Печать Древних (СИ) - "Johann Walcvur" - Страница 115

Антониан так и не смог заснуть: присутствие рыскающего в округе гахтара изводило его, страх цепкими когтями рвал его нутро и раскидывал ошмётки мужественности. Зверь, бессмертный и вездесущий, казалось, царапал стены трактира и выл под окнами, вызывая юношу к себе. Его звали Проклятие Ветмаха, но Антониан был не согласен — это его личное проклятие.

Сандрия долго ворочалась — дольше обыкновенного, но тёплые стены трактира всё же уморили её. Антониан с трепещущей жалостью наблюдал за комочком под простынёй, в который свернулась его сестра. За его самоуверенность Сандрия, эта светловолосая девочка с боевым норовом, вступила в бой с несокрушимым противником и поплатилась за это красотой лица, а быть может, своим будущим. Ведь теперь она — очередная жертва зверя.

Он пролежал так несколько часов, занимаясь беспощадным самобичеванием. Никогда ещё его не грызло такое склизкое и тяжёлое чувство вины. Антониан был готов уйти к зверю прямо сейчас, лишь бы он забыл про его сестру.

Он услышал, как проснулась и заёрзала Сандрия, одеваясь под тонким одеялом. Она поднялась, босиком подошла к его койке и нагнулась:

— Ты хоть поспал?

— Немного, — соврал Антониан.

— Пойдём, — она легонько толкнула его в плечо. — Поедим и послушаем, что будет дальше.

Антониан сбросил одеяло, сестры он не стеснялся, повозился с одеждой, взял меч, оставлять который он отныне не собирался никогда, и они спустились в залу, где за столом уже сидели все, кто должен был отправляться к Ветер. Более никого в трактире не было, не считая спрятавшихся на кухне Гариса и его семейства.

— Меня послали сопровождать лорда Анахета, — говорил кровавый чародей. — Скоро он и тысяча воинов покинут Ветмах, и мы пойдём в ставку Ветер — на границу Арецетовой Ржи. Амалия, тебе оставил долю от, скажем, отрядной награды. На том наши дела будут окончены.

— Амалия не идёт к Ветер? — встрепенулась Сандрия.

— Нет, дорогуша, я выбываю из партии, — произнесла с лёгкой улыбкой остварка. — Но господину Ренелькаму, думаю, будет интересно моё предложение.

— Ты о чём? — нахмурился Антониан.

— Амалия принадлежит к старому роду Фордренд, всластвовавших в Норксонде, — сказал Ринельгер. — А ещё она могучая чародейка и толковая женщина.

— Хм…

— Я буду ждать вас, господин Ренелькам, в Ветмахе, — вставила Амалия. — Как только вы придёте с триумфом из Арецетовой Ржи, вам понадобится удержать власть над городом, а потом забрать себе всю провинцию.

— Тогда пусть моя сестра останется с госпожой Фордренд, — сказал Антониан.

— Сколько же фамильярства от этих аристократов, — фыркнул Ринельгер.

— Совершенно точно, — усмехнулась Сенетра.

— Антониан, ты уверен? — не сказать, что Сандрии его идея оказалась не по душе. — Пойдёшь сражаться один, без меня?

— Будет ли на поле безопаснее, чем в компании чародейки и под защитой стен города? — развёл руками Антониан. — Ты — моя единственная родня, и если я погибну, будешь последней из Ренелькамов.

— Я понимаю, — глухо ответила Сандрия. — Братец, всё будет хорошо. Главное, чтобы ты выжил. Может быть, останешься?

— Нет, — отрезал Антониан. — Я — будущий наместник, и мои люди должны увидеть меня в деле.

— Так вы решились? — Энарду было тяжело говорить после сна — челюсть до сих пор плохо слушалась, даже после вмешательства кровавых чар. — Госпожа Ветер и лорд Анахет уже давно ждут вас.

— Хорошо, мы… я решился, — сказал Антониан. — Слишком долго я шёл по этому пути, и мне до сих пор не верится, что я добрался.

Ринельгер поднял пинту, напомнив юноше Эриганна, так же сидевшего в их последнюю встречу во главе стола и занимавшего положения вожака. Завтрак закончился, кровавый чародей и рунарийка Сенетра долго прощались с Амалией, Энард покинул трактир пораньше, чтобы достать четверых коней для путешествия в Арецетову Рожь.

— Никогда не покидай убежище ночью, — говорил Антониан Сандрии. — Я вернусь, и чтобы на тебе не было ни царапины.

