Дракон (не) для принцессы (СИ) - Рябинина Татьяна - Страница 43

И моя жизнь уже не будет прежней, подумала Яна. А вслух спросила:

— Но принцу я могу рассказать?

— Конечно. Ведь вы супруги, а значит, одно целое. Даже если… — жрец опустил глаза, — не в полноте.

Не в полноте! Как изящно он заменил «если вы не спите друг с другом».

Когда Яна вошла во дворец, колокол созывал придворных к полднику.

— Я не буду есть, — сказала она Айте.

— Вам что-нибудь принести?

— Нет.

— Принц спрашивал о вас, — Айта посмотрела на нее обеспокоенно.

— Скажи, что я плохо себя чувствую и буду спать.

— Андраэль?

— Со мной все в порядке, — процедила Яна сквозь зубы. — Только не трогайте меня сейчас. Никто!

35.

Если все это правда, я буду скучать по крыльям, подумала Яна, вытаскивая через дырочку в подушке пушистое перышко. Значит, надо налетаться за двадцать тысяч лет так, чтобы вместо сожаления остались лишь приятные воспоминания.

Если все это правда… Вот в чем загвоздка.

Когда они с Леро размышляли, как связана смерть нэрвени с айдис, тоже все время оговаривались: если это правда, а не их разгулявшееся воображение. Взвешивая все за и против, Яна понимала, что жрец прав: это знание — чуть более расширенный вариант обычной веры в загробную жизнь.

Она вспомнила слова Гиора, сказанные им в первый день их знакомства: «Мы верим, что есть другая жизнь, но не знаем наверняка. А что, если ее нет? Чем дольше живешь, тем страшнее уходить туда, где, может быть, нет ничего». Рассказать всем о мире Покоя — добавить надежды. И одновременно страха. Что с того, что никто не видел мертвых тел старых нэрвени? Может, настоящая, естественная смерть и есть исчезновение, растворение в воздухе, а при преждевременной телам нужно время, чтобы подготовиться к этому процессу?

Ей не давала покоя какая-то смутная мысль, похожая на силуэт в густом тумане. Что-то очень важное — оно лежало на поверхности, но никак не давалось. Может, стоило обсудить это с Леро? Уже не раз так было: то, что было никак не сформулировать, легко облекалось в слова, когда они начинали думать вдвоем. Но что-то ее останавливало.

Яна встала с кровати, походила по комнате, посмотрела в окно и вдруг с удивлением поняла, что вообще не хочет рассказывать Леро о том, что узнала от жреца. А вот почему — как раз понять не может.

Она вспомнила, как принц поцеловал ее, и по спине пробежала легкая дрожь.

Вот только не хватало теперь чувств к собственному мужу! Это было бы еще похлеще, чем с Гиором! Одно дело страдать по тому, кто не просто недоступен, но и далеко, и совсем другое — по тому, кто постоянно рядом. И спит, кстати, за стеной. По тому, к кому испытываешь не только желание, но и — узнав его лучше! — искреннюю симпатию и уважение.

«А ведь я так ненавидела его. Только назло Гиору вышла за него замуж. А теперь… Как старуха, которая копалась в корзине гнилых яблок и случайно вытащила крепкое, спелое. И оказалось, что оно ей не по зубам».

Яночка, а ты не думала, что так настырно цепляешься за чувства к Гиору только для того, чтобы не позволить себе другие, новые? Гиор для тебя как доспехи, под которыми ты прячешься от любви к Леро. Вот только не хочешь замечать, что их давно уже пробило. Может быть, даже в тот самый момент, когда рыдала, голая и пьяная, сидя на его кровати, а он обнимал тебя за плечи, утешая.

Ты заткнула эту дыру туалетной бумагой и притворяешься, что Леро для тебя всего лишь друг. И брат. А сама каждый вечер ждешь вашей обычной прогулки, чтобы побыть с ним наедине, вдали от любопытных глаз и ушей. Притворяешься, что не думаешь о том, что могло бы быть, если… Что не вспоминаешь, как он держал тебя в объятьях — когда вы оба были обнажены и он явно хотел тебя. Обманываешь себя, что твое желание — это лишь обычное, ничего не значащее волнение женщины при виде привлекательного мужчины.

