Ведовская страсть (СИ) - Соловьева Елена - Страница 4

Невеста отставила свою чашку в сторону, постучала длинным ноготком по фарфоровой ручке. Вздернула подбородок и испытующе присмотрелась к жениху:

— Как полагаешь, мы можем заняться любовью, не испортив мне макияж?

— В этом случае нам придется отказаться от забав, которые тебе так нравятся, — не глядя на нее, предупредил Дмитрий. — Ты согласна?

— При условии, что ты возместишь мне это упущение, — заметила Дана.

С минуту Дмитрий задумчиво изучал лицо невесты.

— Постараюсь соответствовать твоим «высоким запросам». — В последних его словах прозвучала издевка.

Происходящее между парой действо не подпадало под понятие «любовь» даже с большой натяжкой. Дана, чопорная и холодная в свете, отличалась настойчивым стремлением подчиняться в постели. Обожала разыгрывать из себя рабыню. Нет, она не любила, когда ей причиняли физическую боль, но приходила в трепет, если ее унижали. Морально и физически.

Дмитрий и Дана, не глядя друг на друга, сняли одежду, предназначавшуюся для приема.

Следуя заведенному правилу, невеста опустилась на четвереньки, подползла к Селиванову. В ее движениях присутствовала маниакальная покорность, доведенная до абсурда.

Приблизившись к жениху, Дана потупилась, сложила ладони на гладких коленях.

Скорчив презрительную мину, Дмитрий цинично поставил ей на грудь ступню, все еще обутую в блестящий ботинок.

Дана, не поднимая головы, покорно развязала ему шнурки; не удержалась, и слизнула с темной подошвы прилипший комочек грязи. Стянула оба ботинка и бережно отставила в сторону.

Оставшись полностью раздетым, Дмитрий взял в руки свое достоинство и велел партнерше раскрыть рот.

Дана отрицательно мотнула головой. В уголках ее глаз замерли настоящие слезинки.

Дмитрий не впервые поразился актерскому мастерству невесты, но и свою роль сыграл блестяще. Он притворился разъяренным и ударил девушку по лицу — не рукой, а тем, что было зажато в ней. Этот жест был легким, едва ощутимым, но привел распутницу в восторг.

— Сделай это, прошу тебя, — жалобно заскулила Дана.

Селиванов знал, что от него требуется, но не спешил. Дана должна была не просить, а умолять, вкладывая в слова всю присущую ей страсть.

Невеста припала к стопам Дмитрия, усеяла их поцелуями и вдохновенно произнесла:

— Господин, позволь насладиться твоим соком, излей его мне на грудь.

Селиванов презрительно сморщился, сделал вид, будто обдумывает предложение. Он должен был отплатить невесте за ее терпение — не каждая женщина промолчит, узнав о сопернице.

Снисхождение к проделкам жениха, возместилось Дане сполна: Дмитрий помочился ей на грудь. Она счастливо выдохнула и размазала по телу пролившуюся на нее влагу. От того, чтобы подставить под горячую струю свой жадный рот, удержалась: после подобных проделок Дмитрий долго не целовал ее в губы.

Испытав первый экстаз, Дана развернулась к любовнику спиной, подставила ему тугой зад. Прогнулась как кошка и покорно приникла лбом к залитому влагой ковру.

Дмитрий растянул удовольствие невесте и не овладел ею тотчас. Прежде он грубовато хлопнул ладонью по ее округлим ягодицам — ощутимо, но не оставляя видимых следов.

Дана вскрикнула от восторга и закусила собственную ладонь. Лоно ее сочилось влагой, низ живота напрягся, ожидая вторжения.

Селиванов не пожелал опуститься на измоченный ковер и приказал невесте облокотиться на кресло. В голосе его прозвучало предупреждение.

Дрожа от предвкушения, Дана послушалась и нетерпеливо вильнула попкой — она была готова к соитию.

Дмитрий навалился на нее и вогнал член в увлажнившееся лоно. Каждый выпад его бедер сопровождался громким стоном партнерши.

Когда бешеная скачка закончилась, пара отправилась в душ, дабы вновь напустить на себя видимость презентабельности и равнодушия.

