Размытые линии (ЛП) - "habitual_lady" - Страница 28

— Я всецело за то, чтобы она приняла этот одинокий этап в своей жизни, но просто… Ну… Паркер когда-нибудь говорила тебе, что хотела выйти замуж за Лэнса?

Затем моя рука дергается, и мне приходится сделать глубокий вдох, прежде чем продолжить. Затем, поразмыслив, я положил нож. Я тянусь за пивом, которое лучше подготовит меня к этому разговору, чем морковь.

Мысль о том, что Паркер выйдет замуж за Лэнса… Черт.

— Кажется, она хорошо переносит разрыв, — говорю я, полностью уклоняясь от упоминания о браке.

— Да, но в том-то и дело, — говорит Миссис Блэнтон, поджимая губы. — Тебе это не кажется странным? Они встречались четыре года, почти пять лет, и только ближе к концу она начала говорить о том, что он для нее единственный.

Мое пиво, кажется, не очень хорошо оседает в желудке, поэтому я откладываю его в сторону.

— Как ты думаешь, Лэнс был… тем самым? — спрашиваю я.

— Ну, это ведь не от меня зависит, да? Но он казался достаточно хорошим человеком. Делал ее счастливой.

Так ли это? Я вспоминаю последние два месяца, когда Лэнс почти не обращал на нее внимания.

Наверное, Миссис Блэнтон права.

Паркер была счастлива с ним. Или, по крайней мере, чертовски довольна. Они никогда особо не ссорились, он водил ее на свидания… Странно, но после той первой ночи, когда Паркер выплакала все слезы, а я хотел выколоть глаза Лэнсу в отместку, я даже и не думал о ее бывшем.

Если уж на то пошло, не похоже, чтобы даже Паркер думала о своем бывшем, но, возможно, Миссис Блэнтон права. Может, в этом и проблема.

— Она найдет себе кого-нибудь другого, — говорю я. — Кто-то получше.

— Да. И я не хочу, чтобы она торопилась. Просто… я хочу, чтобы у нее был кто-то, кто будет рядом с ней.

Я смотрю на Сандру. Странно говорить такое о независимой девушке с солидной работой и процветающей общественной жизнью, но, возможно, это как-то связано с выживанием после рака. Иногда я забываю, что женщина рядом со мной смотрела смерти в лицо. Вполне логично, что она задумалась о том, какой могла бы быть жизнь ее единственного ребенка без нее.

— У нее есть я, — тихо говорю я.

Сандра удивленно смотрит на меня.

— О, Джастин, милый. Я знаю! — она протягивает руку и сжимает мою. — Просто… Паркер твоя девочка номер один, и ты всегда будешь рядом с ней, но как мама, я не могу не думать о том дне, когда вы по отдельности встретите свою настоящую любовь, и все изменится.

Мой мозг восстает против этого.

— Не изменится.

— Изменится, — мягко говорит она, поворачиваясь ко мне лицом. — Я знаю, что у тебя сейчас вся эта холостяцкая жизнь, и это здорово, но когда-нибудь ты влюбишься. Ты слишком хороший парень, чтобы не влюбляться. И как, по-твоему, эта девушка отнесется к тому, чтобы стать номером два?

Я открываю рот. А потом закрываю. Я не могу представить себе другую девушку, заменившую Паркер.

— Вот именно, — добродушно говорит Сандра, видя, как я складываю кусочки вместе. — Твоя дружба с Паркер не исчезнет, но изменится. Я хочу, чтобы у нее был идеальный парень, для которого она всегда будет номером один. Тот, кто бросит всё ради нее. Который умрет за нее.

Я открываю рот, но, клянусь, не знаю, что сказать. Я даже не знаю, что чувствую.

— О Боже, — говорит она, закрывая рот рукой и тихо смеясь. Жест, который делает ее похожей на свою дочь. — Прости. Прости, Джастин. Я не хочу… Ты, наверное, думаешь, что я говорю как старая бабка.

Я заставляю себя улыбнуться.

— Я же мама, — говорит она, извиняющимся жестом похлопывая меня по руке. — Мы всегда волнуемся.

Я снова беру свое пиво и жду, пока мои мысли сами соберутся во что-то, что я могу хотя бы наполовину понять. Но не получается.

Она хлопает в ладоши.

— Печеная картошка почти готова!

Задняя дверь открывается, и Паркер входит, держа в руках покрытую фольгой тарелку.

— Стейки готовы, девочки!

