Особый приказ (СИ) - Митрофанов Михаил - Страница 3

В этот раз Иван Умов шел первым. Это был высокий, еще молодой мужчина с лицом, над которым природа особо не мудрила, обеспечив его высоким лбом, прямым носом и бородой, чтобы хоть как-то сгладить простые черты физиономии. Он казался сутулым и уставшим, но что-то в его облике заставляло поверить, что он пройдет не одну версту в таком же темпе и с тем же угрюмым выражением лица. Сразу бросались в глаза синий кафтан — статусная одежда волшебника. Кроме него, на Умове были прочный плащ, крепкие сапоги и плотные штаны — те вещи, которые надевает мужчина в походе.

Время от времени он снимал с пояса пробник. Тогда Иван замедлял шаги, водил прибором по сторонам и смотрел, до какой отметки дойдет чистый белый свет. После проверки Умову иногда приходилось поворачивать. Пробник, настроенный на Костлявого, показывал, в какой стороне находится капище, на котором вызвали тварь. Люди идти напролом могли не всегда, и поэтому Ивану приходилось сверяться с прибором раз в несколько минут.

Место, к которому они шли, появилось как-то по-простому, без мрачных предзнаменований. После нескольких часов марша люди вышли на очередную поляну. Кроме густой травы они обнаружили серую кляксу утоптанной земли, в центре которой возвышался деревянный столб. Умов поднял взгляд. Над его головой сквозь кроны деревьев просвечивало бескрайнее синее небо, по которому плыли облака. Капище не выглядело мрачным, оно не угнетало своим видом, оно не распугало всех животных — волшебник увидел на краю поляны пару птиц. «Со времени обряда прошло не меньше двух-трех дней», — отметил Умов.

Иван посмотрел в сторону. Пес сидел смирно, высунув язык. Зверь напоминал своего хозяина; Богдан тоже выглядел спокойным и при этом готовым сорваться с места. Умову показалось, что Богдан принюхивается. Иван не сразу понял, что Богдан просто глубоко дышит, и его ноздри, покрытые старыми следами оспы, раздуваются с каждым вдохом. Человек и его собака молча ждали указаний.

— Здесь? — спросил Изяслав.

— Это здесь, — подтвердил Умов, повернувшись на голос. — Капище прямо перед нами.

Изяслав помолчал. Он посмотрел на идола и только потом снова повернул голову к Ивану.

— Оно не выглядит новым. Я не верю, что здесь недавно был вызов.

— Я тоже, — негромко сказал Умов, глядя на командира снизу вверх. — Но пробник вывел нас сюда.

— Петр? — быстро спросил Изяслав.

— Непонятно, как такое вышло, но ошибок не было…

— …Или их не заметили, — Изяслав шагнул вперед, на поляну. — Идемте. Лютый, Богдан — берете пса и осматриваете окрестности. Петр, на тебе поляна. Умов, на тебе — идол. Действуем.

* * *

Умов, наверное, уже в десятый раз провел рукой по идолу. Ничего не произошло. Обычное старое дерево; пальцы скользили по нему, и не ощущали ничего, кроме бороздок от вырезанных символов. Никаких следов колдовства Иван не чувствовал. Никакого покалывания в пальцах, даже слабого возмущения магии. Иван хмыкнул; перед тем, как касаться истукана руками, он устроил полноценную проверку, которая показала то же самое. Все глухо. Можно было не водить пробником над деревом, а сразу втыкать его прямо в драконью морду, которая скалилась прямо на уровне глаз. Ничего бы не изменилось.

Иван вздохнул и осмотрелся по сторонам. В нескольких шагах от него священник Петр медленно двигался по утоптанной серой земле. Судя по его лицу, у него все было так же пусто и печально, как и у самого Умова. Иван почувствовал, как его начинает медленно грызть червячок сомнения. Все сделано правильно, капище вычислено, но результата-то пока нет. Вдруг он ошибся? Он знал, что ошибиться попросту не мог, но мало знать. Надо еще понять, почему на месте, где недавно явилась тварь из Нижнего мира, нет ни крохи волшебной силы?

Изяслав стоял у края капища, как вкопанный. Умов достаточно хорошо его знал, чтобы понимать: он нервничает. Не лезет в чужую работу, но терпеливо ждет результатов. За год совместной службы волей-неволей научишься понимать такие вещи.

