Сереты старого озера (СИ) - Снегирева Ирина "Ири.С" - Страница 45

— Анастасия, — мягкий голос Галины Владимировны звучал как плавная музыка, дарящая спокойствие, — не помешала?

— Нет, что вы, проходите, — я смутилась, хотя до этой минуты уже успела пообщаться с матерью братьев Рощиных.

Женщина с лёгкой полуулыбкой прошла к окну, выглянула, слегка нахмурилась, глядя куда-то вдаль. Но затем эта неприятная тень пропала с её лица, стоило хозяйке дома обратиться ко мне:

— Скажи, пожалуйста, только честно, что ты чувствуешь к моему сыну.

— Я? — удивилась, но не сильно. Каждую мать волнует сердце собственного ребёнка, какого бы возраста он ни был. — Я люблю его, — призналась как на духу. В ответ получила лишь лёгкий кивок. Женщина направилась к двери, но я не была бы самой собой, если б не спросила, скрывая своё напряжение, — вам ведь это не очень нравится. Я права?

Брюнетка резко обернулась и в красивых глазах женщины я заметила тень изумления:

— Мне? Нет, что ты. Я искренне рада, что мой сын нашёл ту, которая его полюбила. Только чем обернутся ваши отношения, я не знаю, — совершенно искренне произнесла Галина Владимировна.

— А что, есть сложности? — вырвалось у меня. Ведь чувствовала, что в чём-то есть подвох, но в чём?

— Проблемы есть у всех, а Тим, — тут женщина слегка замялась, подбирая слова. А я затаила дыхание, сердцем что-то предчувствуя, — он особенный, понимаешь?

— Не знаю, о чём вы, — совершенно искренне призналась я и постаралась улыбнуться. — Хотя для меня да, он особенный.

— Что ж. Буду рада, если у вас всё сложится, — произнесла мать моего любимого, — а сейчас отдыхай. Мужчины любят поговорить. Боюсь, это надолго.

— Что-то случилось? — сердце дрогнуло, а потом забилось в тревоге. Нет, не зря к нам присоединился дядя Тима. Он принёс ту самую весть, после которой мужчины-Рощины нас покинули.

— Случилось. Но мой муж всё уладит, — последние слова были сказаны с таким чувством, что я невольно поразилась. Надо же. Мои родители любили друг друга, но всё выглядело спокойно, без бурлений. Здесь же, под внешним спокойствием клокотал вулкан. Я это точно чувствовала.

Хозяйка дома ушла, а я, снова прокрутив наш разговор и не придя к определённому выводу, решила не спать и обязательно дождаться Тимофея. Он обещал заглянуть ко мне перед сном. А чтобы хоть как-то скоротать время, взяла в руки телефон и набрала номер Веры. Долгие два гудка в отчаяние меня не ввергали, но заставили подумать, а нужно ли это делать? Только Серёжка важнее, поэтому, когда после очередной трели раздался знакомый голос, я спокойно вздохнула. Связь установлена.

— Вер, привет. Ты хотела меня слышать? — произнесла я, а перед глазами пронеслось лицо брата и его глаза, наполненные болью.

— Привет, Настён. Да, только это нетелефонный разговор и нам лучше встретиться лично, — очень быстро протараторила моя собеседница и тут же добавила, — и это лучше нам поговорить не здесь. В городе.

— Это касается Серёжи? — мой голос дрогнул. Что такого она могла рассказать?

— И его, и тебя, — пояснила Вера. И сказала она это так тихо, что я невольно задумалась. А всё ли ладно у неё дома?

— Тебе неудобно разговаривать? У тебя гости? — поинтересовалась, не заметив, что тоже перешла на шёпот.

— Нет. Но бабуля не спит и может услышать, — пояснила бывшая жена брата и добавила, — и… я тебя очень прошу, пожалуйста, никому из Рощиных не говори о нашем разговоре, ладно? Это важно. Для тебя важно.

Последнее пояснение не добавило ясности, а лишь нагнало тумана и странного предчувствия. А что, собственно говоря, происходит?

— Хорошо, не скажу, — спешно заверила я её. В этот момент услышала ещё один параллельный вызов. Это Серёжа, не дождавшись моего звонка, решил сам узнать, что к чему. И не откладывая в долгий ящик, я задала вопрос, тот самый, из-за которого собственно и звонила, — скажи, мой брат… ты больше не хочешь быть с ним? Ведь он тебе небезразличен, не отпирайся! Я чувствую!