Она улыбается мне, но ее улыбка слегка сползает, когда она видит меня, и наклоняет голову, как бы говоря: «Ты в порядке?»

Я мысленно встряхиваюсь и заставляю себя улыбнуться в ответ. У меня все в порядке. Но я не в порядке. Я не могу не думать о том, что сказала Миссис Блэнтон.

О том, что мы с Паркер найдем людей, которые для нас будут важнее.

И мне это совсем не нравится.

========== 21. Паркер ==========

Что бы ни случилось с Джастином, пока я готовила с отцом, всё исчезло к тому времени, когда мы добрались до десерта: восхитительный пирог с марионберри и ванильным мороженым.

К тому времени, когда мы заканчиваем мыть посуду и мои родители отправляются спать, я чувствую себя очень довольной, впервые за долгое время.

— Давай соберем пазл? — Спрашиваю я.

Джастин стонет.

— Как насчет прогулки по пляжу?

Я скептически смотрю на улицу.

— Ты имеешь в виду прогулку по черному как смоль пляжу рядом с сердитым тихим океаном в сорокаградусную погоду под дождем? — спрашиваю я.

Он ухмыляется.

— Да. Именно так.

— Сукин ты сын, я в деле.

Через пять минут мы уже с ног до головы закутаны. Я в толстовку, которую у него отобрала, а Джастин в черный флисовый пуловер. Мы идем к пляжу, и, к счастью, дождь, кажется, уменьшился.

Здесь не так холодно, как я ожидала, ничто не раздражает меня больше, чем песок в ботинках, я снимаю носки и теннисные туфли рядом со ступенями, ставя их на большой, безошибочно узнаваемый камень, так что я смогу найти их снова.

Джастин следует моему примеру, и мы оба закатываем джинсы до середины икр. Песок под ногами холодный, но очень приятный. Мне всегда нравились поездки в Кэннон-Бич. Это одно из самых красивых мест в мире, сплошные неровные волны, гладкий песок и знаменитая скала Сена, нависающая над пляжем.

Но несмотря на то, что лето — это самый разгар сезона, с кострами, рожками мороженого и солнцем, я всегда любила приезжать зимой. Ничто не сравнится с тем, чтобы свернуться калачиком с книгой и одеялом, когда снаружи бушует шторм, или жарить зефир в камине.

Но самое лучшее — это пляж полностью в своем распоряжении.

Что ж. И лучший друг.

Джастин, кажется, чувствует то же самое, потому что он глубоко дышит, и я практически чувствую, как он расслабляется, когда идет рядом со мной. Сейчас отлив, и песчаные просторы кажутся бесконечными. В молчаливом согласии мы поворачиваем налево, хотя на самом деле не имеет значения, в какую сторону мы идем.

Несколько мгновений мы идем молча, прежде чем я начинаю говорить.

— Так о чем вы говорили с моей мамой? — спрашиваю я.

Он замолкает на минуту, как будто раздумывая, говорить или нет.

— Твоя мама беспокоится о тебе, — наконец говорит он.

Я удивленно поворачиваю голову.

— Серьезно? Я о чем-то не знаю?

Джастин не шутит в ответ, вместо этого он засовывает руки в карманы и на мгновение запрокидывает голову к небу.

— Она думает, что ты не справляешься со своим разрывом.

Я открываю рот, потом закрываю его. Ну, такого поворота я не ожидала. Большую часть времени я чувствую, что мы с мамой на одной странице, но это застает меня врасплох.

— Она так сказала?

Он пожимает плечами.

— Что-то о сдерживаемых эмоциях, бла-бла-бла.

Я засовываю руки в карманы, размышляя об этом. По правде говоря, я мало думала о Лэнсе. Или об расставании. Но если уж быть до конца честной… Я не позволяла себе думать об этом. Всякий раз, когда что-то напоминает мне о Лэнсе, я сразу же вспоминаю, как ужасно я себя чувствовала, когда он меня бросил.

— Она права? — спрашивает он через несколько секунд. — Ты не забыла его?

Я останавливаюсь, потому что внезапно чувствую, что слишком много ходить, думать и говорить одновременно.

— Может быть, — тихо отвечаю я.

Он тоже останавливается и поворачивается ко мне. Я не могу разглядеть его лица. За звездами и полумесяцем, просвечивающим сквозь туман, нет никакого света, но я чувствую его интенсивность.

— Может, тебе стоит с этим разобраться, — говорит он.