Чумной мор (СИ) - Сугралинов Данияр - Страница 23

— Нега, я ревную! — заявил Флейгрей, нервно оглянулся и вдруг рухнул на колени. — Это же он! Сам!

— Клянусь задницей Азмодана… — выругалась суккуба, оборачиваясь вслед за сатиром. — Это же Спящий?

Раптор зашипел что-то восторженное, а инсектоид зацокал заостренными лапами по ступенькам храма.

Бегемот, красуясь на пороге храма, принял тот облик, в котором впервые явился мне. Кошмарное трехметровое создание: зубы, клыки, шипы, щупальца и многочисленные парящие кратеры по телу. Не благообразный и совершенный лучезарный бог Нергал, эталон красоты и добродетели, нет, скорее образчик ужаса и кошмара. Немудрено, что владыки Преисподней так трепетали перед ним.

«Уходи, я ими займусь», — шепнул голос Спящего в голове.

На мгновение мне показалось, что его фигура слегка пошатнулась. Присмотревшись, я поискал следы истощения на его лице, и увидел, как на долю секунды, незаметно для остальных, силуэт Бегемота пропал. А спустя пару секунд снова мигнул.

Торопиться следовало во всех смыслах — и со сбором последователей, и со вторым храмом, и в школу. Я быстро пошел к работягам, несмело топчущимся поблизости, чтобы объяснить появление новичков.

— Мэнни, Дьюла… — кивнул я знакомым бригадирам. — Трикси, и ты здесь? Ты разве не в вечернюю смену? Кто с дедом? Вы рано сегодня…

— Стараемся вообще отсюда не выходить, — сообщил Мэнни. — А старик Фуртадо большую часть дня спит. Ночами мучается бессонницей, так что я перевел Трикси на дневные смены.

— Деда отдыхает, — подтвердил карлик. Потом, насупившись, указал пальцем на бывших стражей сокровищницы. Те склонили головы перед Бегемотом, пока бог им что-то втолковывал. — Кого ты привел? Страшные!

— Есть немного. Но они поживут с нами. Ребята очень мне помогли, не обижайте их.

— Таких обидишь, — тихо сказал Дьюла. — Как думаешь, справятся они с ящером?

— С ящером вряд ли. А вот оградить вас от тварей из шахты вполне смогут. Кстати, инсектоид и раптор не говорят по-нашему. Я даже не знаю, чем они питаются, но объясните им через Флейгрея, это вон тот козлоногий, что нельзя выходить за пределы форта. Самого сатира и суккубу отведите в таверну и постарайтесь, чтобы тетушку Стеф не хватил удар…

Договорив, я вышел из Диса, пулей вылетел из капсулы, оделся и поспешил в школу. Даже пять минут опоздания заносились в личное дело. Навсегда.

На уроках я сворачивал челюсть, безостановочно зевая. На намеки друзей, что неплохо бы рассказать о наградах за «угрозу», не говорил ничего конкретного, мечтая лишь об одном — поспать.

— Какие арты хоть выбил, помнишь? — допытывалась Тисса.

— Не-а, — зевком отвечал я. — Всякие.

— Если не помнит, значит, точно больше трех, — потирал руки Малик.

Рассказывать им о сокровищнице, Шагах и луте я не стал: во-первых, небезопасно, во-вторых, это могло вызвать ненужный ажиотаж. Сделаю опись, обсудим с парнями и решим, что делать со всем этим богатством.

До дома добрался на автопилоте, даже не стал обедать, а мама и не настаивала. Крикнула из родительской спальни, что еда в печке, а она плохо себя чувствует и хочет отдохнуть, а заодно спросила, не принесу ли я того красного вина. Никакого вина я не нашел, только пустые бутылки.

Зашел к маме поговорить, но она не стала: сослалась на головную боль и уставилась на какое-то телешоу. Кажется, у нее что-то не склеилось с любовником: то ли не захотел продолжать отношения, то ли отказался жениться после маминого развода — не знаю. Со мной никто ничем не делился, и все, что до меня долетало, — это обрывки родительских ссор.

Зато папа тоже кого-то нашел — он-то теперь всегда чувствовал себя прекрасно. Перестал пить, ходил гладко выбритым и воодушевленным: напевал песни, шутил и даже не реагировал на мамины язвительные подначки. «По всей видимости, он сейчас с той, кто делает его таким счастливым», — подумал я. И в этих смешанных чувствах — переживая за маму, злясь на папу и одновременно радуясь за него — разделся и занялся делом.

