Такое кино (СИ) - Тартынская Ольга - Страница 33

- Да так, голова болит, - мрачно ответила Мордвинова, однако ей было приятно внимание молодого мужчины.

- Есть парацетомол, дать? - предложил деятельный Вова. - Ада Васильевна загоняет любого.

- Вова! Где Вова? Я без него как без рук! - тут же послышался пронзительный голос Бабушки, и администратор умчался на зов босса.

Женя припомнила, что Вова часто оказывал ей разные знаки внимания, только она не придавала им никакого значения. Администратору положено следить за порядком на площадке и быть в курсе всего, вот он и отслеживает. Однако через пятнадцать минут Вова вернулся с таблеткой и стаканом воды.

- Вот, выпей. Мне помогает.

Женя поблагодарила администратора, надеясь, что он уйдет. Однако Вова с сочувствием следил, как она будет принимать лекарство. Пришлось выпить ненужную таблетку под его заботливым взглядом.

А что, меня тоже не на помойке нашли! "Да захоти я, была бы моей Наталья!" - мелькнула в голове фраза из любимого фильма про арапа. Что ж я опять в ту же петлю лезу? Отчего бы, скажем, не пофлиртовать с Вовой, коли он так мил?

Мордвинова улыбнулась самой пленительной своей улыбкой и проворковала:

- Спасибо, Вова. Ты меня просто спас!

- Вот и хорошо, - удовлетворенно кивнул головой администратор и помчался по своим делам.

Женя посмеялась над собой: не сработало. Однако тотчас опять загрустила. Отчего, когда любишь кого-нибудь и желаешь быть только с ним, нужно искать кого-то другого, предлагать себя как товар, выставлять в лучшем виде? Чем же это не проституция? Все внутри протестует.

Однако на другой чаше весов - одиночество, возраст, последний шанс... Оптимизма эти мысли не прибавляют. Выходит, из страха одиночества я должна оставить свое чистоплюйство и искать хоть кого-нибудь, кто согласится разделить со мной надвигающуюся старость?

Еще говорят, что надо уметь любить тех, кто рядом. Не надо хватать звезд с неба, а пытаться разглядеть в ближних то, что можно полюбить. Ведь человеку свойственно пленяться недосягаемым, тянуться к запретному плоду...

А если в моей жизни теперь сплошь запретные плоды, что тогда? Как трудно жить. И зачем, зачем я ему позвонила тогда? Зачем разыскивала его телефон, позорясь и стыдясь, на что надеялась?..

- Женя, подежурь на площадке, - вывела ее из задумчивости Марина, и Мордвинова отправилась работать. 

 Им так и не заплатили за два месяца работы. Ада Васильевна торопилась, выжимала из группы все соки, кормя обещаниями. Много говорила о долге, совести, о чести, которая выпала всем участникам проекта "Жуковский", о добрых делах и Божьей благодати, которая снизошла на нее. Она приводила на съемки священника в качестве консультанта и подолгу беседовала с ним. В последний съемочный день никто даже не заикнулся о "шапке". И так все ясно: денег нет. Все устали, все вздохнули с облегчением, ни на что не надеясь. Только операторская группа была уверена, что их не обманут.

В костюмерном департаменте состоялся совет. Художник по костюмам устранился. Он свое получил, у него три проекта одновременно и некогда заниматься ерундой. Его ассистент Марина собрала костюмеров в их пыльной, забитой хламом костюмерке на "Мосфильме" на чай и произнесла речь:

- Судя по всему, платить нам опять не собираются.

Мордвинова завелась с ходу:

- Интересное кино! Что ж мы им в насмешку, что ли, дались? Люди работали, вкалывали добросовестно, честно, перерабатывали сплошь и рядом, а им - шиш?

- Ее бы устроило, если б мы вообще бесплатно работали, - сказала второй костюмер Даша, похрустывая печеньем.

- А мы и так бесплатно трудились! Или нет? - взвилась опять Женя.

- Ну, нам все же оплатили один месяц, - спокойно отвечала Марина, заваривая себе какой-то специальный чай.

- И что делать? - задалась вопросом костюмерная команда.

- Я однажды уже сталкивалась с такой ситуацией, - ответила Марина, выкладывая пакетик с чаем на блюдце.

- Как это? - удивилась Даша.

