Мой тайный роман с боссом (СИ) - Дана Стар - Страница 44

Я растерялась. Паника усилилась. Интуиция кричала, что мне надо бежать. На другой конец света! Она мне не рада. Она ВСЁ знает. Знает каждый миг событий недельной давности. И судя по её взгляду — она мечтает меня убить.

Две секунды. Грусть в глазах Маргариты тонет во вселенской ненависти. Лицо женщины, такое холодное и невозмутимое, меняется как по щелчку пальцев: её губы, накрашенные ярко-красной помадой, обнажают страшный оскал, а волосы на макушке встают дыбом. Если и существуют в мире ведьмы, то они выглядят так, как Маргарита Царёва. В гневе.

Я только и успеваю втянуть в ноздри побольше воздуха, как перед падением в бездну открытого океана, она вскакивает со стула и, будто дикая кошка, выставив вперёд когти, бросается мне навстречу, сбивая с ног.

— Это ты тварь во всём виновата! Ты ведьма! Сука поганая! Думаешь, я не знаю?! Ты спишь с моим сыном! Ты спишь с моим мужем! Ты их погубила! Обоих! Ты убила моего мальчика! Ты их поссорила! Я убью тебя! Я найму киллера, и он тебя зарежет! Снимет с тебя скальп и пришлёт мне посылкой вместе с видео. Будет резать медленно! И отправлять по кусочкам! За моего сына! И за моего мужа!

Я не была готова к нападению. Она вцепилась в мои волосы, как летучая мышь, что атаковала жертву, и со всей силы начала швырять меня по палате с одного угла в другой, пока на шум не сбежались медсестры. И… Рома. Я пыталась выпутаться из хватки этой сумасшедшей, но у меня ничего не получалось. Она была крупнее и сильнее меня в два раза, а драться я не умела, не приходилось. Царёва всё же полоснула меня ногтями по щеке и шее. Она бы выдрала мне глаза, если бы Рома вовремя не вмешался в потасовку:

— Успокойся, Рита! Прекрати! Ты что творишь?

— Сукая поганая, мерзкая шлюха! Как ты посмела сюда явиться?! Твааарь!

Её еле-еле оттащили от меня. Голова очень сильно болела, а шея пульсировала жаром, как будто мне оторвали голову и заново её пришили.

— Диана, ты в порядке? Посмотри на меня! — Рома щёлкнул пальцами перед моими заплаканными глазами, пока Маргариту выводили санитары из палаты и на ходу делали укол успокоительного. А она всё ругалась, ругалась и ругалась, словно невменяемая тяжелобольная. Из-за криков ведьмы приборы жизнеобеспечения пострадавшего звонко запищали. Нас попросили немедленно удалиться.

— Всё в порядке, пациент приходит в себя. Не волнуйтесь. Мы пригласим вас позже, — огласили суетящиеся сотрудники больницы в белой форме.

Вот так. Эта ненормальная даже мёртвого на ноги поднимет.

Я дышала ртом, не могла сосредоточиться и понять смысл слов Ромы, когда Царёв, обхватив мои скулы ладонями, беглым взглядом шарил по моему лицу.

— На кой чёрт ты сюда приперлась?! — он прижал меня спиной к прохладной стене в коридоре и продолжал утешать мягкими прикосновениями.

— Хотела отдать борсетку. И я… волновалась за Артёма, — я до сих пор не могла отдышаться и прийти в себя.

— Пошли отсюда, я отвезу тебя домой.

С этими словами мужчина, приобняв за талию, сначала вывел меня в коридор, а затем — на свежий воздух.

***

— На, выпей воды, — Роман завел двигатель «Бентли» и протянул мне бутылку минералки. — Ну как, пришла в себя?

Хлебнув из горла прохладной воды, я кивнула.

— Что-нибудь болит?

Отрицательно качаю головой.

— Живот? Боже! — он с яростью ударил по рулю. — Ты ведь в положении, нахера попёрлась в больницу? А если бы она ударила тебя по животу? Нахера ты создаёшь себе лишний стресс?

— Прости. Я не думала, что все так выйдет.

— Рита сейчас сама не своя. Она на эмоциях и на антидепрессантах, поэтому и сорвалась. У неё такое часто бывает. Её наблюдает лучший психиатр в городе.

— Прости, — ещё раз извинилась, сжав край юбки на коленях, — я очень сильно волновалась.

Мы быстро покинули парковку и выехали на трассу. На улице уже стемнело. Дорогу освещали вереницы фонарей и рекламных вывесок.

