Светлая для наследника (СИ) - Новолодская Нина - Страница 49

Женщина развернулась и также плавно обошла кровать, на этот раз встав рядом со мной. Протянула свои морщинистые, покрытые старческими пятнами ладони и застыла, словно ожидала чего-то. Постояв так некоторое время, качнулась вперед, и я, испугавшись, что она упадет на кровать, выставила руки, стараясь поймать ее. Но хитрая старуха тут же невероятно быстрым движением перехватила мои кисти и сильно их сжала.

Теперь мы обе застыли: она, прикрыв глаза и склонившись ко мне в явно неудобной позе, и я, испуганной крольчихой застывшая на постели с вытянутыми вперед руками. Спустя несколько бесконечно долгих секунд она выпустила мои руки и, спрятав свои ладони в складках истертого одеяния, просто развернулась и направилась к двери.

Перед тем как покинуть мою спальню, она оглянулась на Виркура и теперь уже жутким, как нельзя лучше подходящим ко всему ее облику скрипучим голосом прошипела:

— Я ничего не вижу, уважаемый. Это все! Больше не призывай меня!

После этого она, не встретив никаких препятствий со стороны моего настоящего отца или кого-то из слуг, покинула спальню, а затем и кабинет. Так как после ее ухода мы остались в абсолютной тишине, то смогли услышать, как хлопнули двери, ведущие в общий зал.

— Отлично! — произнес Виркур, обходя кровать и протягивая ко мне руки. — Покажи ладони! Хочу удостовериться, что эта старая ведьма не выкинула ничего…

Я опасливо прижала руки к себе, скрестив их на груди и пряча ладони под мышками.

— Ладони! — повторил он, и я, скривившись, выставила их вперед, показывая все те же покрытые кровью пальцы.

— Вот ты дикая! — неожиданно рассмеялся светлый. — Настоящая Риттан!

— Я и так настоящая Риттан! — рыкнула ему в ответ, снова пряча руки. — Я бы хотела отдохнуть и умыться. Если можно, конечно.

Он кивнул, отступая.

— Книги будут у тебя уже завтра утром. А теперь мне пора. Пришлось сорваться с заседания совета, а это, знаешь ли, дорогая, наихудший способ привлечь к себе лишнее внимание.

Он быстрым шагом достиг дверей и, не прощаясь, вышел из спальни, а я расслабленно развалилась на кровати.

О том, кем являлась жуткая светлая, я уже догадалась, так же, как и догадалась, зачем ОН позвал ее. Нет, вовсе не для того, чтобы порадовать пожилую няню моей матери. Виркур хотел, чтобы она удостоверилась, опровергла его самые страшные подозрения: я могу оказаться не той, за кого себя выдаю или за кого меня выдавали мои родители.

Мысль о маме и папе вызвала внутри сильную и тупую боль. Захотелось свернуться калачиком и, обняв себя руками, плакать. Почему все так вышло? Почему я? За что? Но, отбросив ненужные метания, я поднялась с постели и направилась в ванную, где умылась и привела себя в порядок. И только там меня неожиданно настигло озарение: боль ушла. Тело, что еще недавно ломило, голова, разрывавшаяся от звона… практически все это прошло.

Конечно, где-то на задворках сознания я все ещё ощущала ту боль, но она не шла ни в какое сравнение с тем, что ощущалось сейчас.

— Старуха… — прошептала, криво улыбнувшись своему отражению и поймав озорные смешинки в глубине собственных глаз. — Никакая ты не старуха! Ты настоящая ведьма!

Рассмеялась, неожиданно ощутив прилив бодрости и решив, что, возможно, у меня появился сообщник. Можно ли попытаться призвать ее на помощь? Резко развернулась и поспешила вон из ванной, пролетела комнату насквозь, затем ту часть, что называлась кабинетом, и уже у самых дверей в общий зал притормозила. Осторожно открыла дверь.

— Уважаемая? — послышалось справа от стража, а с конца зала ему вторил голос еще не успевшего покинуть это крыло Виркура:

— Мария?! Что-то случилось? Тебе стало плохо?

Аккуратно опираясь на створку и изображая слабость, я произнесла негромко:

— Я бы хотела… можно ли мне увидеться с ней? Еще?

— С кем? — голос, полный неподдельного непонимания, а следом за этим: — А-а-а. Я распоряжусь. Отдыхай.

