Дракон (не) для принцессы (СИ) - Рябинина Татьяна - Страница 39

— Забеременеть не может. А что касается любовников — не хотите попробовать?

— Что? — не поняла Яна. — Завести любовника-вена?

— Да, — он лукаво улыбнулся. — Именно. Обратили внимание на слугу, который принес нам ужин? Он ваш ровесник и хорош собою.

— Слышать подобное предложение от мужа — это как-то уж слишком непристойно, вы не находите? Или вы задумали какую-нибудь гадость?

— Нет. Я мог бы просто ответить на ваш вопрос, дорогая, но вдруг вы мне не поверите? А так никаких сомнений не будет. Попробуйте соблазнить его, вы ничем не рискуете.

— Да? — Яна почувствовала не столько возбуждение, сколько азарт игры. — Вы хотите сказать, он не поддастся?

— Увидите. Сейчас он придет убирать со стола. Скажите ему, что не наелись, и попросите принести вам еще каких-нибудь закусок. В спальню.

— И завтра же об этом будет знать весь дворец, — засомневалась она. — А послезавтра — все королевство. Не боитесь, что начнется революция? Королеве завести любовника-вена — это будет похлеще, чем ввести в верховный совет своего мужа, ройенси и женщин.

— Весь дворец будет знать, что вы обжора и едите в постели. Ну же, Андраэль, неужели испугаетесь? — Леро накрыл ее ладонь своею.

— В мире Тени это называется взять на слабо.

— Зато вы поймете, что книге о любви нэрвено и вена место в камине.

— А если он согласится? — вяло сопротивлялась соблазну Яна.

— Тогда вы познаете запретные удовольствия на ложе.

В этот момент раздался стук в дверь и появился тот самый слуга, о котором шла речь.

— Могу я убрать со стола, королева? — с поклоном спросил он.

— Да, конечно, — кивнула Яна, разглядывая его.

Миловидному юноше вряд ли исполнилось больше двадцати лет. У него были густые светлые волосы, голубые глаза и нежный румянец во всю щеку. А еще — красивые чувственные губы и тонкий светлый пушок на еще ни разу не бритых щеках. Короткая туника и облегающие штаны подчеркивали вполне соблазнительное сложение.

— Как вас зовут? — спросила Яна.

— Нор Ойен, королева.

— Нор Ойен, мне не хватило этого ужина. Я попрошу вас через час принести мене чего-нибудь еще. Легкого.

— Слушаюсь, королева.

— Леро, он совсем еще мальчик, — поморщилась Яна, когда слуга вышел. — Надо было выбирать кого-нибудь постарше. Он засмущается.

— Андраэль, он в том возрасте, когда юноши хотят все, что имеет подходящие параметры для входа. К двадцати годам у вени обычно уже богатый опыт телесной любви. И у этого, в частности, не сомневаюсь.

— Куда я попала? — вдохнула Яна. — Тысячелетние непорочные драконы и двадцатилетние развратники-люди. Леро, в чем подвох? Мне трудно поверить, что вы решили сделать мне подарок в виде, как вы сказали, запретных удовольствий.

— Не скажу, сестра, — принц встал и поцеловал ей руку. — Спасибо за хороший день. Спокойной ночи!

Яна оторопело смотрела, как Леро прошел через ее спальню и ванную в свои покои. Пожав плечами, она вызвала звонком (электрическим!) Айту, которая помогла ей приготовиться ко сну.

— Мне остаться, Андраэль? — спросила Айта, получившая от Яны разрешение называть ее по имени, когда они оставались вдвоем.

— Не сегодня.

Когда служанка вышла, Яна сменила обычную белую рубашку на шелковую зеленую, с большим вырезом, крайне соблазнительную. И распустила волосы, отросшие настолько, что их можно было заплетать на ночь в короткую косу. Легла, по пояс укрывшись простыней, и задумалась о том, что делает очередную глупость. Затащить в постель слугу, даже имени которого до сих пор не знала, — до чего же пошло.

Но с другой стороны… Для кого ей вечно беречь свою девственность? Гиор недоступен, муж — всего лишь брат и друг, не больше. Никакой другой любви в перспективе не ожидается. Чем, в конце концов, слуга-любовник хуже любовницы-служанки?

Услышав стук, она крикнула:

— Войдите!

Ойен вошел в спальню с совершенно невозмутимым выражением лица и поставил на ночной столик поднос, накрытый салфеткой.

