопыты. Прошли по следам и обнаружили… ээ… подозрительное место. Порыскали и нашли покойника. Умеет знахарь с топором обращаться, – Датир хмыкнул, – я Картира, охранника Форика, знал, и не хотел бы столкнуться с ним на узкой дорожке. Кто он был до того, как уверовал, не знаю, но людей перебил бессчетное количество. Тут не ошибешься. Никого никогда не боялся, но против него выйти – смерть. Зверь, прекрасно умеющий обращаться с оружием, да еще с животным чутьем на опасность. Ваш добрый и человеколюбивый лекарь его убил и не почесался – любо-дорого посмотреть. Добивал одним движением, как быка на бойне. Но это уже потом. Легкая смерть.

– Так и кошка, зажатая в угол, может на пса наброситься и даже прогнать.

– Нет. Я видел, тут рука твердая и профессиональная. Наверняка чему-то учился. Хотел проверить, да недосуг возиться со всем этим. Ну да, бродя по дорогам, путешественники оружия не забывают, так что ничего особенно удивительного. Всякое случается. Это так, к сведению. Не поворачивайтесь к нему спиной, если рядом топор, – фем Датир хохотнул. – А старейшину не нашли. Я спросил, так лекарь эдак удивлено пожал плечами и посоветовал искать в пропасти немного подальше.

– Врет?

– Нет, – убеждено заявил лейтенант, – сначала ведь вообще промолчать хотел. Дело-то насколько неприятное! Тут у него выбора не имелось. Если Картира смог убить, то отпускать Форика… – он пожал плечами. – Все равно на обратной дороге покажет место. Хочу видеть труп. Очень хочу плюнуть на него, – мечтательно признался фем Датир.

Лекарь

– Почему такая цена? – с неподдельным изумлением спросил приставленный ко мне сержант Берк, со стуком опуская пустую кружку из-под пива на стол. На самом деле стаут более грубый и тяжелый брат пива, но многим нравится. В частности, мне. Правда, я не мешаю его с вином, считаю это извращением, но других перевоспитывать не собираюсь. Вкусы у всех разные.

Рецепт стаута прост: хмель, солод и еще некоторое количество жженого солода, дающего странный темный цвет, или жареного ячменя. Сусло варят с хмелем и пропускают через длинные трубы в бродильную камеру. Для ферментации добавляют дрожжи.

Уже готовый напиток выдерживается в бочках. Их тщательно прокаливают над горящими дубовыми щепками. Дерево нужно освободить от присущих ему вредных свойств, способных испортить вкус стаута. Такой напиток делают только в одной провинции, и самый лучший как раз привозят в Серкан с гор. Половина империи крутит носом, не понимая, как можно предпочитать пиво вину, а меня все устраивает.

Вид Берка не оставляет ни малейших сомнений в большом опыте кабацких драк и воинских подвигов. Бритый по воинскому обычаю лоб и легкая щетина с боков и на затылке ничего не могут скрыть. Родных волос сохранилась всего пара прядей. Голова вся в шрамах и бугорках, как дорога. О его череп явно неоднократно разбивали всевозможную посуду и чесали кулаки. Сломанный и неумело выправленный нос служит весомым подтверждением неизменной доблести. Впрочем, двигается Берк, несмотря на немалый возраст, гибко и красиво. До дряхлости ему далеко, а деланные наивность и простоватость во взоре меня не обманули. Дадут команду – и вцепится в глотку без раздумий и колебаний.

Верно говорят: что у трезвого на уме, то у пьяного на языке. В очередной раз убеждаюсь на практике. Вот снедает его желание понять, кто я есть. Злодей? Так почему не сижу в яме на цепях? Замечательный во всех отношениях господин? Так зачем ловили и всерьез искали? Тут никаких сомнений, егеря и не скрывают подробностей. Все вокруг перекрыли, обнаружив наш отъезд из Серкана. Сглупил. Надо было сразу морем уходить. Хорошо проявлять ум задним числом.

А ведь виновата фобия, поставил сам себе диагноз. Огонь и вода – это то, чего я боюсь. Не просто смерти, а полного исчезновения. Поэтому и стараюсь без крайней необходимости по морям не путешествовать.

– А я лекарь не простой, умелый. Как зарежут, заходи – помогу.

Скилак довольно рассмеялся. Этот был помоложе, но тоже не промах. Они вечно таскались за мной вдвоем, и удрать не имелось никакой возможности. А если нет смысла удирать, почему не наладить отношения? Выпивка самое лучшее занятие для скучающих. И потом, если не радоваться жизни, зачем вообще она нужна? Новые люди, новые впечатления. Сидим в караулке и обмениваемся интересными байками. Они мне про места, где прячут контрабанду, а я им о причинах заболеваний. Уж сколько столетий существует всеобщее убеждение о злокозненности мелких демонов, которые проникают в организм и там размножаются, отравляя человека, а все одно – заставить людей постоянно кипятить воду – непосильная задача.

– Не скажи, – упорно держась за свою мысль, возразил Берк. – Звание капитана абы за что не дают. И золотом не разбрасываются.

– Ха, – отмахнулся беспечно. Я и сам не прочь был выяснить, за что удостоился такого внимания, но не сознаваться же в неведенье, – ерунда все это. Звание в нашей могучей армии ничего не дает. Даже жалованья. Вот у фема Косты, по слухам, платят. И в его личные отряды перебежало тысяч десять.

– Преувеличивают.

– А вы лапу сосете. И офицеры ваши не лучше. На нормальный мундир денег нет. Ну, если глаза не закрывать, в карман не брать и законы не нарушать…