И все. Он просто вышел, а двери, хлопнув створками, засияли золотистыми всполохами. Итак, вопрос о том, возможно ли покинуть эту часть дворца, был решен довольно просто: маг запечатал двери.

Спустя почти два часа моего терпеливого ожидания они снова распахнулись. Я даже на месте подскочила, но тут же опустилась обратно, так как это оказались приставленные ко мне горничные с подносом, уставленным горячими блюдами. Девушки с трудом дотащили свою ношу до небольшого столика в углу кабинета и под моим удивленным взглядом расставили на нем все ими принесенное.

— Вам обязательно было тащить это самим? — удивленно протянула, однако, не позволяя себе хоть сколько-нибудь им сочувствовать.

— Так в ваши покои нельзя заходить никому из мужчин, — охотно пояснила одна, а вторая добавила, что это неприлично.

— А эти двое?! — На этот раз я даже не удивилась, а, скорее, была озадачена. — Те, что у дверей стоят.

— Ну что вы! — Одна из девушек торопливо пояснила: — Они же не мужчины… Ой, то есть мужчины, но…

Окончательно смутившись, она прижала ладошки к вмиг зардевшимся щекам и повторила свое излюбленное: «Ой».

Мне тут же захотелось узнать, как это простодушное и столь глупое создание могло работать на моего отца, примерный образ которого я уже составила. Он представлялся мне властным, строгим и бескомпромиссным мужчиной. А с учетом того, что он видит насквозь всех и все, кроме меня, конечно, спасибо противному Эрику, это было просто невероятно. Хотя, возможно, именно такие люди и могли с ним работать? Как открытая книга, те, кому, в принципе, не страшно что-то скрывать или совершенно нечего.

— Хорошо, — ответила, поднимаясь с места. — То есть, кроме уважаемого Виркура и этих двох у дверей, — я мотнула головой, — мужчинам запрещено тут появляться?

— Да! — кивнули они синхронно и также синхронно растянули губы в неестественных улыбках.

— А где сам Виркур? Он должен был…

— Уважаемый будет очень поздно и просил передать, что постарается выполнить обе ваши просьбы, — старательно произнесла вторая девушка, — и чтобы вы ужинали и ложились спать.

— Хорошо, вы свободны, — ответила на это и махнула рукой на дверь, предлагая им покинуть помещение.

— Но как же вы? После того, что произошло сегодня?! Мы поможем вам…

— Вон, — повторила устало.

И правда, вечер, полный дум и попыток найти хотя бы один-единственный путь к отступлению, окончательно вытянул из меня все силы. Дождавшись, когда двери закроются, и я наконец осталась одна, торопливо приблизилась к столу, поковыряла в тарелках любезно предоставленной ложкой, почему-то других столовых приборов не нашлось, и, плюнув, отломила большой кусок горячего хлеба. Итак, мой второй ужин в этом месте состоял из хлеба и стакана горячего молока. Ну что ж, это лучше, чем выпитый в запале бокал вина.

Вернулась в спальню, разделась и умылась. К моему выходу из ванной комнаты постель уже оказалась разобранной, а подушки — усердно взбитыми. Взяла с белоснежной простыни тунику для сна, торопливо натянула ее, так как выставлять на всеобщее обозрение браслет, все еще украшающий мою руку, я не планировала, и забралась в постель.

Устраиваясь поудобнее, подложила руку под голову, покрутилась, пытаясь найти ту самую позу, и замерла. Пальцы моей руки, что я засунула между подушками, дабы привести все составляющие хорошего сна воедино, чего-то коснулись.

Отдернула руку, словно испугалась, что это самое нечто схватит меня или просто укусит. Аккуратно приподнялась, удобнее устраиваясь на коленях, и, взявшись за подушку одной рукой, вторую протянула в сторону, делая упор, в любую секунду готовая защищаться. Сделав глубокий вдох, откинула подушку в сторону.

Прямо передо мной на простыне лежала пуговица. Большая, круглая, с четырьмя дырками, темно-синяя. Самая обычная пуговица. Совершенно обычная. Она не была напитала магией и не испускала ни искр, ни сияния. Просто пуговица.

Я озадаченно разглядывала странную находку. Протянула к ней руку и тут же отдернула, вспомнив, как точно так же недавно разглядывала браслет. И он также вначале не вызвал у меня никаких сомнений, а теперь крепко сидит на руке, категорически отказываясь ее покидать.