Медицинская академия им. Макоши. Спецкурс (СИ) - Кутузова Елена - Страница 4

Надо бы убрать куда-нибудь, чтобы на глаза не попадался. Или ее? Блин, да о чем я думаю? Я же и так здесь спать не смогу!

И уже в машине решила, что нужно найти того, кто сшил эту игрушку. Найти и серьезно поговорить.

В общежитие я переехала тридцатого августа. Ну как переехала — папа перевез все вещи, но на первую линейку я отправилась из дома. Мама тоже хотела, но помогла истерика — надоело, что меня везде за ручку водят, как ребенка.

— Я жить одна собираюсь! Отдельно! Что, в училище группу свою найти не смогу?

Мама вздохнула и обещала заглянуть после работы — проверить, как у меня дела:

— Сама знаешь, тебя ни на минуту нельзя оставить без присмотра.

В этом она была права: я вечно находила приключения на свою пятую точку. И вечно влипала в неприятности. Мамины подруги даже считали, что это сглаз или порча. Бабки-ведуньи и экстрасенсы, по которым меня потащили после таких предположений, радостно подтверждали догадку и брались все исправить.

Только ни у одного еще не получилось. Наверное, судьба у меня такая — быть вечным лузером.

С другой стороны, страшно! Всю жизнь у родителей под бочком, под защитой. И вдруг — в большой и страшный мир! Одной! Ну и что, что мама примчится по первому зову? Все равно — жить теперь придется одной.

С другой стороны, я же совсем недавно решила готовить пути отступления, стать самостоятельной, чтобы забрать документы из ненавистного училища. Теперь эта идея казалась не очень хорошей.

Для начала посмотрела расписание — его вывесили на большом стенде в крохотном холле, справа от входной двери. Меня зачислили в обычную группу, никакого упоминания об Академии. И уроки те же, что и в школе: алгебра, геометрия, литература… Никакого упоминания о медицине.

Оказалось, в халаты и шапочки надо было облачиться до начала линейки. Это нам поведала куратор — высокая худая женщина с длинными волосами. Мало того, что на них была мелкая химия, так еще и цвет жутковатый — бордовый.

Строгий костюм, классические туфли на небольшом каблуке — настоящая «училка». Образ завершали очки «кошачий глаз» с затемненными стеклами.

Судя по сочувствующим взглядам старшекурсников, нам не повезло. Услышав, что куратора называют «ведьмой», еще раз убедилась в своей невезучести.

Стоя в первом ряду, я озиралась. Ни Кирилла, ни той «серой мышки» в балахонистой одежде на линейке не было. Дисциплинка, однако!

Но с ней все оказалось очень строго. Это нам поведали на классном часе.

Прогулы записывались, и чтобы попасть на следующий урок, нужен был допуск. Дать его мог только декан или заведующая, и каждое такое разрешение требовало документального подтверждения, например, справки от врача. Записки от родителей во внимание не принимались.

Мало того, если причина была неуважительная, следовало заплатить штраф, через бухгалтерию. И явится за допуском уже с квитком. А после — отработать этот самый пропущенный урок с другой группой.

Порядочки!

Ну а чего я хотела? Если бы попала в нормальное учебное заведение, можно удивляться! Ну, ладно. Со мной все ясно. Но за что страдают остальные? Что держит их в этих стенах? Например, того парня-третьекурсника, стоящего на линейке в первом ряду.

Идеально отглаженный халат без единой морщинки, туфли вычищены так, что сверкают на солнце! Стильные очки в прямоугольной оправе…

Либо педант, либо… О втором варианте думать не хотелось, но мне и первый не подходил — с моей привычкой все терять, ломать и раскидывать, с аккуратистами я не уживалась.

А потом столкнулась с этим парнем в рекреации.

— Добрый день, — за спиной прозвучал хорошо поставленный голос. Приятный баритон, мягкий, бархатистый…

— Здравствуйте.

Здесь он был без шапочки и халата. Голубая рубашка, классически брюки с настолько идеальным стрелками, что, казалось, тронь — порежешься. И обувь — такая же сияющая.

