На острие (СИ) - Кутузова Елена - Страница 46

Дверь толкнули снаружи, заставив отступить. Охранник внес в комнату заставленный тарелками поднос. Аромат от них шел умопомрачительный! И, забыв обо всем, я принялась за еду.

Курица оказалась «из упаковки», а салат выращен на гидропонике. Второй Клан наследницу получше кормил!

Но еда есть еда, тем более что так питается большая часть жителей Города, а в Трущобах это тянуло на небольшой пир. Зато кофе оказался настоящий! Крепкий, с пенкой и сахаром! Не заменителем, после которого во рту оставался химический привкус, а нормальный сахаром!

Пока ела, охранник сноровисто сменил постельное белье и застелил все покрывалом. Да так ловко, словно каждый день этим занимается!

Вопросов задавать не стала, не хотелось нарушать молчание, а когда мужчина вышел, вздохнула с облегчением: одиночество казалось благом.

Но ненадолго.

Взгляд постоянно возвращался к центру комнаты, туда, где вчера стоял на коленях Кен.

Сильное, красивое тело. Свет от свечи играет на татуировках, оживляя дракона… Алый воск — как кровь…

Забытый кофе остывает. А я прислушиваюсь к тому, как мое собственное тело отозвалось на воспоминания.

Это не жажда мести. Это не возбуждение от власти. Это — иное.

Я. Его. Хочу. До скрежета зубовного, до боли, до горячей пульсации внизу живота.

И мне страшно.

Как можно хотеть того, кого ненавидишь больше всего на свете?

Как я, сохранившая девственность в притоне господина Би, могу думать о сексе с человеком, которого готова убить собственными руками?

Хотя… почему именно с ним? Я взрослая женщина, со своими потребностями, со своими желаниями. И я хочу мужчину. Просто — мужчину. А Кен всего лишь оказался рядом, вот тело на него и среагировало.

Да, так и есть! Мне просто надо отвлечься. Или… еще раз сходить в душ, сбросить напряжение? Потому что долго с такой дрожью во всем теле я не выдержу.

Рука, потянувшаяся переключить воду на холодную, так и не коснулась синего сенсора. Но палец застыл на красном — мерзнуть не хотелось, и от этого раздражение на Кена только увеличилось: опять он доставлял неприятности.

С другой стороны… почему я должна отказывать себе в удовольствии?

Пар заполнил кабинку, осев на стекле белым туманом. Капельки прокладывали прозрачные дорожки, переплетали их, сливались в одну… А у меня перед глазами снова встала смуглая кожа, на которую такими же струйками лился расплавленный воск.

— Черт бы тебя побрал, Кен Отани! — пошипела я, срывая с держателя душ. Гибкий шланг обжег, но не привел в чувство.

— Черт бы тебя побрал!

Рычаг передвинут, теперь вода вырывается сплошной струей. Кипяток, на грани терпимого, обжигает низ живота, лоно, бедра. А кажется — это жаркие поцелуи. Пытаюсь не думать ни о чем, сосредоточиться на ощущениях, получить удовольствие лишь от того, что происходит здесь и сейчас…

И сдаюсь. Прикосновения горячих рук ощущаются почти наяву.

Будь ты проклят, Кен Отани! У тебя ничего не выйдет!

Но блондин, образ которого старательно рисую, превращается в брюнета. Длинные волосы укорачиваются, а светлая кожа смуглеет. Сквозь нее медленно проступает рисунок: дракон в окружении пионов.

Чешуйчатый хвост спускается по ягодице, обвивает бедро, теряясь в цветочной гирлянды.

Я ненавижу тебя, Кен Отани.

Но сейчас ты… победил.

Тело сводит судорога. Сладкая и болезненная одновременно. Настолько сильная, что колени подкашиваются.

Чтобы не упасть, опираюсь на стену. Она горячая от воды, но почему мне кажется, что это мужская грудь? И руки обвивают тело, не позволяя упасть.

Будь ты проклят, Кен Отани. Клянусь, я найду способ выкинуть тебя из головы. И из сердца.

Меня хватило до утра.

Смятые простыни, жаркие сны, после которых я просыпалась, чуть не воя от тоски и тягучей, ноющей боли внизу живота, а потом снова проваливалась в такое же небытие. Холодная вода, что не приносила облегчения. Я пила так жадно, что она стекала по подбородку на грудь, ненадолго охлаждая разгоряченную кожу.