Потому что признайся ты себе в том, что вот уже скоро год любишь вовсе не Гиора, — и это будет катастрофа. Хотя теперь… какая разница, Яна, считай, что ты это признала. Катастрофа и есть! Потому что до вчерашнего вечера еще можно было делать хорошую мину при плохой игре, но теперь… джин вырвался из бутылки, и запихнуть его обратно вряд ли получится. Вряд ли с его стороны это был случайный порыв. И теперь вопрос лишь в том, как долго мы сможем держать себя в руках.

Яна вспомнила скалу над морем, выступающие из зеленых волн камни далеко внизу.

Дурочка, воображала себе какие-то леденящие тайны, а на самом деле все было просто. Все было так, как и говорили. Отец погиб, по нелепой случайности. Хотел испытать безумное чувство опасности, от которого кровь вскипает, как шампанское, но не рассчитал. А мать не захотела ждать встречи в мире Покоя через много тысяч лет. Ведь она была королевой и наверняка знала обо всем. Возможно, тоже была по духу ближе к вено, и любовь для нее не сводилась к одному лишь желанию.

Нет, тут что-то определенно не стыковалось. У нэрвени даже самые равнодушные матери заботятся о детях в течение лунного цикла — до их совершеннолетия. Не могла она ради встречи — возможной встречи! — с любимым мужчиной бросить ребенка, которого только что родила от него. А бабушка Итана — она-то ведь королевой не была и не могла знать о мире Покоя. Но пропала вместе со своим мужем сразу же после рождения сына.

Яну била лихорадочная дрожь, разболелась голова. Она уже хотела позвать Айту, чтобы та сходила за нором Юлисом, но прилегла на кровать и незаметно для себя уснула. И проснулась от стука в дверь ванной.

— Можно войти, Андраэль? — крикнул Леро.

— Войдите, — ответила Яна, с трудом сдерживая желание спрятать голову под подушку.

— Как вы себя чувствуете? — спросил принц, присев на корточки у кровати.

— Спасибо, лучше.

— Тогда, может, на прогулку? Такой хороший вечер. Звезды. Луна. Лягушки поют.

Яна невольно улыбнулась.

— Хорошо. Идите, я сейчас. Подождите внизу.

Когда Леро вышел, она поднялась, встала в ванной перед зеркалом, вымыла лицо, заплела волосы в косу. Усмехнулась: к чему прихорашиваться, если сейчас все равно превратится в дракона. В прекрасную лиловую нэро, отливающую в лунном свете зеленым золотом. А даже если бы и нет — все равно, к чему? Чтобы понравиться Леро? Так лучше было бы как раз наоборот — не нравиться ему.

— Что вам рассказал жрец? — спросил принц, когда они покинули пределы Элейны и летели над лесом в сторону моря. — Тоже уверял, что ничего не знает?

— Да нет, — рассеянно ответила Яна. — Кое-что рассказал. Нэрвени действительно исчезают, дожив до двадцати тысяч лет. Но вот куда? А происходит это в лунные сутки. Кстати, вы знали, что мы с вами оба родились как раз в это время?

— Да, конечно. Считается, что такие люди обладают особыми способностями. Правда, в себе я этого не заметил. Разве что реакция? Помните, как я убил рыболова в лесу?

— Такое забудешь! — проворчала Яна, не рискнув напомнить еще об одном случае его молниеносной реакции. Когда он подхватил ее — поскользнувшуюся на шелковой простыне в его спальне. — Я тоже в себе ничего особенного не замечала. Врут, наверно.

— Может, и врут, — согласился Леро. — Так что там с нэрвени?

— Ничего. Они просто растворяются в воздухе. Может, это смерть. А может, они попадают в какой-то другой мир и живут дальше. А перед этим ищут какое-то уединенное место. И всем на это глубоко наплевать. Потому что тут вообще всем… ну, почти всем на всех наплевать.

— Интересно… Осторожно!

Яна почувствовала сильный толчок — ее словно подкинуло вверх. Они летели невысоко над верхушками деревьев и разговаривали, глядя друг на друга. Луна зашла за облако, и ни один из них не заметил впереди поросшую деревьями вершину холма. Леро в последний момент успел поднырнуть под Яну и толкнуть ее вверх, а сам зацепился крылом за ветки, потерял равновесие и упал на землю.

Вскрикнув, Яна опустилась за ним, с трудом лавируя между тесно растущими хвойными деревьями, похожими на ели мира Тени. Леро лежал на траве без сознания, уже в человеческом обличье. Вновь появившаяся на небе луна осветила его бледное лицо и порванную тунику, которая быстро пропитывалась кровью. Из груди, чуть выше и левее сердца торчал расщепленный сук.