— Артем Громов, — равнодушно выдержав осмотр, представился этот «мистер безупречность».

Кажется, спокойной жизни не будет. Мало мне того мохнатого колобка, так еще… Кстати! Может, пока разговариваем, получится разговорить?

— Антонина Бересклетова, — улыбнулась я как можно приветливей. Так, что аж губы заболели.

Громов кивнул. На лице — ни тени заинтересованности. Такого со мной еще не было! Кажется, второй вариант оказался верным — этот гад предпочитает парней!

Словно в подтверждение карие глаза сверкнули — в рекреацию вошел Кирилл. Все в той же фиолетовой рубашке, он промчался мимо, едва одарив нас взглядом.

— Опять не был на линейке? — крикнул вдогонку Громов.

Кирилл только рукой махнул — отстань, мол, не твое дело. Но перед самой дверью остановился и спросил:

— Дашу видел?

— Нет.

На мгновение на лице Кирилла появилась озабоченность, но тут же исчезла:

— Придет, скажи, я искал.

— Сам скажи, — забыв про меня, Громов скрылся в своей комнате.

А я заранее возненавидела эту незнакомую пока Дашу, по которой сохли оба парня. Здесь никого не интересовала.

Это было непривычно — обычно в ухажерах наблюдался избыток.

Ну и ладно! Все равно ни с кем не встречалась, не нашла еще интересного молодого человека. Такого, с кем можно разговаривать на равных, обсуждать кино, книги, строить планы. Почему-то среди кавалеров преобладал другой тип: сходить на дискотеку, в гости, на речку… Похвастаться своими победами. Вот за километр чуяла, что во мне видят лишь очередной трофей.

И все-таки… Эти парни, такие взрослые, будоражили кровь. И то, что Громов оказался не геем, приятно грело душу. Жаль только о меховом колобке ничего не узнала. Ну, узнаю потом. А сейчас нужно поесть — живот такие рулады выводит, что, наверное, за стенкой слышно.

Оптимальным вариантом было наварить супа: дня три есть можно. Пока размораживалась курица, пожарила яичницу — поняла, что не выдержу. Заглотила в два укуса и вернулась к готовке.

Пока возилась с овощами, задумалась: а чем же эта пресловутая академия отличается от самого училища? Преподаватели одни и те же, предметы тоже одинаковые. Единственная разница — в условиях проживания, у спецкурса они были лучше.

Громов вошел, когда я почти закончила. Молча почистил картошку, поставил на огонь сковородку. Я невольно залюбовалась его точными движениями: Артем делал все не торопясь, без суеты, но успевал много.

Одним своим присутствием он вселял уверенность и я почти решилась спросить. Но в кухню фиолетовым ураганом ворвался Кирилл. Сунул в микроволновку тарелку с бутербродами, щелкнул кнопкой чайника.

— Язву заработаешь, — заметил Громов.

— Некогда, — не оборачиваясь, отрезал Кирилл. — Я в анатомичку. Дашку увидишь…

— Может, хватит третировать бедную девочку? — голос был таким громким, что даже эхо появилось.

Я постаралась стать как можно незаметнее: в кухню ворвался черно-багровый ураган.

Кожаная куртка с блестящими металлическими накладками. Короткая джинсовая юбка, обвешанная цепочками разной толщины. Тряпичные берцы почти до колен.

И очень громкий голос.

— О, новенькая!

Ураган остановился напротив. Я старалась не пялиться ни на слишком накрашенные глаза, ни на топорщащиеся волосы багрового цвета, ни на черную обводку губ. На пирсинг в носу тоже старалась не пялиться.

— Парни, вы чем ее так запугали?

— Это не мы! — Кирилл, не дрогнув, заварил чай.

— Я, что ли? — девушка уставилась на меня невероятного цвета изумрудными глазами и тут же поспешила успокоить: — Я не кусаюсь. Так что обращайся.

Развернувшись на пятках, она направилась к выходу, по дороге попытавшись стащить у Кирилла бутерброд. Но тот ловко убрал тарелку:

— Это мое!

Снаружи донеслось два хлопка — это закрылись комнатные двери.

— Убегает! — вывел из ступора спокойный голос.