Стринги Судьбы (СИ) - "Чарли Маар" - Страница 23

— Хорошо, дедуль. Я поговорю, — поцеловав его в щеку, я пообещала заехать к ним с Зинаидой Семеновной на ужин, когда меня выпишут, и направилась в палату, отдыхать, обдумывать произошедшее и ждать Славу.

***

— Я хочу, чтобы ты знала — я не стану осуждать тебя и не посчитаю слабой, если ты простишь своих родителей, — вечером мы со Славой сидели у меня в палате и разговаривали под светом настенной лампы. Он был ужасно уставший и голодный, но все равно сдержал обещание и пришел, купив заранее в буфете готовый рис с мясом и овощами. Слава разогрел ужин в микроволновке у себя в кабинете, затем поднялся ко мне, и мы уселись за небольшой столик, напротив друг друга. — Своих мы с сестрой почти не знали. Они рано умерли. Бабушка и дед заменили их, сделав наше детство счастливым, но это не значит, что мы не мечтали о них, чтобы они были рядом. Я могу представить, что ты чувствуешь, хоть они и ранили тебя.

Проглотив кусок курицы, который с трудом пролез в горло, я посмотрела на Славу. Из-за освещения его волосы отливали золотом.

— Даже не знала, что у тебя есть сестра…

Он вскинул брови.

— Правда? Я разве не говорил тебе? Ее зовут Надя. Она живет в Питере. Мы в основном созваниваемся, но иногда я летаю к ним. Она замужем и воспитывает двух сорванцов-близнецов, которые сводят ее с ума. Кстати, — Слава шаловливо поиграл бровями. — В будущем, у нас вполне могут родиться близнецы.

Я запулила в него рисиной.

— Не перескакивай с темы на тему! Я за тобой не успеваю!

Слава лишь улыбнулся в ответ, стряхнув с себя еду. Я продолжила разговор.

— Рада, что у тебя есть сестра. Мне хотелось бы с ней как-нибудь познакомиться. У меня никого не было ни брата, ни сестры, поэтому мне было ужасно одиноко. Может, именно по этой причине родители так сильно опекали меня — я была их единственным ребенком. И я тоже была всегда к ним сильно привязана. Не хочу их ненавидеть, но мне нужна ясность, почему они так сделали, почему отец все время так жесток со мной? Днем я дозвонилась до Аленки, и она согласилась со мной, что нужно серьезно поговорить с мамой. Ей потом и с папой проще язык найти будет!

Не то, что мне! Порой я абсолютно не понимала своего жестоко родителя. Нет, не так. Я совсем его не понимала!

Слава кивнул в немой поддержке, а затем спросил, забросив в рот очередную порцию овощей:

— Как там наши крымские влюбленные? Не собираются возвращаться?

— На выходных, вроде как. Аленка счастливая, дала мне понять, что скоро, возможно, состоится их свадьба…, - с опозданием я поняла, что в моем голосе прозвучала грусть на слове "свадьба".

Мой принц тут же это заметил, замер, непринужденно откинулся на спинку стула и довольно улыбнулся.

— Так-так, Золушка. Неужто замуж за меня захотела?

Я вспыхнула. Вот поганец! Вздумал меня подкалывать?! Между прочим, замужество — это очень серьезное для меня решение, особенно после того, как закончился мой первый брак, и что недавно вытворил мой бывший!

— Вот еще! — показала я Славе язык. — Ты меня не умолял, серенады не пел, на колено не вставал…ч. что ты делаешь??

Вячеслав отложил тарелку с ложкой, вышел из-за стола и с хищным взглядом леопарда, отправившегося на охоту, подошел ко мне.

— Не умолял, значит? Не пел? А вот про колени ты забыла, Золушка, как этим утром я на всех двоих перед тобой стоял?

— Ничего я не забыла…Прекрати! — захохотала я, когда Слава схватил меня на руки и закружил по палате. — Дурак!

Мы словно два ненормальных кружили по комнате, смеялись и целовались, всецело отдаваясь нашему счастью. В этот момент прошлое не казалось мне таким уж страшным и унылым, а будущее неясным и размытым. Наоборот, я точно знала, чего хочу, и с кем я этого хочу. И была счастлива, что могу вот так просто раствориться в его руках, ничего не боясь. А между нами в полной безопасности и зарождающейся любви рос наш малыш или малышка.

— Вячеслааав Анатоольевиииич! — прервав нашу идиллию в кабинет влетела медсестра с щеками цвета спелых помидоров и волосами слипшимися от пота. — Катастрофааа!!!