- Очень просто, - с тем же олимпийским спокойствием ответствовала Марина. - Арестуем костюмы.

- Арестуем? - не поняли костюмеры.

Ассистент разъяснила:

- Забирем костюмы с фильма, увезем куда-нибудь и не вернем, пока нам не заплатят.

- Отличная идея! - воскликнула Женя. - Только вот сработает ли?

Марина философски пожала плечами.

- А если все же не сработает? - настаивала Мордвинова.

- Ну что ж, тогда ничего нельзя будет сделать. По крайней мере, мы сможем сдавать их в прокат и таким образом хоть что-то компенсируем: костюмы все же исторические, дорогие.

Женя знала, что есть люди, которые живут прокатом реквизита и костюмов. Аня изредка практиковала это. Скажем, снимаются какие-нибудь сапоги сороковых годов прошлого века, за их прокат хозяин получает тысячу рублей в день. Одна знакомая Ани имеет дома целый склад такого барахла и этим живет. Конечно, у нее связи, контакты, ее все знают. Ведь в кино почти все решают связи и свои люди.

Дальше предстояло решить, куда везти костюмы и на чем. Опять выручила Марина.

- Давайте все сложим по сумкам, и я отвезу их к себе на дачу.

Это было разумное решение. Костюмеры тотчас согласились и, вымыв чашки, взялись упаковывать сюртуки, панталоны, галстуки, эфирные бальные и повседневные платья, шали, шляпки и цилиндры в большие сумки, портпледы, кофры и картонные коробки. Изрядно повозились. Потом помогли Марине перетащить все это в ее машину.

- Нужно, чтобы кто-то из вас поехал со мной и там помог все перетаскать и устроить.

Женя вызвалась ехать. Расставшись с Дашей у проходной "Мосфильма", они сели в машину и тронулись в путь.

- И все-таки я не понимаю, - снова заговорила Женя о наболевшем, - как это возможно: взять и не заплатить людям за работу? Это как вот? Как она потом живет, с такой совестью-то?

Марина улыбнулась, чуть покосившись на спутницу, и ответила:

- Это капитализм, о какой совести может идти речь?

- Да, но ведь есть же какие-то пределы, хоть какие-то нравственные понятия и при капитализме? Или нет?

- Деньги - вот единственное понятие при капитализме. Женя, ты будто только что родилась! - Марина посмотрела на нее с любопытством.

- Не хочу жить в таком мире... - отчаялась до слез Мордвинова.

У Марины зазвонил мобильный телефон. Она глянула на дисплей и, держа руль одной рукой, проворковала в трубку:

- Да, дорогой...

Жене было неловко слушать чужой разговор, к тому же она всегда нервничала, когда водитель за рулем говорил по телефону. Марина мурлыкала, договариваясь с кем-то о встрече. Закончив разговор, она нежно пролепетала:

- Любимый звонил...

Мордвинова знала, что у Марины есть семья: муж, дочь. Муж домосед, он ведет хозяйство, воспитывает дочь, пока Марина зарабатывает деньги в кино, скача с одного проекта на другой. Где-то он работает тоже, но времени свободного у него гораздо больше, чем у жены. При всей своей занятости Марина успевала еще и вести бурную личную жизнь.

Женя смотрела на нее с тоскливой завистью: почему я не могу так? И ведь не скажешь, что Марина молода и прекрасна. Конечно, она стильно одевается, короткая стрижка ее освежает, легкая округлость добавляет шарма. Да и сама по себе Марина - интересный человек. Но не это главное. Видимо, есть в ней некая внутренняя свобода, позволяющая ей так легко жить, любить.

Мы сами выбираем, как нам жить. У Марины есть силы и на работу, и на дом, и на любовника, даже на бальные танцы. А я? Старая ощипанная курица. Ношусь со своей такой же старой любовью, как эта курица с яйцом. Женя крепко задумалась. Весь оставшийся путь они молчали.

Приехали на дачу, когда уже вечерело. Вышли из машины, и Женя, вдохнув в себя пьянящий чистый воздух, ахнула:

- Красота!

За городом вовсю благоухала весна. В Москве ее совсем не чувствовалось, а здесь... Женя всегда чутко воспринимала пробуждение природы, просыпаясь вместе с ней каждую весну с надеждой на призрачное счастье. Живительный воздух оттаявшей земли вновь взбудоражил ее.