Екатерина. Цена слова (СИ) - Гром Александра - Страница 1

3 декабря 2007 года

Колокольчики над головой раздражающе звякают. Худая девушка за прилавком на несколько секунд отвлекается от разговора по телефону. Короткий оценивающий взгляд, и мне выносят приговор: внимания недостойна.

— Правда?! И что он тебе сказал? — цветочница демонстративно поворачивается ко мне спиной.

Хамство обыкновенное. Могла бы ради приличия чем-нибудь руки занять! Теперь остается только запастись терпением, благо, это одна из немногих моих добродетелей. Пусть вспоминаю я о ней лишь тогда, когда твердо уверена в том, что она окупится.

В тишине магазина несколько раз раздаются бессмысленные, но эмоциональные восклицания. Их громкость вполне способна сделать собеседника продавщицы глухим.

Я рассматриваю яркие букеты, демонстрирующие чей-то оригинальный вкус.

Колокольчики безмолвствуют, и девушка сдается:

— Извини, у меня покупатель. Я потом перезвоню.

Она втискивает телефон в задний карман брюк и поворачивается ко мне.

— Что вы хотели?

— Я ищу лилии.

Взгляд густо подведенных глаз устремляется на стеллаж с готовыми композициями в поисках букета из нужных цветов. Ну, уж нет! Тигровую или ярко-розовую «прелесть» я не хочу.

— Девушка, мне белые нужны.

— Белые закончились. — Покрытые блеском губы недовольно кривятся, а рука с жутко красивым маникюром тянется за телефоном.

Вполне предсказуемая реакция, но не для того я так долго ждала, пока на меня обратят внимание, чтобы отступиться в шаге от цели. Вот сейчас и проверю, как глубоко хамство пустило свои корни.

— Посмотрите, пожалуйста, вдруг у вас все же осталось два цветка. Оформлять их не нужно.

Понимание мгновенно загорается в глазах девушки.

— В газету заворачивать? В смысле, если найду — заворачивать?

— Если вас не затруднит.

О чудо! Это затруднений не вызывает!

Расплатившись, выхожу на улицу. Колокольчики провожают меня металлическим перезвоном. Пока я тратила чужие и собственные нервные клетки, погода окончательно определилась со своими планами. Снегопаду быть. Крупные белые хлопья густо валят с неба, и на поиски ожидающего меня такси уходит какое-то время.

Вела любила снег. Я к нему отношусь довольно спокойно. Жаль только, он сегодня сухой. Ломкий хруст под ногами напоминает звук трескающегося от удара зеркала. Зеркала, даже целые, меня раздражают. В машину сажусь со вздохом облегчения. Водитель потрепанного жизнью и дорогами представителя отечественного автопрома крайне озадачен такой реакцией.

Путь до кладбища скрашивает Rasmus, то и дело звучащий на моем телефоне. К великому недовольству таксиста я не обращаю внимания на мобильный. Стасу я еще вчера сказала все, что хотела, добавить нечего. Ну, а если ему так хочется сажать свою батарею — это его проблема.

Церемония закончилась, но народ не торопится расходиться. Небольшая группа людей окружила мать Велы. После каждой порции соболезнований на трагически-печальном лице женщины появляется вымученная улыбка. Мне это напоминает какой-то фарс. Стараясь избавиться от неприятного впечатления, окидываю взглядом толпу — ощущение искусственности и неискренности лишь усиливается. Только двое скорбят по-настоящему. Это отец Велы и ее сестра. Мужчина смотрит на могилу так, будто не может до конца поверить, что там лежит его дочь. Он плачет, сам того не осознавая: просто изредка вытирает глаза и недоумевает, откуда берется влага. Света (кажется, так ее зовут) стоит рядом, мертвой хваткой вцепившись в его рукав. Опасается, что отец не удержится на ногах? Или сама боится упасть?

— Инночка! — звонкий голос Велиной мамы привлекает внимание к кружку соболезнующих. Его как раз покидает какая-то высокая худая женщина. Что-то мне везет сегодня на особ с такой комплекцией!

Взгляд «Инночки» пылает любопытством и энтузиазмом. Нездоровый интерес этой дамочки направлен на какого-то темноволосого парня и… на меня! Жесть! Я разворачиваюсь и спокойным шагом направляюсь к выходу с кладбища. Правда, зачем спешить? Незнакомец стоит ближе, а догонять меня эта тетка точно не станет.