Борясь с сонливостью, принял контрастный душ, выпил кофе и влез в капсулу. Терять время на еду не стал, боясь, что после этого точно не выдержу и лягу спать, а у меня оставалось слишком мало времени, чтобы помочь Бегемоту последователями. Тисса с Инфектом вчера облазили всю местность, где я встречал кобольдов-отщепенцев, но не обнаружили ни следа. Так что единственной надеждой оставались канализационные трогги. Но этих тоже так просто не найдешь, для начала надо отыскать Патрика.

Перед прыжком в Дарант я воспользовался Сокрытием сущности, чтобы спрятать всю информацию о себе. Вместо меня люди видели смазанный дымчатый силуэт. Хотя для топов это все — детские погремушки. Скорее всего, они все равно увидят меня как Скифа, а потому нужно как можно скорее сыграть Имитацией. Она-то действует на всех, если только не влезать в область того же факела Истинного пламени.

В форте кандидатов на снятие облика не нашлось. Утес не годился, а Краулер и Бомбовоз были вне радиуса видимости — парни вчера долетели дирижаблем до одного пункта, чтобы пересесть на хвост каравана, следующего к конечной точке. Если все пройдет по плану, они пробьют нам дорогу к одному из планируемых инстов для тридцатого-сорокового уровней. Не лучшее место для фарма, учитывая мой прогресс в сокровищнице, но уже ничего не изменишь. Я мог бы принять облик кого-то из неграждан, но в столице им не везде открыт доступ, и явление работяги у мэрии в центре города не осталось бы незамеченным.

Утаивание информации о себе не являлось чем-то уникальным. Те же ассасины владели подобным талантом, да и свитки сокрытия личности продавались открыто, так что я не рисковал, появившись в Даранте инкогнито.

Первое впечатление о столице Содружества получилось смазанным, удалось разве что осмотреть город с высоты птичьего полета: он растянулся на многие мили вокруг, пестря райскими садами и нищими окраинами, дворцами аристократов и башнями магов, ремесленными кварталами, торговыми рядами и магазинами на любой кошелек. В центре города, огороженный королевским парком, каналами и стенами, возвышался замок короля Бастиана, попасть в который обычному игроку было совершенно невозможно.

Бастиан Первый являлся славным потомком Ранта Объединителя, подмявшего под себя все людские королевства. Бастиан пошел еще дальше, объединив в Содружество людей, эльфов, гномов и дворфов, не считая еще десятка-другого малых рас. Случилось это как раз тогда, когда мир Дисгардиума открылся игрокам, а потому все, что случилось до правления Бастиана, можно считать легендами и мифами, выдуманными гейм-дизайнерами. Впрочем, сами ИскИны, отыгрывающие важных правителей мира, так не считали, прекрасно «помня» все, что происходило до явления «неумирающих». Ко мне это название теперь было неприменимо. Смерть персонажа могла стать последней.

Оказавшись на площади у мэрии, я едва ушел с пути конного рыцаря, сбил с ног высокопоставленного чиновника, извинился и, скрывшись от оборачивающихся превентивов за углом здания, быстро осмотрелся. Площадь все так же кишела моими противниками. Эд, порыскав по секретным форумам, выяснил: в том, что «угроза» A-класса выйдет из песочницы, как и Утес, они не были уверены, но проверять новичков не перестали.

Подобного столпотворения я не видел со времен Гластонберри. Разве что в Нью-Йорке. Десятки рас, уровни от первого до трехсотых, игроки, местные, маунты и питомцы… Глаза разбегались. Через улицу возвышались здания гильдий и банков, откуда то и дело выходили игроки. Заприметив одного из них, я счел кандидатуру походящей:

Шелестина, охотник 33 уровня

Эльф

Наверное, использовать эпитет «красивая», говоря об эльфийке, очень банально, но Шелестина именно таковой и являлась. Длинные ноги в сапогах выше колена обтянуты охотничьими штанами. Под кожаной курткой — легкая кольчуга, а вместо шлема — серебряная диадема. На плече эльфийки грозно возвышалась большая белая сова Бу, по всей видимости, боевой питомец.

Имитировать охотника 33 уровня Шелестину?