— Я буду ждать тебя, братец, — она обняла его крепко-крепко, словно в последний раз. — Не подставляйся под меч.

— Вот увидишь, я вернусь вместе с войском, — прошептал Антониан. — И мы обретём с тобой дом. После стольких лет скитаний… Будь осторожна, сестрица. Я, — он замялся, посмотрел ей в глаза. — Ты знаешь, я люблю тебя. Не смотря ни на какие наши склоки.

— Это всё ерунда, — Сандрия смущённо улыбнулась. — Я тебя тоже люблю, старший братишка. Меч твой будет остр, а щит крепок!

Улицу засыпало снегом вперемешку с неизвестно откуда взявшимся пеплом. Антониан посмотрел на небо: тяжёлое багровое полотно рассекало множество чёрных линий. Ему стало немного не по себе, и он предпочёл опустить голову, спрятавшись в воротнике куртки. На дороге ожидали Энард и конюх, держа за узду четырёх вороных коней: нынче мода пошла только на чёрный цвет, сливающийся с сумерками алой ночи. Антониан в последний раз кинул печальный взгляд на стоявшую на входе в трактир Сандрию вместе с Амалией и последовал за остальными к городу.

Ворота Ветмаха громко заскрипели, и из них верхом выехал закованный в имперскую кирасу Ганард Анахет в сопровождении аристократа и знаменосца с штандартом города: забавно, но на синем полотне была вышита золотистой нитью башня с тремя солнцами, отчасти напоминающая убежище некроманта, неизвестное горожанам, и ту, что служила покоями префекта. Вслед за полководцем на марш выступали солдаты в кирасах стражи, с круглыми шлемами, вооружённые ригальтерийскими скутумами и глефами.

Ринельгер обернулся к Энарду и Антониану, и все вчетвером, включая Сенетру, они погнали лошадей навстречу Анахету.

— Чародей Ринельгер, вы не один? — попривествовал его Ганард. — Клянусь богами-прародителями, это же капитан гвардии магистра! Рад, что вы живы. А вы…

— Антониан Ренелькам, — представил юношу Энард. — Наследник наместничьего венца Норзрины.

— Счастлив с вами познакомиться, — чуть преклонил голову Ганард. — Признаться, я удивлён встретить вас… сейчас и здесь. Простите, что наша встреча не такая торжественная… хотя что может быть лучше, чем приветствие перед войском?

— Для меня честь встретиться с вами, господин Анахет, — не растерялся Антониан. — Я и моя сестра долго скитались, прежде чем… милорд…

— Я не лорд, господин, — усмехнулся Ганард.

— Мне нужно, чтобы вскоре стража открыла ворота и пропустила мою сестру и её спутницу, — произнёс Антониан. — Я хочу, чтобы её отвели в «Громовой Рог» и защищали.

— Конечно, — Анахет обернулся к одному из всадников. — Передай слова будущего наместника капитану Терамину на воротах.

Тот стукнул себя по груди и увёл коня.

— Всё будет исполнено, — сказал Ганард. — Если желаете что-нибудь ещё…

— Ветер ждёт, господа, — прервал их Ринельгер. — Потому оставьте все пожелания до ставки госпожи.

***

Серебро, проклятое серебро вместе с ядом от стрел разъедало плоть, и на любую попытку залечить раны отвечало нестерпимой болью. Хрипя и рыча, словно умирающий дракон, гахтар бежал вдоль стены города, превращённого им на некоторое время в богатые охотничьи угодья, и вдыхал обагренными тёмной кровью ноздрями запахи, хватал ими энергию его последних жертв. Всего двух, кто ушёл от него два раза — тех, кого он ненавидел даже больше драконоборцев.

Наконец-то, стена подошла близко к реке, и зверь, вздыбивая заледеневший снег когтями, поймал стойкий след. От входа в канализацию до берега тянулся сливной канал, сооружённый временем и природой, и совсем недавно его добыча обитала здесь. Гахтар, прихрамывая, сменил бег на шаг, притих и прислушался. Трещал костёр, судорожно стучал зуб о зуб — да, кто-то там до сих пор сидел и дожидался злого рока. Зверь вышел из скалистых наростов, приоткрыл пасть, высунув язык из непослушных от стрел челюстей. У маленького, еле горящего костра, укутавшись в тряпьё, переводил дух однорукий человек, вытянувший единственную ладонь к слабому огоньку. Гахтар медленно подошёл, глухо рыкнув, чтобы на него обратили внимание. Человек обомлел, его рука задрожала, но он не сдвинулся с места.