Дана нехотя смыла с тела остатки мочи, подушилась. Накинула на себя платье и счастливо улыбнулась:

— Спасибо, милый. Так приятно, что ты не отказываешь мне в просьбах. Обещаю, в следующий раз все будет именно так, как нравится тебе, — свечи, музыка, нежность.

— Не утруждай себя, — возразил Дмитрий. — Меня все устраивает.

«Уж конечно! — взорвалась про себя Дана. — Для романтики ты всегда найдешь кого-то еще. Да и пусть! Мне так, между прочим, только лучше». Однако высказать подобное мнение вслух она не отважилась.

Дальше все пошло по обычному распорядку: вежливые улыбки, рукопожатия, разговоры ни о чем, а также изобилие в еде и напитках. Очередной прием у заурядного губернатора. Ничего нового.

Ближе к концу мероприятия Дмитрий настолько утомился от фальши, что предложил Дане сбежать, снять номер в мотеле и продолжить телесное общение.

— Но я не готова уезжать, — «скисла» Дана, — к тому же, еще не все подруги успели рассмотреть твой подарок.

Она умоляюще взглянула на Дмитрия и провела тыльной стороной ладони по его подбородку.

— Как знаешь, — отозвался Селиванов. Нетерпеливым жестом увернулся от ласки и добавил: — Мне здесь все осточертело, запас моих улыбок и комплиментов иссяк! Если ты желаешь продолжить триумф, то оставайся. Но сделай милость, не позорь мое честное имя.

— Я буду пай-девочкой, — пообещала Дана.

Поведение Дмитрия ее не удивило. Чтобы оставаться в роли невесты знаменитого бизнесмена, ей приходилось терпеть многое, в том числе перепады настроения жениха и его плохо скрываемую ненависть к сливкам общества.

Дмитрий оставил Дану на приеме и решил посвятить остаток вечера кутежу. Позвонил личному водителю и потребовал немедленно подогнать к резиденции губернатора «Ягуар».

Отдав распоряжение, он вышел на крытую террасу. Сел на резную скамью и закинул руки за голову. Окинул взглядом ухоженный сад, утопающий в лучах заката. Воздух был свеж и чист, как после дождя. В траве стрекотали кузнечики.

Дмитрий блаженно прикрыл глаза и улыбнулся. Ослабил узел галстука и с удовольствием вытянул ноги.

— Как же хорошо… — прошептал он себе под нос.

Почти задремал, забывшись после насыщенного событиями дня. Но его покой был безжалостно нарушен протяжным жалобным вскриком.

Дмитрий дернулся и чуть не свалился со скамьи. По деревянному полу террасы вальяжно расхаживала крупная коричневая с красным отливом птица. Недобро она косилась на человека. Осуждающе покачивала головой.

— Кыш! — Дмитрий взмахнул рукой и недовольно нахмурился.

Но птица и не думала улетать. Расправила крылья и снова вскрикнула.

В кармане пиджака зазвонил мобильный. Дмитрий ответил на вызов и на секунду отвлекся от пернатой гостьи.

— Оставь машину возле парадного крыльца, — приказал он водителю в телефон. — И можешь быть свободен на сегодня. Я поведу сам.

Закончив разговор, Дмитрий осмотрелся, но забавная птица уже улетела.

— Надо меньше работать и больше отдыхать, — усмехнулся Селиванов.

Спустя пять минут, он уже сидел за рулем. Не спеша катил по шоссе, осматривал вывески придорожных забегаловок. Мимо него проносились десятки прозрачных и не всегда чистых витрин. Сквозь мутные стекла просматривался убогий интерьер злачных заведений и унылые лица посетители. Ни на одном из второсортных кабаков взгляд Дмитрия не задерживался по долгу. Заляпанные грязью и Бог знает, чем еще стены с облупившейся штукатуркой, выцветшие занавески и одинаковые пластиковые столы не вызывали желания войти внутрь.

Подобные «выезды» Дмитрий совершал частенько. Особое удовольствие он находил в посещении заведений и ночных клубов, расположенных вдалеке от центра. Он просто обожал смотреть на то, как бармены и посетители округляют глаза при его появлении. А уж что творилось с местными красавицами и вообразить сложно! «Что ж, — подумал Дмитрий, — сегодня я вполне могу осчастливить одну из них и провести с ней остаток вечера».