Стрелы Геркулеса - де Камп Лайон Спрэг - Страница 52

• Предыдущая
• 52/78
• Следующая

— Эсхил? — предположил Зопирион.

— Да, именно Эсхил. Итак, у него были вещи, принадлежавшие когда-то великим писателям, по крайней мере, он утверждал это, и господин Лифодем купил все, что смог.

— И помогли письменные принадлежности вызвать желанное вдохновение? — спросил Архит.

Сеговак пожал плечами.

— Этого я не знаю. Как не слышал и того, что его честь выиграл хоть один из литературных призов в Старой Элладе. Очень жаль, что я сам не умею писать. Думаю, я смог бы написать такую поэму, по сравнению с которой все вирши ваших Гомера и Анакреонта показались бы вороньим карканьем над растленным трупом. Но они бы никогда не дали мне приз. Во-первых, потому что я чужеземец, во-вторых, потому что я бы сочинял по-кельтски и они бы ничего не поняли.

— Никогда не поздно взяться за перо, — заметил Зопирион. — Будет время, заходи, я буду давать тебе бесплатные уроки письма.

— Спасибо, возможно, я воспользуюсь твоим предложением. Итак, Дионисий был несказанно благодарен господину Лифодему и обещал, как только освободиться место, определить его на хорошую постоянную работу. Так и произошло.

— Как дела дома? — чуть позже спросил Зопирион у Главка.

— Она шлет тебе свою любовь, и, конечно, благодарит от всего сердца за спасение мальчика.

— Да, но как идут переговоры о свадьбе?

— Медленно. Наши отцы пытаются содрать шкуру с освежеванной собаки. Они торгуются по каждому пункту, как финикийские ювелиры.

— О горе! Как бы мне хотелось поторопить их!

Главк улыбнулся.

— Один не может жить с женщинами, а другой не может жить без них! Моя сестра тоже полна беспокойства. Отец улыбается, и говорит то, что обычно говорят родители в подобных ситуациях. Молодежь нельзя предоставлять самим себе, иначе, подгоняемые страстью, они ударятся во все тяжкие, как глупые варвары.

К началу Мемактериона [53] готовая катапульта стояла в Арсенале. Не желая прилюдно потерпеть неудачу в испытаниях, Зопирион попросил рабочих помочь ему испытать ее рано утром в выходной день. Они выкатили катапульту на улицу и поставили у края поля для стрельбы из лука. Зацепив крючком тетиву огромного лука, они при помощи лебедки, установленной на конце бруса с желобом, начали натягивать ее, палец за пальцем. Механизм трещал от напряжения. Профимион — мастер по изготовлению луков — тревожно смотрел на свое огромное произведение.

Наконец, тетиву оттянули за защелку. Зопирион потянул рычажок, поднимающий защелку, и закрепил тетиву. Рабочие начали ослаблять лебедку, и как только шнур повис достаточно свободно, Зопирион отцепил крючок от тетивы и положил одну из стрел в желоб. Стрела представляла собой обычное копье, к древку которого приделали три бронзовых пера-стабилизатора, как у обычной стрелы. Юноша подвинул стрелу назад, чтобы ее конец коснулся тетивы.

— Не знаю, насколько далеко может выстрелить катапульта, — обратился юноша к одному из подмастерьев. — Ганнон, беги на дальний конец поля: будешь предупреждать об опасности всех, кто гуляет поблизости.

— А что, если копье попадет прямо в меня? — спросил мальчик.

— Будь готов спрятаться за мишенями.

Подмастерье убежал.

— А не почувствуешь ли ты себя идиотом, если после принятых мер предосторожности копье улетит не дальше твоего носа?

— Вот это-то мы сейчас и узнаем. Все готовы? Стреляю!

Зопирион резко повернул вперед рычажок. Защелка опустилась, высвободив тетиву. Скрипнули деревянные детали. Катапульта вздрогнула, как струна арфы, а в это время дротик уже летел над полем, со свистом рассекая воздух.

— Храни нас Валетудо! — закричал Сеговак. — Неужели эта штука может долететь чуть ли не до Карфагена?

Дротик начал снижаться и упал на землю далеко за рядом мишеней на дальнем краю поля.

— Клянусь священным тетрактусом, она пролетела расстояние в три плетра! У тебя есть еще копье?

