Печать Древних (СИ) - "Johann Walcvur" - Страница 35

Он захлопнул дверь и спустился вниз. Таверна была битком забита постояльцами, многие из них обсуждали прибытие магистра с таким малым количеством легионеров. Народ, сначала воспринявший эту весть со страхом, успокаивался, делая вывод, что власть империи, наконец, возрождается в провинции. И никто не знал, что агенты Святого Воинства сделали первый ход пару недель назад.

— Налей пинту, Сев, — Антониан сел на стул за стойкой и выложил пару медяков.

— Как обычно? — спросил кабатчик. Юноша кивнул. — Слыхал, магистр приехал в город.

— Я даже на это успел посмотреть, — Антониан через силу улыбнулся. Радости эта весть доставляла ему немного.

— Мир пришёл, — Сев поставил пинту перед ним. — Глядишь, скоро в Рунайро придумают, как с небом проблемку решить. Ещё и Воинство это проклятое добить… но запахло миром, а?

— Не знаю, приятель, даже не знаю…

Сева кто-то окликнул, и кабатчик потерял к Антониану всякий интерес. Когда Сандрия, напялив на себя доспех, наконец спустилась, он уже подумывал брать вторую пинту. Времени оставалось мало, и они покинули таверну. Улочки Ветмаха опустели достаточно, чтобы без лишних глаз свернуть в Квартал Фонарей, где расположились богатые поместья, часть из которых лишилась своих хозяев ещё в Век Слёз. В одном из таких скрывались люди господина Эриганна.

— Керн, это мы, — сказал Антониан, когда они перелезли через ограду и увидели приближающийся силуэт.

— Шевелись, господин ждёт, — бросил норзлин, пряча топор за пояс.

Антониан и Сандрия обошли фасад поместья и добрались до потрескавшегося крыльца. Юноша вздохнул — всё, что он видел, лишь иллюзия. Парадная освещалась золотистой люстрой, красный вычищенный ковёр вёл в гостиную залу, где за столом собрались при свете сотен свечей сам знаменитый Эриганн из Ласанны и его подельники, из которых Антониан знал только Мария, кригаалена с изуродованным недавно шрамом на лице.

Их предводитель — чародей иллюзий и бывший адъютант какого-то там магистра — вроде бы, если память юноше не изменяла, самой Ветер, светловолосый оствар с редкой сединой, в бывшем наверняка первый парень на «деревне», ныне же и его лицо пересекал шрам по правому глазу, скрытому чёрной повязкой — сидел будто бы на светской пирушке, вертя в руках шкатулку из красного дерева. Марий же, заняв место подле, напротив другого, черноволосого, чародея, развалился в непринуждённой позе, закинув ноги на левый подлокотник. Он снял повязку, обнажив до сих пор красные рубцы, представлявшие жуткое зрелище. «Магия, как же она опасна», — подумал Антониан, приветствуя кригаалена и его господина.

— Наконец-то, пришли, — махнул рукой Эриганн. — Что-то вы не торопились. Неужели вам больше не нужна моя поддержка?

— Мы прибыли, как только смогли, господин Эриганн, — сказал Антониан. — Магистр Ветер в городе.

— Да знаем уже, — бросил третий чародей по имени Деглас. — Мне довелось послушать, как она напускала пустые угрозы на нашего дорогого префекта.

— Ветер давно вставляет мне палки в колёса, — сказал Эриганн. — Да сядьте уже!

Брат и сестра повиновались. Антониан проглотил ужас перед этим человеком, и тому виной не только его истерзанное лицо — он просто-таки излучал злобу. Деглас с непринуждённым видом поднёс кубок к губам, отпил и потянулся к винограду. Марий взял столовый нож и с деловитым выражением лица проверил его остроту.

— Но она стала другой, — Эриганн продолжил, мрачно взглянув на занятие кригаалена. — Раньше магистр была тупой воякой, зажатой в силках правил, чести и законов империи. Тведолобой сукой… Статусом и влиянием она явно прикрывала свою фригидность. Но сейчас… кхм, — он исподлобья посмотрел на Антониана и Сандрию. — Пока что мои войска только-только добрались до Кеинлога и осматривают то, что осталось от Каменщика, я не могу бороться с Ветер на равных. Придётся действовать осторожнее…

— И мы вам нужны, чтобы убрать её? — Антониан был готов схлестнуться даже с драконом Мощи, чтобы не лишиться протектората.

— Это магистр Коллегии, — небрежно ответил Эриганн, — от тебя и места мокрого не останется от её простейшего заклинания, да и легионеры у неё не прыщавые мальчишки. Дело тут такое, Антониан… Вместе со своими солдатами Ветер притащила телегу.