Глубокий вздох, после которого я ожидала услышать что угодно, а Вера произнесла вот это:

— Настён, Сергей мне действительно небезразличен и даже больше… Но столько лет прожито вместе и без детей… Совместного будущего у нас с ним нет.

— То есть тот чернявый пень, что стоял с тобой рядом, твой выбор?

Я не заметила, что мой тон поменялся, осознавая, что прежние отношения с Верочкой таят, как прошлогодний снег. Мы становились чужими на самом деле.

— Это ты точно про Дмитрия подметила, — усмехнулась моя собеседница, — но кто мой выбор, это уже не имеет значения. Наши пути-дорожки с Серёжей разошлись.

Я уже собралась было положить трубку, оскорблённая в самых лучших чувствах (моего брата, разумеется), совсем позабыв про предложенную встречу. Но женщина на другом конце беспроводной связи напомнила:

— Настён, не сердись. Это правда жизни. Но нам с тобой действительно нужно встретиться. И не забудь, об этом никому ни слова!

— Хорошо, — пообещала я, недоумевая и сердясь. Всё-таки за брата обидно! А там, в городе, может быть нужно будет забрать его вещи? Так это, всегда, пожалуйста. А причём тут Рощины, которые ничего не должны знать, я не поняла. Да и неважно это всё было, потому что на экране высветился знакомый номер, и раздалась заводная музыка.

Брат. Он волновался, переживал. Я точно знаю, что свою жену Серёжка очень любит. Но врать и изворачиваться тем самым продлевая его агонию, не могла. Да и не нужно это было ему. Правда, даже самая неприглядная, гораздо важнее кратковременной сахарной лжи.

— Да, Серёж, встретили хорошо.

Я прикрыла глаза, прислонившись к стене.

— Веру… — я замялась, спешно подбирая слова. Только как не скажи, суть не менялась. — Поговорить с ней удалось, правда, только по телефону.

— И что? — такое напряжение сквозило в голосе родного человека, что я в очередной раз засомневалась говорить ли мне правду. Ведь мой ответ был равносилен ножу, всаженному в сердце. Но ложь, она просуществует день или два, не больше. И истина всё равно выплывет наружу, это доказано. А своим враньём я только обижу его, вдобавок ко всему.

— Знаешь, я видела Веру с другим.

Произнесла и замолчала, пытаясь проникнуть сквозь толщу пространства, чтобы оказаться там, рядом с братом. Поддержать, если ему это нужно, а не нужно, то всё равно просто оказаться рядом, подставить своё плечо.

— Спасибо, Насть, — хрипло произнёс Серёжка.

— За что? — удивилась я, отлепившись от стены. Сейчас мне не хотелось сидеть на месте в ожидании, когда придёт Тимофей. От такого нервного напряжения помогает подружка с бутылочкой винца или пробежка на свежем воздухе. Но ни того, ни другого у меня не предвиделось и я, повинуясь порыву, стала ходить туда-сюда по комнате, словно зверь в клетке.

— За то, что сказала, как есть.

— Ну, ты это… Серёж, держись! — выпалила я и спешно добавила, — я точно знаю, твоё счастье не за горами. Чувствую, веришь?!

— Как скажешь, мелкая, — усмехнулся мой брат, а в голосе промелькнуло столько горечи, сколько не было ещё никогда. — Ну, всё, пока! А то завтра рано вставать на работу.

— Пока! — крикнула я в трубку, получив в ответ равнодушные гудки.

И подсказывало мне моё сердце, что это ещё не конец истории.

Я не успела «уйти в себя», как за дверью послышался скрежет и тихое поскуливание. Удивилась, но не испугалась. Открыла дверь.

— Ты кто? — поинтересовалась я у собаки, которая сидела на полу и внимательно смотрела на меня. Умно так смотрела, что на миг я засомневалась, что это пёс. Когда-то от соседки услышала, что «сучки умнее кобелей» и это всплыло в моей памяти. Но заглядывать зверине под хвост не стала, не было желания. Только взгляд у спаниеля был настолько пытливый, что я не выдержала и заговорила с ним (с ней?), как с равным:

— Ну что, проходи, раз пришёл.

Думаете, псинка осталась на месте? Ничего подобного. Радостно приподняв свой лохматый зад, спаниель прошёл к окну и уселся, глядя в окно. А там, за огромным стеклом уже вечерело, не хватало только желтобокой луны. И мне бы потрепать зверя по загривку, а может быть, усесться с ним рядом в кресло, чтобы помечтать о Тимофее, подумать о Серёже и его бывшей жене Вере…