Матрос империи. Начало (СИ) - Четвертнов Александр - Страница 15

Снаружи лпдм состоял из легких бронированных пластин, которые повторяли контуры тела, каких-то ухищрений в форме пластин, повторяющих рельеф мышц, не было - где-то пошире, где-то поуже, но при этом сохранялась гибкость движения, пластины никак не мешали согнуть руку, или ногу. Бегалось легко. Нанесение ударов, и, вообще, все действия, какие только могли прийти в голову, выполнялись свободно. Броне листы не были сплошными, где-то проглядывала ткань из специального нанополимерного материала, которая тоже выполняла роль брони. Доспех был полностью герметичным, обладал системой маскировки хамелеон. Тактический шлем был бы мечтой спецслужб из моего мира. Подсвечивание целей, фильтры для очистки воздуха, ночной прибор, хотя, какой это прибор? Это встроенные системы наблюдения в различных спектрах, как у Хищника в одноименном фильме. В общем, доспех был достаточно удобным и функциональным. Со стороны смотрелся очень брутально.

На орбитальной станции нас еще раз кратко проинструктировали, присвоили каждому порядковый номер, так как позывных еще ни у кого не было, и отправили в десантный бот. Так получилось, что со мной в одном взводе для совершения прыжка оказался Гадел. Когда я оказался внутри бота, то увидел, как он мне машет из самого начала рядов десантных кресел.

- Ростислав, иди сюда!

Когда я протопал через рассаживающихся сослуживцев к татарину, он обратился к матросу рядом с собой:

- Сергей, ты не против поменяться местами с Ростиславом? - и тут же спросил у меня, - какой у тебя номер?

- Пятьдесят восьмой.

Сергей немного поморщился, поэтому Гадел добавил:

- Серёг, с меня причитается, никто и не узнает, ну чего ты раздумываешь? Это же просто учения!

- Ладно, хрен с тобой. - Сергей поднялся со своего кресла и отправился к моему.

- Присаживайся Рос, - улыбнулся Гадел. - В ногах правды нет.

- Все пристегнулись? - По палубе бота разнесся вопрос от сопровождающего нас офицера.

- Так точно! - вразнобой прозвучало в ответ.

Я тоже ответил, поспешно пристегиваясь и опуская страховочную систему безопасности, представляющую из себя жесткий стальной каркас, который прижимал ноги и живот к креслу.

- Нервничаешь? - Спросил меня Гадел.

- Есть немного, - ответил я. - Но как только представлю, что будет вокруг бота происходить, становится страшно.

- Зачем представлять, - рассмеялся Гадел, - нам это будут на экраны транслировать.

- Отставить смех, Бекетов! - Разнеслась команда офицера. - Через пять минут отстыковка и сброс. Всем надеть шлемы.

- Ладно, - татарин улыбнулся, - договорим на земле, по связи лейтенант точно не допустит разговоров.

Надевая шлем я вспомнил одну из вводных лекций, где объясняли, что во время десантирования на палубе идет прямая трансляция происходящего, чтобы у подразделения была возможность оценить окружающую обстановку, и заранее распределить боевые задачи.

Доспех просигналил о полной герметичности, на визор шлема вывелась информация о подключения к тактической сети взвода. И тут же в моих ушах зазвучал голос лейтенанта:

- Отстыковка и сброс через пять, четыре, три, две, поехали!

Нас тряхануло и закружило. На палубных мониторах было видно, как кружатся звезды. У меня защемило где-то в груди, сердце бешено заухало в ушах. Кто-то закричал по внутренней связи, то ли от восторга, то ли от испуга, я не понял. Я бы сейчас успокоительного принял.

Долго кувыркаться в космосе нам не пришлось. Уже через несколько секунд заработали маневровые движки бота, а затем разгонные, и мы, набирая скорость, помчались к планете. Если бы мне не было так страшно, то я бы полюбовался открывшимся видом. Но сердце продолжало ухать, в какой-то момент мне стало душно, а потом я почувствовал укол в бедро и все нормализовалось. Через минуту мы вошли в атмосферу. Зрелище было просто неописуемым. Сам полет по программе, должен был закончиться торможением, отработкой противозенитных маневров и приземлением.