— Да, — кивнул Марий, и все трое чародеев переглянулись, — я видел там множество вещей и почувствовал силу, которую уже чуял, — он осёкся, посмотрел на господина.

— Разузнайте, сколько у неё точно людей, — закончил Эриганн. — Что они могли с собой привезти. И наёмников… с ними следует покончить.

— Там кровавый чародей, — Марий встал. — Он должен мне кое-что…

— Начинается, — выдохнул Деглас.

— Успокойся, кригаален, — отрезал Эриганн. — Ты мне нужен для более важных дел, чем схлёстываться с вонючими ренегатами из Рубинового Войска.

— Сколько их? Как нам на них напасть? — Антониану всё меньше хотелось лезть на рожон.

— Пятеро, судя по всему, — произнёс Эриганн. — Рунарийца из семейства Деллан они потеряли, к счастью. Прибавилась девчонка… её, кстати, необходимо взять живой… Я дам вам людей, Антониан. Сделайте всё, как надо. Каштановолосую девку убивать нельзя. Сделайте это, но успех всего равно не окупит того, что я тебе пообещал. Надеюсь, ты понимаешь?

Антониан проглотил это. Ему был жизненно необходим протекторат влиятельного человека, если он хотел претендовать на престол в Норзесилле, городе его деда. Он, имперский наместник, верный клятве человек, не одобрил бы, что его внук бегал на побегушках у ренегатов и интриганов. Сандрия тоже не разделяла путь, по которому решил двигаться брат, но что ей? Она даже ни разу не видела Норзесилл, этот воистину северной красоты город. Антониан был готов на всё, лишь бы вернуться. Вернуться как правитель.

Телега, пять наёмников, каштановолосую женщину доставить сюда. Антониан и сам видел её — ничем непримечательная странница; сложно сказать, что она наёмница. Чем она могла заинтересовать Эриганна? Нет, это не его дело. Юноша лишь хотел быстрее закончить сделку, хотел быстрее получить то, что принадлежало ему по праву.

— Хорошо, — сказал задумчиво он. — Мы что-нибудь придумаем.

— И поживее, Антониан, — проговорил Эриганн. — Разберитесь со всем к вечеру.

Юноша поклонился.

— Лицедей скоро начнёт рвать и метать, — лениво размял шею Эриганн. — Срок якобы истекает в следующем месяце. А Ветер только и делает, что ставит палки в колёса. У нас хотя бы появился один из компонентов…

— Который, впрочем, мы не можем достать, — буркнул Деглас. — У меня совершенно закончились идеи, как открыть эту проклятую шкатулку.

— Лицедей что-нибудь придумает, — фыркнул Эриганн. — Только выскажет, что мы много времени потратили впустую на Путеводитель…

— За срок братья ничего не говорили, — ответил Марий. Кажется, чародеи потеряли всякий интерес к гостям. — Гермильяр с двадцатью лучшими воинами будет в предместьях только через два-три дня…

Сандрия взяла Антониана за плечо, кивнула в сторону выходу, где их нетерпеливо ждал Керн, чтобы выставить за территорию поместья.

***

Муниципалитет гудел, и всё началось с самого утра, когда на городской совет прибыл Ройд Катилус. Аристократы вцепились в него с порога, часть (правда, меньшая) с гневными упрёками из-за чрезмерной, как им казалось, враждебности к Ветер, часть — с многочисленными и порою бессвязными расспросами, касающимися не только последних новостей, но и хозяйственных вопросов. Клемес, капитан гвардии, принялся даже расталкивать представителей знати, за что, естественно, получал пустые угрозы и чуть ли не змеиное шипение.

Ройд смеялся в душе. Себя он причислял к новой, военной аристократии: начиная с центуриона в легионе, Катилус встал во главе города, пусть и не самого крупного, но всё ещё пытающегося жить так, как будто нет никакой алой ночи.

В каменном зале с большим камином, не способным, однако, обогреть комнату, собирался городской совет. Дубовый стол, видавший века два, тринадцать стульев с высокой спинкой; в полном составе муниципалитет собирался раз в месяц, но в этом — уже во второй. Знать разбежалась по местам: наиболее богатые и влиятельные стремились сесть поближе к префекту, часто доводя споры за стулья чуть ли не до драки. Лишь один из их числа, Ганард Анахет, аристократ старой закалки, вёл себя достойно, но с ним у Ройда не нашлось общего языка, и тот ушёл в этакую колонну недовольных, собрав вокруг себя ещё троих.