Paper Planes (СИ) - "Miss Alex" - Страница 3

— Здесь занято? Тогда я…

— Оставайся. Только дверь закрой.

Дверь закрылась. Присмотревшись, Питер понял, что на полу сидела Ру Беннет. В её руках что-то белело.

— Это…

— Бумажный самолётик.

Питер опустился на пол, занимая место напротив Ру. На ней были голубые джинсы, красные с белым кроссовки и мешковатую белую футболку. Вокруг неё были разбросаны бумажные самолётики.

— Зачем ты это делаешь?

— Это — символ свободы и независимости. Многие творческие люди набивают себе бумажный самолётик, у них это символизирует полёт фантазии. Я же интерпретирую это немного иначе. С каждым запущенным бумажным самолётиком я отпускаю что-то плохое.

— Помогает?

— Становится чуть легче.

Она протянула ему только что сделанный самолётик и кивнула головой на почти нетронутую пачку белой бумаги. Питер взял его и поднялся на ноги. Схватившись пальцами за перила, Ру поднялась следом. Их плечи соприкасались.

— Информативный диалог, — он усмехнулся. Она улыбнулась.

— Ну, ведь нас даже толком и не познакомили. Потом только, в школьном коридоре между кабинетами химии и биологии.

— Питер Паркер.

— Ру Беннет.

— Ру? Как «Крошка Ру» из книги о Винни-Пухе?

— Ты первый, кто до этого додумался. Но да, именно это и имел в виду папа, называя меня так. Я показалась ему крошкой, когда он впервые взял меня на руки.

Она шмыгнула носом, запрокидывая голову и смотря на звёздное небо. Питер почувствовал себя виноватым.

— Прости, я не хотел причинять тебе боль.

— Всё нормально, — Ру повернулась к нему. — Давай запустим твой первый самолётик. Начинай с чего-нибудь менее дерьмового, к концу оставляя самое… Ну, ты понял.

Гарри задёрнул шторы, отрезая Ру и Питера от всего мира.

========== Episode 3. Harry Osborn ==========

Bona fide hustler making my name

M.I.A. — Paper planes.

— Эй, как насчёт утреннего секса?

— Знаешь, удивлена, что, несмотря на то, сколько сигарет ты выкуриваешь, он у тебя вообще есть.

Звоня в дверь дома своей девушки, Гарри никак не ожидал увидеть на пороге Фелицию. Фелицию в растянутой футболке и коротких шортах.

— Это никак не влияет на…

— Мне плевать. Пройдёшь или так и будешь стоять на пороге?

— Пройду.

Фелиция хмыкнула и, развернувшись, направилась на кухню, оставив дверь открытой.

— А где Гвен?

— Спит. И выстрелами не разбудишь. Мы вчера до поздней ночи обсуждали мюзикл.

— Что-то приготовили?

— Это тебе и всем остальным скажет уже сама Гвен. Чай или кофе?

— Кофе с…

— Молоком, я знаю, — Фелиция обернулась, держа в руке кружку. — Я помню, что ты только с ним и пьёшь.

— Спасибо.

— Я могу подняться и разбудить Гвен.

— Не нужно, я подожду.

Харт поставила кружку перед Гарри и подошла к холодильнику, открывая его. Она — лучшая подруга Гвен, с которой они были вместе чуть ли не с пелёнок. Платья на двоих, совместные выходные и отсутствие секретов друг от друга — о такой родственной душе можно было только мечтать. Но у Гвен такая была.

Как и был «самый лучший парень на всём белом свете». Так утверждала Стейси всё то время, что они встречались. Гарри — заботливый, романтичный, с лёгкостью может рассмешить. А ещё он — понимающий, что для Гвен было глотком воздуха после громких и скандальных ссор с родителями. И Гвен очень хотелось, чтобы двое близких ей людей нашли общий язык. Но он почему-то не находился.

Может, дело было в приоритетах Гарри и Фелиции, которые никак не могли пересечься. Озборн был богатеньким мальчиком и считал, что всё на свете можно купить. Это категорически ненавидела Харт. А ещё Гарри иногда пронзительно и задумчиво смотрел на неё, и Фелиция не могла понять, что за мысли в этот момент вертелись в его голове.

Как бы Гвен ни старалась улучшить ситуацию, ничего не помогало. Гарри и Фелиция не стали друзьями, предпочитая общаться в школе и не пересекаться за её пределами. Их обоих это устраивало.