— Почему? Какого, блять, дьявола ты так распереживалась? У тебя что-то было с моим сыном? То, что он сказал, правда? Вы что, спите? Это твоя месть мне? А? Мля, скажи, что я ошибаюсь, Конфетка.

Он резко выкрутил руль влево. Я едва успела схватиться за ручку. А потом вытащил сигарету из подлокотника, но тут же убрал обратно, коротко взглянув на мой живот.

— Не знаю. Я не помню. В тот день мы много выпили… Мы просто общались с Артёмом как друзья. Мы познакомились случайно. Я не знала, что он твой сын. Клянусь. Жизнью своей клянусь, Рома, я не знала, что он твой сын. И в мыслях не было тебе мстить из-за ревности.

Короткая пауза. Роман сбросил скорость. Его руки немного расслабились на руле и больше не тряслись от злости.

— Хорошо. Я тебе верю, — слава богу, Царёв успокоился.

Наверно, он не понял, что у нас с Артёмом всё же был секс. И к лучшему. Лучше смолчать — их отношения с сыном и так болтаются на волоске.

— Мы сдружились, вот я и распереживалась.

— Запомни, Диана, ты — моя. ТЫ. ТОЛЬКО. МОЯ! Ясно?! Я не хочу больше слышать от тебя ни слова об Артёме, договорились? И тем более не хочу ни с кем делить.

— Д-да.

Автомобиль замедлил ход. Мы въехали в мой родной район.

— Замечательно. Насчёт Тёмы, — мужчина прочистил горло, — всё самое страшное позади. Как только он немного окрепнет и придет в себя, его самолетом отправят в Израиль в лучшую клинику мира для прохождения реабилитации и возможных повторных операций. Врачи говорят, травмы очень серьёзные, но не безнадежные.

— Боже, он хоть сможет ходить?

— Конечно. Сможет. Но… — Роман не договорил, резко сменив тему. — Сам виноват. Сколько раз я ему твердил, чтобы он не гонял как одержимый. В этом есть и моя вина. Я всегда его баловал. Больше, чем других своих детей. Дорогие тачки, шмотки, учеба... Вот и добаловал. Хватит! Максимум, что теперь я ему подарю — велосипед. И то, если Артём снова сможет ходить.

Царёв закрыл лицо ладонями, едва слышно всхлипнул.

Кошмар! Пусть этот проклятый день как можно скорей закончится.

— Тш-ш-ш, ты замечательный отец. Не кори себя, — отстегнув ремень безопасности, я забралась к Роме на колени, крепко обняла его за шею. — Всё будет хорошо. Это я виновата. Это из-за меня с ним произошла беда. Ревновал к тебе, напился и...

— Чёрт, нет!

— Ладно, мы все виноваты, — пропуская через пальцы бархатистые волосы мужчины, я пыталась его успокоить. — Вместе мы загладим нашу вину. Вместе, Рома!

— Ты не должна расстраиваться, обещаешь? Тебе нельзя, — он заглушил двигатель, положил ладонь на мой живот, и у меня всё в душе застыло. — Завтра утром я отвезу тебя к врачу, пусть сделают УЗИ. Что-то на сердце тревожно. Ты столько всего пережила. Болит что-нибудь? Есть опасные выделения?

— Нет, — накрываю его руку своей, крепко сжимаю. — Спасибо, мне так приятно, что ты обо мне заботишься.

— О вас. Ты — это теперь два человека. В тебе теперь — часть меня, — крайне нежно, прощаясь, Рома целует меня в макушку. — Иди давай, отдыхай. До завтра. В десять за тобой приедет машина.

— Спасибо, Рома, — щелкнув кнопкой, я вышла на улицу, но расставаться с любимым не хотелось совершенно. Особенно когда он был таким взвинченным и взволнованным. — Я… тебя люблю.

— И я тебя, — он сказал это несколько холоднее, в отличие от меня, и, хлопнув дверью, резко умчался в темноту.

***

На следующий день, кое-как пережив ночь, на УЗИ я поехала одна, с водителем. Обследование прошло хорошо. С малышом всё в порядке. Угроз никаких нет, внутриутробное развитие плода соответствует нормам. Уже на подъезде к дому, на обратном пути, нам преградила путь знакомая иномарка с блатными номерами. Рома! Он зачем-то приказал водителю пересадить меня в его «Бентли».

— У меня для тебя есть сюрприз. Только вот, — Царёв сунул мне в руку шёлковый шарф, — завяжи глаза и не подсматривай.

— Ух ты! — обрадовалась я. — Ну хорошо.

— Я рад, что беременность протекает хорошо.