По логике вещей, выйдя за ограду, я должна бы почувствовать удовлетворение. Что-то такое даже успевает мелькнуть на моем эмоциональном радаре, но тут я замечаю Стаса. Теперь бежать некуда. Он считает так же и дорогу переходит не спеша.

От привычного поцелуя в макушку я уворачиваюсь. Стас хмурится.

— Что у тебя с телефоном? Я тебе звоню с самого утра.

— Я знаю. Только понять не могу зачем.

— Нам надо поговорить.

— Я тебе вчера все сказала.

— Брось! — отмахивается Стас. — Ты была на эмоциях, к сегодняшнему утру уже должна была прийти в себя.

— На эмоциях я была в субботу, а в себя пришла вчера.

— Посмотри на меня, — требует он.

Я лишь передергиваю плечами. Какое-то уродливое дерево в лесопосадке через дорогу вызывает во мне больший интерес, нежели собеседник.

— Катя!

Два мужских голоса произносят мое имя одновременно. Поскольку на Стаса смотреть нет желания, я оборачиваюсь на оклик незнакомого голоса. К нам идет тот самый парень, на которого нацелилась «Инночка». А незнакомец-то оказался знакомцем!

— Здравствуйте, Давид! Очень приятно увидеть вас снова, несмотря на обстоятельства.

Вежливые реверансы не находят поддержки у моего бывшего парня. Хоть молчит, и на том спасибо! Давид же, как и в ночь нашего с ним знакомства, игнорирует несовершенство окружающих. Он искренне улыбается.

— И я рад нашей новой встрече. Извините, что вклиниваюсь в беседу, но я заметил — вы без машины. Я могу вас подвезти?

— Я сам могу ее подвезти, — резко возражает Стас.

— Нет, — так же «ласково» рявкаю в ответ, одарив нахала гневным взглядом. — Я даже видеть тебя не хочу.

Стас выглядит раздосадованным. Понимаю, неприятно, когда кто-то наблюдает, как тебя отшивает девушка. Пока он не нашелся с ответом, я более спокойным тоном обращаюсь к Давиду:

— С удовольствием приму ваше предложение.

— Хорошо, — Давид невозмутимо кивает головой. — Идите к вон тому внедорожнику, — он указывает на огромного черного монстра, припаркованного невдалеке. — Я скоро подойду.

Впервые в жизни с такой радостью хватаюсь за предоставленную возможность избавиться от общества бывшего любовника. Обычно я расставалась с парнями по обоюдному согласию, тихо и мирно. Таких отношений как со Стасом у меня никогда еще не было. Надеюсь на то, что этот опыт станет исключением, а не правилом!

До машины остается шагов десять, когда любопытство берет верх. Я останавливаюсь и оборачиваюсь. Картина, представшая моим глазам, неутешительна. Не знаю, с какой целью Давид захотел задержаться в обществе Стаса, но теперь он вынужден слушать гневную речь. Пусть мой бывший и не орет, такого я за ним вообще не замечала, но мимика у него очень выразительная. Невольно проникаюсь сочувствием к вежливому иностранцу и, подстрекаемая все тем же любопытством, смотрю на Давида. Ничего себе! Парень абсолютно спокоен, на лице лишь легкая заинтересованность. Непонятно, то ли он на самом деле внимательно слушает, то ли держит вежливую мину, а сам в это время составляет список дел на завтра!

Внезапно Стас отворачивается от собеседника и, заметив, что я за ними наблюдаю, замолкает на мгновение. Давиду этого достаточно. Он произносит несколько коротких фраз, и Стас бледнеет. Резко повернув голову к иностранцу, он впивается взглядом в его лицо. Давид отвечает вежливой улыбкой и, видимо, что-то спрашивает, потому что мой бывший отвечает медленным кивком. Улыбка Давида становится еще шире.

— Пожалуйста, садитесь в машину, — доносится позади.

Стекла внедорожника тонированные, я даже не догадывалась, что в нем кто-то находился! Предложение здравое. Больше ничего интересного я все равно не увижу. Разворачиваюсь к говорившему. Хм, пожалуй, я ошиблась. Мужчина в сером костюме-тройке держит открытой заднюю дверцу автомобиля. Его волосы, плечи и левая рука основательно припорошены снегом.