— Фелиция…

— Простите, я проспала всё на свете, — на кухне, зевая и потягиваясь, появилась Гвен. Увидев Гарри, она улыбнулась и, подойдя к нему, поцеловала его в губы. — Привет.

— Привет. Что ж, спасибо за кофе, Фелиция. Увидимся в школе?

— Конечно, — Гвен напоследок ещё раз поцеловала Озборна.

В школе они действительно увиделись, но совсем не при таких обстоятельствах, при которых должны были.

Дилан, парень из параллели, каким-то образом узнал, что Ру посещает собрания анонимных наркоманов и счёл это вещью, над которой можно посмеяться.

— Да ты у нас, оказывается, наркоманка, Беннет! Удивительно, почему это Паркер с тобой таскается! Ты что, его драг-диллер?

Питер скрежетнул зубами. На его скулах заходили желваки, когда он увидел, что Ру отшатнулась, словно ей дали пощёчину.

— Питер, не надо, — произнесла она, увидев это. Но Питеру было всё равно. Он, кивнув Ру, направился к Дилану.

А затем ударил.

— Ты что, Паркер, головой ударился?!

К несчастью (или счастью), чуть поодаль стояли Гарри и Фелиция, которые, услышав, как Дилан назвал Ру, тревожно переглянулись.

— Ты кого это наркоманкой назвал?! — голос Флэша казался галлюцинацией. Когда Томпсон вцепился Дилану в ворот футболки, а тот чуть не ударил Питера, который ловко увернулся, Озборн и Харт, не сговариваясь, кинулись к одноклассникам.

— Прошу Вас, директор Морита, Вы не можете отстранить их! Ру, Питер, Флэша… Юджина и Гарри с Фелицией! Они нужны мне для мюзикла!

Полчаса спустя Гвен стояла в кабинете директора и умоляла (она готова была опуститься до того, чтобы упасть на пол и начать рыдать) его быть более снисходительным.

— Тем более, — продолжила она, — Вы сами говорили, что в нашей школе приветствуется командный дух! А он у нас есть! Смотрите, как за Ру вступились ребята! Разве это не так важно? Наоборот, это очень важно, так как это демонстрирует, что мы — одна команда!

— Хорошо, мисс Стейси, я Вас прекрасно понял, можете прекратить кричать. Я на такое иду в первый и в последний раз. Если вы, мисс Беннет, мистер Паркер, мистер Озборн, мисс Харт и мистер Томпсон, недостаточно хорошо выложитесь, то будете пенять на себя.

— Да, директор Морита.

После того, как Гвен посоветовала Флэшу заняться разбитой губой («Скройся с моих глаз, Флэш! И займись уже своей губой, наконец!»), а остальных наградила таким взглядом, что они тут же разбежались. Она была рассержена, и злость требовала выхода.

Поэтому вечером досталось Гарри, к которому она пришла.

— Сегодня ничего такого не случилось! Этот тупой придурок назвал её наркоманкой! Мы что, должны были молча стоять и смотреть на всё это?!

— Да дело даже не в этом! Молодцы, что вступились за Ру! Я не могу понять, какого чёрта ты потом начал говорить, что поставить мюзикл — плохая идея!

— Ты собираешься ставить «Богему»!

— И что с того?!

— Ты собираешься рассказать про жизнь богемы и СПИД, Гвен! В школьной постановке! Тебя после этого не то, чтобы от занятий отстранят, а исключат!

— Знаешь, что, Гарри? — Стейси схватила сумочку и толкнула его. — Ты такой же, как и мои родители! Ты вставляешь мне палки в колёса!

— Я всего лишь не хочу, чтобы у тебя были неприятности.

— Да пошёл ты! — она изо всех сил хлопнула дверью.

Гарри вздохнул, беря со столика пачку сигарет и выходя на крыльцо. Он сел на ступеньки и, щёлкнув зажигалкой, затянулся. В последнее время их идеальные с Гвен отношения трещали по швам. Они всё чаще и чаще ругались, иногда могли поссориться из-за мелочей, но то, что произошло сегодня… Гарри списывал это на то, что в жизни Гвен сейчас были не самые лучшие времена: давление родителей, обязанности старосты школы и желание вырваться из-под гнёта семьи. Просто так получилось. Они это преодолеют. Должны преодолеть.

— Привет.

Озборн поднял голову. Перед ним, переминаясь с ноги на ногу, стояла Фелиция.

— Разве ты не должна быть сейчас с Гвен и выслушивать, какой я придурок?