— Архонт собирался присутствовать при втором выстреле, если первое испытание пройдет удачно. Сеговак, почему бы тебе не сходить к хозяину и лично сообщить ему об этом? Воины во дворце будут вести себя без тех дерзких выходок, которые они позволяют по отношению к нам, гражданским.

Подошел подмастерье с побледневшим лицом.

— Господин Зопирион! Неужели тебе понравилось, что эта штука пролетела прямо у меня над головой и напугала меня до смерти?

Вернулся Сеговак вместе с Дионисием и телохранителями архонта. Тиран любезно поприветствовал присутствующих. Рабочие снова зарядили катапульту. И снова устройство с треском выпустило стрелу.

— О фессалийские ведьмы! — пробормотал телохранитель и нарисовал в воздухе знак, предохраняющий от дурного глаза.

— Зевс всемогущий! — вырвалось у Дионисия. — Вижу, что у тебя есть еще одно копье. Повтори выстрел, я хочу убедиться, что это не случайность.

Катапульта выстрелила в третий раз. Дионисий обошел машину и осмотрел со всех сторон, ощупывая и постукивая по деталям и задавая вопросы.

— Ты можешь изменять дальность полета? — завершив осмотр, спросил он.

— Нет, господин. Ее следует устанавливать на определенном расстоянии от мишени, — ответил Зопирион.

Дионисий задумчиво поглаживая бороду.

— Слишком узкая область применения, — заключил он. — Понимаешь, мой дорогой Зопирион, я полагаю, что ты совершил прорыв в военном искусстве с тех пор, как бронзовые мечи заменили железными. Тем не менее, с точки зрения массового производства, твоя катапульта меня не устроит до тех пор, пока не появится возможность варьирования дальности полета. Но с твоим гением ты с легкостью преодолеешь и эту трудность.

И, прочитав разочарование на лице Зопириона, он добавил:

— Но с этого момента твоя заработная плата возрастет до двух с половиной драхм в день. И я доведу до сведения ответственных лиц, что ты должен получать по первому требованию необходимые материалы и рабочих. У тебя будет наивысший — опять забыл это слово — приоритет.

Дионисий похлопал Зопириона по плечу и пожал ему руку.

— Но подобный успех требует ужесточения мер безопасности. Как только завершится строительство нового дома, ты со своей командой переедешь на Ортигию, где в основном и живут мастера. У меня нет никакого желания, чтобы тебя похитили шпионы финикийцев! Мне рассказали о том, что случилось с тобой на обратном пути из Карфагена, — добавил он.

— Вы правы, господин. Достаточно одной попытки. Во второй раз удача вряд ли улыбнется мне.

Следующую декаду Зопирион провел в раздумьях. Несмотря на то, он делал эскиз за эскизом новой катапульты, ни один из них его не устраивал. В глаза бросались два очевидных способа варьирования диапазоном. Во-первых, изменение угла, под которым вылетает копье. Во вторых — изменение расстояния, на которое оттягивали тетиву перед выстрелом.

Первый способ был прост для решения с точки конструкции механизма: надо было просто поворачивать вокруг горизонтальной оси лук с прикрепленным к нему брусом с желобом. Но вся конструкция становилась тяжелее, шире и выше. Второй способ — изменение расстояния, на которое оттягивали тетиву — помогало избежать трудностей, возникающих в первом случае, но здесь требовалось хитрое конструктивное решение.

Наконец, Зопирион нарисовал чертежи для нескольких моделей, используя для них альтернативные схемы. На одной поворачивался лук. На другой вместо одного было три защелки, установленных на брусе с желобом одна за другой. На третьей был установлен массивный бронзовый механизм защелки, который мог свободно скользить по брусу и при помощи лебедки его можно было оттягивать назад.

Но в это время в Арсенале начались трудности. Лифодем претворял в жизнь довольно странные идеи по организации труда. С одной стороны он разделял — или перенял — ненависть Дионисия к финикийцам. Однако Дионисий не старался выказывать их в присутствии четырнадцати мастеров, которых в Карфагене нанял Зопирион. Тиран изо всех сил пытался поддерживать с ними теплые отношения. Но Лифодем, со своей стороны, обращался с финикийцами чрезвычайно грубо. В глаза он мог называть их «вероломными, трусливыми, подлыми грабителями». По утрам же встречал их насмешками:

• Предыдущая
• 52/78
• Следующая