Как же мучителен этот контраст!

Будь ты проклят, Кен Отани. Вместе с дедом. Из-за вас я потеряла не только родителей, но и собственный покой. Потеряла себя.

Дед далеко, но ты ответишь сполна! Я утолю свою жажду, чего бы мне это ни стоило!

— Где Отани? — первое, что услышал вошедший в комнату охранник.

Поставив поднос с завтраком на стол, он поклонился:

— Помощник Главы будет к вечеру. Если у госпожи имеются какие-то пожелания…

Пожелания были. Много. Но озвучивать их простому саро я не собиралась. Ограничилась капризным:

— Мне скучно!

Через пару минут на стол легла электронная книга и флешка:

— Здесь несколько тысяч фильмов, надеюсь, вы найдете интересные.

— А если нет?

— Скажите, что желаете посмотреть, мы достанем.

Охранник держался с ледяной предупредительностью. Ни слова лишнего, ни жеста, даже придраться не к чему.

Холодная ярость клокотала груди, но я берегла ей для Отани и не была уверена, что выдержу до вечера. Но попробовать стоило:

— Вы знаете Ларса? Он рисует комиксы…

Не дослушав, охранник испарился.

Ну а чего я ждала? Что передо мной тут плясать будут?

Я успела начать смотреть и выключить четыре фильма, когда вернулся саро. С поклоном подал планшет:

— Госпожа, здесь все выпуски, включая последний, еще не вышедший. Если понадобится что-то еще…

Махнула рукой, вцепившись в подарок. Все выпуски! Сколько же я их пропустила? Во Втором Клаке было не до Ларса, да и госпожа Ая считала подобное развлечение неподобающим для невесты наследника, поэтому любая попытка посмотреть, что там придумал мой бывший друг, пресекалась на корню.

Я не ошибалась в Ларсе. Ни тогда, ни сейчас. Он действительно оказался гением. Его графическая новелла «Мстящая» недаром взлетела во всех рейтингах и успела завоевать множество наград.

История увлекла. Вскоре я не отделяла себя от героини, тем более что Ларс уже, не скрываясь, рисовал именно меня. И пусть фигура утрирована, а черты лица слегка изменены, ошибки быть не могло: поворот головы, то, как девушка на рисунке поправляла волосы, улыбка… я не раз видела это в зеркале.

Но вот приключения героини новеллы мои напоминали лишь в самом начале. До того момента, как мы с Ларсом расстались.

И я до сих пор не понимала — почему? Что заставило друга отдалиться? Жажда славы, или что-то иное? Тем более судя по рисункам, Ларс тоже скучал.

Я это видела в каждом штрихе, в каждой линии. Ларс мог успешно врать, глядя прямо в глаза, но не в рисунках. В них он был откровенен и тем, кто знал его манеру, все было предельно ясно. А я изучила ее лучше других.

Встретимся ли мы снова?

Воспоминания разожгли ярость. Теперь я боялась, что мой враг придет раньше времени — убивать его было рано. И чтобы не думать о Ларсе, я снова погрузилась в комикс.

Иногда в истории проглядывали знакомые картины: любимое кафе, запретка, огромная луна над развалинами… Неужели Ларс тоже скучал?

Это было приятно. Показалось даже что между нами снова натянулась когда-то оборванная нить.

Пока я не открыла последнюю новеллу.

Героиня наконец-то узнала правду. О Клане. О деде, отказавшемся и от дочери и от нерожденной еще внучки… О другом Клане, который пожелал сохранить порядок… О помолвке и даже о покушении…

Я смотрела на рисунок: девушку обступили телохранители, а вокруг носились черные машины, выхватывая из темноты кусты, деревья и бесцветный асфальт.

Перелистнуть страницу не получалось. Я проводила пальцем по экрану, но планшет завис, показалось даже что эта картинка — последняя. А потом раздался легкий шелест, имитирующий перелистывание бумажной страницы, и изображение сменилось.

Темные кляксы крови, тела, похожие на изломанные тени. И девушка, пронзенная мечом, таким ярким, словно в нем луна отражалась. Белое кимоно залито алым — единственное цветное пятно на черно-белой странице. И громадные буквы: «Конец».