Слава бережно опустил меня на пол.

— Что случилось?

— Выпадение ножки при головном предлежании.

— Что?! Такого не может быть! Это противоестественно!

Слава схватил халат с вешалки и стал судорожно его натягивать.

— У Марковой. Все шло нормально. Раскрытие полное. И тут Антонина Юрьевна говорит, что ребенок начал входить в родовые пути вместе с ножкой. Она сначала не хотела мать пугать, но мы подумали, что ребенок погиб, поэтому пришлось срочно делать КТГ, Антонина Юрьевна говорит — гипоксия плода, сердце не выдержит у малыша. Нам нужна ваша помощь!

Я автоматически схватилась за живот, слушая то, что говорила медсестра. На Славе лица не было, поэтому коротко извинившись передо мной, он вылетел из палаты и побежал на роды, которые могли закончиться трагедией для крохи, его мамы и всей их семьи. И для меня, потому что вряд ли я бы смогла сейчас подобное не примерить на себя саму.

Сначала я хотела просто дождаться Славу, но потом решила, что не смогу усидеть на месте. Накинув халат для посетителей, я пошла в сторону родового отделения. Мне, скорее всего, нельзя было там находиться, но я только хотела быть ближе, и еще побыстрее узнать, что с той девушкой и ее ребенком все хорошо. Я верила в своего героя, который сумеет сотворить чудо.

******

Дойдя до стола дежурной медсестры, я никого не увидела, поэтому воспользовавшись ситуацией, взяла стопку каких-то анализов и результатов обследований, на которых прочла фамилию Маркова с инициалами А.И. Какая удача, ведь именно у нее Слава сейчас роды принимает.

— Девушка, вы что хотели? — полная медсестра с рыжими кудрявыми волосами, появившаяся прямо из стены (я подумала, что там был туалет), бросила на меня строгий взгляд из-под очков.

Я повертела в воздухе бумажками.

— Болотов просил срочно принести в родовую.

— А, по Марковой что ль? Я б сама отнесла! Чего других напрягать? — она прищурилась. — Не видела тебя раньше. Новенькая?

— Хм, вроде того, просто помогаю Вячеславу Анатольевичу, — мне было неуютно под внимательным взглядом медсестры. Хотелось сбежать от нее, но я старалась не выдать своего состояния.

— Помогаешь, значит? Ну, Болотов! Жеребчик! — хохотнула она, тряхнув кудряшками. Комментировать ее слова я не стала — не до этого сейчас. К тому же Слава действительно был жеребцом, только моим собственным, и ничьим больше.

Пробежав мимо медсестры, я понадеялась, что она не заметит, что я в домашних тапочках, которые Слава привез, когда меня определили в больницу. Но на удивление на ногах медсестры тоже были тапочки. Она заметила, как я кошусь на ее ноги.

— Ааа, — протянула она понимающе, — тоже ноги устают? Вот и мои! Видала тех, которые всю смену на каблучищах ходят? Чокнутые жертвы красоты! Я не хочу варикоз к старости заработать! Ты, кстати, куда?

Медсестра оказалась настоящая болтушка, но обижать ее мне не хотелось. Она была милая и доброжелательная, и ей, возможно, просто хотелось поговорить с кем-то.

— Чего? — ответила я вопросом на ее вопрос.

— Я го-во-рю, — произнесла она более четко и громко, как будто я глухая, — ты ку-да? Ро-до-ва-я там! — медсестра указала пальцем в противоположную сторону.

Я повернула голову и посмотрела на приоткрытую дверь в конце коридора.

— Да я еще плохо ориентируюсь тут, — только и смогла придумать, чтобы не вызвать подозрение. Надеюсь, Слава не будет на меня ругаться за это самовольство. Он ведь может и не оценить моей прыти и желания посмотреть на роды.

Поблагодарив медсестру, напоследок прокричавшую мне, что ее зовут Маруся, и она будет ждать меня здесь, я направилась к родовой палате.

Внутри было большое помещение, разделенное медицинскими ширмами на три части. Вошла я на цыпочках, чтобы не обратить на себя внимание. Славу я увидела у дальней ширмы от двери. Он сидел перед родовым столом, на котором лежала женщина и постанывала. Мне было видно лишь ее ноги. Одна из женщин стояла неподалеку (в ней я узнала медсестру, которая и сообщила о проблеме), другая, как мне стало понятно по тени, находилась у головы роженицы. Остальные места в палате были пусты. И слава богу, а то я и так неуютно себя чувствовала.