Я окончательно успокоился, каких-либо перегрузок не ощущалось, пришла какая-то расслабленность, и я приготовился наслаждаться открывающимся с экрана мониторов видом. В какой момент произошел толчок, я не понял. Но вдруг в ушах раздался чей-то крик, затем еще кто-то кричал, а на палубе стало светло, как днем. Я повернул голову, чтобы понять, что происходит и обомлел. Конца палубы не было, там, где должен был быть борт, сквозь рваные дыры синело небо. Бот затрясся, куски обшивки отваливались прямо на лету, нас закрутило. У кого-то ближе к краю не выдержали страховочные крепления, и матрос оторвался от кресла. Какое-то время он, удерживаемый чудом не лопнувшим ремнем, болтался по палубе, врезаясь в сослуживцев, ударяясь о пол и потолок, а затем его выкинуло в небесную синеву. По тактической связи голосили десятки человек, всем было страшно, никто не знал, что делать, не понимал, что происходит. Я даже не чувствовал уколы, меня швыряло то в жар, то в холод. Компенсирующий костюм, конечно же, отслеживал мое состояние и принимал какие-то меры. Но это не помогало. Так страшно мне не было даже тогда, когда я падал в горах. Не хочу умирать! Только не снова, Господи, Спаси и Сохрани. За что Господи? Что же это, как так!

Мысли неслись и скакали, как блохи на дискотеке. Паника накрывала с головой, я даже не понял, в какой момент исчезло небо в бортовой пробоине. Крики боли и страха заполнили эфир, мат, слезы, кто-то звал маму, Бога. Удар и темнота.

В себя я пришел как-то резко, рывком. Раз, и глаза открылись. В углу визора моргала куча системных сообщений, палуба бота освещалась мигающим красным светом. Видимо включилось аварийное освещение. Никаких команд, никаких переговоров по сети, только чьи-то еле слышимые стоны. Я медленно огляделся по сторонам - картина была пугающей. Большинство матросов не удержались в страховочных системах, люди лежали изломанными куклами по всей палубе вперемешку с обломками. Кто-то остался в кресле, но и они не подавали признаков жизни. Рядом со мной сидел Гадел, его страховочная система не пострадала, удержав друга в кресле, но и он не шевелился.

Меня снова начала одолевать паника. Никакой информации об окружающем мире - мониторы погасли, на палубе полно трупов, и не ясно где командование. Становилось страшно, в голове заметались мысли - не понятно, что делать, хотелось просто жить. На этот раз я почувствовал очередной укол в бедро. Сразу стало легче. Через несколько минут удалось собраться с мыслями и попытаться рассуждать трезво. Я хочу жить. Для этого надо отсюда выбраться. Что мне для этого необходимо? Вдруг накатила сонливость, видимо подействовало успокоительное. Но мне нельзя спать, необходимо выбираться отсюда. Пришлось быстро лезть в коммуникатор на броне и вводить команду на ввод энергетика. Не думаю, что еще раз запаникую, но мне сейчас нужны все мои силы. И так, что необходимо сделать в первую очередь? Стоило об этом подумать, как сразу же родился план действий - оценить свои повреждения, вылезти из кресла, найти выживших и выбираться из бота.

Оценка состояния доспеха - не повреждено, полная герметичность, физическое состояние носителя хорошее. Носитель - это я, означает, что нет никаких ранений и повреждений. Я в порядке, теперь необходимо попытаться выбраться из кресла. На удивление, страховочные системы оказались исправны, быстро их отключив, я выпрямился в полный рост на палубе. Первым делом проверил Гадела, так как он не отзывался, пришлось лезть в коммуникатор встроенный в его доспех. Подключившись к его системе, считал информацию о повреждениях и отдал команду привести друга в чувства. Повреждений у татарина не было, и он быстро пришел в себя.

- Где я, что случилось? - Гадел дернулся в кресле и заозирался по сторонам.

- Мы в десантном боте, произошла авария. - Я старался говорить мягко и успокаивающе.

- Что? Как? Рос, я...

Нет, так дело не пойдет, он сейчас начнет паниковать, получит дозу успокоительного и отрубится в сон. Проходили, знаем. Тут нужен другой подход.