Умов пришел в уже собранную команду. Остальные четверо знали друг друга несколько лет. Они хорошо сработались, но им был нужен новый волшебник, и командование прислало выпускника Южной крепости. Слабым, глупым или безответственным Иван не был — такие просто не выживают за два лета на Реке, если их не отсеют еще раньше. Но все равно при первом знакомстве между ним и остальной четверкой пролег если не ледок, то легкая изморозь. Эта изморозь растаяла после первого по-настоящему серьезного дела.

При первой встрече Петр и Умов не очень понравились друг другу. С Иваном все было более-менее понятно. Он пришел со стороны и в Особом приказе до этого не состоял. Выучился в Южной крепости? Так любой волшебник учился в одной из крепостей. Был на Реке? Так все стояли на границе. С точки зрения Петра, Умову еще предстояло доказать свою полезность. Иван почти сразу понял, что имеет дело с бескомпромиссным и категоричным человеком.

Воинствующий священник не выглядел богатырем. Ростом он был чуть ниже Умова и выглядел заметно младше. Гладко выбритое лицо и короткий ежик волос только усиливали это впечатление. К Петру очень подошло бы слово «юноша», если не обращать внимания на выражение его лица и манеру держаться. Уже потом Иван увидел, как священник двигается и насколько хороша у него реакция; как Иван и ожидал, первое впечатление оказалось обманчивым.

Священник и волшебник встретились взглядами и, не сговариваясь, покачали головами. Пусто.

— Совсем глухо, — сказал Петр. — Ничего пока не вижу. Ни следа. У тебя как?

— Так же, — ответил Умов. — Следов призыва нет. Ошибки быть не могло.

— Не могло, — согласился священник. — Значит, надо делать ивановскую пробу. Но я бы подождал, пока закончат остальные.

Петр многозначительно повел головой в сторону, откуда доносился лай пса.

— Я бы тоже, — кивнул Иван. — Не хочется тратить серебряную пыль без толку.

* * *

Тело лежало не особо далеко от капища, но нашли его не сразу. Умов поморщился; он видел немало покойников, он даже привык их видеть, но приятного в таком зрелище все равно было мало. Самое главное — огромную рану на шее — нельзя было не заметить. Вот она, разгадка всех странностей этого капища. Костлявого призывали на крови; с демонами это всегда хорошо работало. Не нужно было тратить время и силы, чтобы пробить барьер между мирами — кровь всегда приоткроет дверцу в Нижний мир.

Оставалось неясным, как именно подчинили Костлявого, если на капище нет ограждающих глифов. Их можно было нарисовать на земле или принести с собой — Умов на ходу придумал сразу несколько версий. Но охотников этот вопрос почти не волновал.

Восстановленный обряд давал шанс выявить почерк волшебника, который его проводил. Весь выход в лес многочасовым маршем и осмотром капища был затеян только ради этого. Будет почерк — будет лучше понятно, кого искать. Магов, которые совершенно одинаково колдуют, не бывает. Даже самое простое заклинание у двух волшебников выглядит хоть немного, но по-разному.

Иван отправился к идолу, как только он понял, что человека, тело которого они нашли возле капища, принесли в жертву. Заупокойная молитва — это дело священника, не его. Умова гораздо больше волновало то, что он увидит после пробы, чем их находка. Там, в кустах, лежал не близкий и даже не знакомый ему человек; еще один мертвец, не первый, которого он видел, и точно не последний.

* * *

Изяслав пробежал взглядом по бумаге.

— Все-таки нашлось? — спросил он, посмотрев на Умова.

— Нашлось, командир, — ответил Иван. — У меня получилось снять пробу.

Изяслав медленно кивнул и перечитал записку еще раз. Умов поймал себя на мысли, что он успокоился только сейчас. Иван знал Изяслава уже год, но все равно чувствовал в такие моменты легкий холодок.

Это Лютый с Богданом могли остаться в своих деревнях. Изяслав, Петр и Иван были из другого теста — из служилого сословия. Их троих объединяло общее знание, полученное с самого детства. Они проживут жизнь на государевой службе. Они будут воевать. Они будут служить до самой смерти. Но и внутри сословия имелись свои границы. Петр и Иван были похожи; они оба родились в небогатых дворянских семьях. Изяслав Всеволодович Игнатов был боярским сыном. Его отец получил имение не как жалование из царских рук, а по наследству.