— Подойдите ближе! — приказала Яна, повернувшись так, чтобы вырез соблазнительно обнажил ложбинку груди.

32.

Тусклый свет неуклюжей электрической лампы отражался в переливающемся шелке, бросал мерцающие отблески на кожу. Ойен смотрел на Яну с интересом, но это был, скорее, интерес первоклассника, который вдруг увидел учительницу не в строгом костюме, а в купальнике. И абсолютно никаких изменений ниже пояса. Как будто в кровати перед ним лежала не красивая и явно доступная женщина, а фрагмент неодушевленной природы.

Но интереснее всего было то, что Яна и сама не испытывала ровным счетом ничего. Даже того азарта — а почему бы и нет? — который почувствовала во время разговора с Леро. Ни желания, ни возбуждения, ни досады из-за того, что этот голубоглазый паршивец ее не хочет. Она прекрасно помнила, каким диким жаром заливало ее, стоило только увидеть Гиора. Иногда набегало легкое, как облачко, волнение при виде Леро, который, как ни крути, был довольно хорош собою. Да и некоторые другие нэрвени вызывали нечто похожее, пусть даже мгновенное, мимолетное. Но сейчас, когда рядом с ней стоял без сомнения привлекательный юноша, — ничего. Полный ноль.

— Я благодарю вас, нор Ойен, — сказала Яна. — Вы можете идти.

Поклонившись, слуга вышел.

— Просто охренеть! — пробормотала она на языке, который два десятка лет был для нее родным. И снова перешла на язык Ниэвалы: — Что это было-то?

Дверь ванной открылась, в спальню зашел Леро — в штанах и нижней рубашке.

— Вы что, подсматривали? — возмутилась Яна.

— Разумеется, — усмехнулся принц.

— Ну вы и мерзавец!

— Да ладно вам, сестра. Я же знал, что так будет. Неужели я такой дурак, чтобы уложить слугу в постель к своей жене? Даже если сам с ней не сплю. Надо было поспорить с вами на что-нибудь приятное. И выиграть.

— Вы можете мне объяснить, в чем дело? Он хорош собой, соблазнительно сложен, но я абсолютно его не хотела. А ему, похоже, было любопытно взглянуть на полураздетую королеву в постели, но в этом не было ни капли чувственного.

— Ничего удивительного. Разве кот запрыгнет на течную лисицу?

— Но ведь нэрвени и вени устроены одинаково, — возразила Яна. — В мире Тени говорят: птичка на рыбку не залезет. Хотя имеют в виду другое. Что некоторые люди настолько разные, что просто не могут заинтересовать друг друга.

— Андраэль, вспомните, как быстро вы научились отличать нэрвена от вена, когда попали сюда.

Леро сел на кровать рядом с ней, снял салфетку с подноса, взял с тарелки корзиночку из теста, наполненную жареными водяными грибами.

— Не сразу, но довольно быстро, — пожала плечами Яна. — Наверно, через несколько дней.

— Как вы это делаете? — Леро протянул ей корзиночку и взял себе другую.

— Я не могу объяснить. Просто чувствую. В нэрвени есть какая-то… — она пощелкала пальцами, пытаясь подобрать нужное слово. — В мире Тени это называют «энергия». Особая сила.

— Вы сегодня часто вспоминаете мир Тени, дорогая, — улыбнулся принц. — Здесь это называют «айдис». Но это не совсем та сила, которая равнозначна мощи или воле. Скорее, некое особое состояние. Айдис делает нэрвени неинтересными для вени и ройенси. Как объект телесного желания. Это же играет и в обратную сторону: нэрвени могут испытывать влечение только друг к другу, потому что у них есть айдис.

— Леро, может, это прозвучит грубо, но все в том же мире Тени люди часто используют для удовлетворения желания всякие неодушевленные предметы. Надувных женщин, искусственные органы и вообще всякую дрянь, которая попадется под руку. Не испытывая к ним никакого влечения. Почему тогда нэрвено точно так же не может удовлетворить свое желание с помощью вена? Без всякого к нему влечения?

Принц рассмеялся и едва не подавился. Откашлявшись, он отряхнул руки от крошек, вытер слезы и обнял Яну за плечи.

— Андраэль, с вами никаких шутов не нужно. Вы сами сказали: «удовлетворить свое желание». А оно у вас было, когда этот мальчик пытался разглядеть в вашем вырезе грудь? Вот то-то же!