С ружьем на динозавра - де Камп Лайон Спрэг - Страница 7

• Предыдущая
• 7/8
• Следующая

Зверь сделал еще несколько шагов, когда я из второго ствола выстрелил ему в зад. Он зашатался, но устоял. Еще шаг, и он уже почти исчез из виду среди деревьев, когда дважды выстрелил Раджа. Отважный охотник освободился наконец от Джеймса, вскочил на ноги, схватил свое ружье и разрядил его в тиранозавра. Мощный сдвоенный удар опрокинул зверя. Он упал в карликовые магнолии, и я видел, как его задняя нога нелепо раскачивалась среди моря красивых бело-розовых лепестков.

Можете вы представить себе ногу хищной птицы толщиной со слоновью?

Но затем тиранозавр встал и заковылял прочь, так и не выпуская из челюстей своей жертвы. Последнее, что я видел, были ноги Холтзингера, свисавшие по одну сторону пасти (теперь он уже не кричал), и длинный хвост, который бился о стволы пальм, когда зверь качался из стороны в сторону.

Раджа и я перезарядили ружья и со всех ног помчались за зверем. Когда мы выбежали из рощи, тиранозавр был уже в дальнем конце прогалины. Я быстро выстрелил, но, вероятно, промахнулся, и он скрылся из виду, прежде чем я мог повторить выстрел. Мы продолжали бежать по его следам, залитым кровью, пока не задохнулись. Походка динозавров кажется медленной, но с такими ногами им не нужно слишком много шагов, чтобы покрыть значительное расстояние.

Немного отдышавшись и утерев пот со лба, мы возобновили преследование, предполагая, что тиранозавр упал где-то неподалеку и подыхает. Но следы вдруг исчезли, и мы остановились в растерянности.

Прошло несколько часов, прежде чем мы, обшарив всю округу, прекратили поиски и в подавленном настроении отправились назад, к прогалине.

Кэртни Джеймс сидел, прислонившись спиной к дереву, держа два ружья, свое и Холтзингера. Кисть его правой руки опухла и посинела и том месте, где он прищемил ее, но он все же мог владеть ею.

Он встретил нас бранью:

– Где это, дьявол побери, вы шатались? Вы не должны были покидать меня. Вдруг явилось бы еще какое-нибудь чудовище? Хватит того, что из-за нашей глупости мы потеряли одного охотника. А вы рискуете еще и вторым.

Я приготовился было разругать Джеймса в пух и прах. Но его наглость настолько ошеломила меня, что я только и смог что пробормотать:

– Из-за нашей глупости?!

– Ну да, – сказал он. – Вы поставили нас впереди себя, как заслон, чтобы в случае опасности не вас сожрали в первую очередь. Вы послали против этих тварей плохо вооруженного охотника. Вы...

– Грязная свинья! – взорвался я и наговорил ему еще кучу приятных вещей. Как я догадался позже, за время нашего отсутствия он выработал стройную теорию; по ней выходило, что несчастье произошло по нашей вине – Холтзингера, Раджи и моей. В ней не было места тому факту, что Джеймс открыл стрельбу, когда не следовало, а потом струсил и что Холтзингер спас его паршивую жизнь. Это, оказывается, Раджа был виноват, что не отскочил в сторону, когда Джеймс налетел на него, и все остальное в том же роде.

Ну, что ж. Я огрубел, ведя жизнь, полную лишений, и могу выражаться вполне красноречиво. Раджа пытался не отстать от меня, но английский язык не давал ему достаточного простора, и он вынужден был перейти на хиндустани, на котором и продолжал осыпать Джеймса проклятиями.

По медленно багровевшему лицу Джеймса я мог видеть, что слова мои попали в цель. И будь у меня время подумать, я понял бы, как опасно оскорблять вооруженного человека. Вдруг Джеймс швырнул ружье Холтзингера на землю и ухватился за свое со словами:

– Никому еще не проходили даром такие оскорбления! Я просто скажу, что тиранозавр сожрал и вас!

Раджа и я стояли с переломленными ружьями под мышкой; понадобилось бы не меньше секунды, чтобы закрыть их и привести в боевую готовность. К тому ж я понимал, к чему приведет выстрел из «шестисотки», которую свободно держишь в руках. А Джеймс уже приставил приклад ружья к плечу, и дула глядели прямо мне в лицо. Как два туннеля в преисподнюю.

Зато реакция Раджи была мгновенна. Когда негодяй прицелился, он отчаянным прыжком бросился на него. Раджа ударом подбросил «пятисотку» вверх, и пуля прошла на дюйм выше моей головы. От грохота выстрела у меня чуть не лопнули перепонки.

В момент выстрела Джеймс, видно, неплотно прижал приклад, и при отдаче тот лягнул его в плечо, как конь копытом, так что Джеймса с силой развернуло в обратную сторону.

Раджа, отбросив свое ружье, вывернул ружье Джеймса у него из рук, чуть не сломав ему лежащий на спусковом крючке указательный палец. Я тут же хватил Джеймса по голове стволом своего ружья, сбил его с ног и начал выколачивать из него глупость. Он был рослый парень, но, принимая во внимание мои сто килограммов, дело его было безнадежно.

Порядком разукрасив его физиономию, я остановился, чтобы перевести дух. Мы повернули Джеймса лицом к земле, вынули из его рюкзака веревку и связали ему руки за спиной. Мы пришли к выводу, что не можем считать себя в безопасности, если он не будет под постоянной охраной до тех пор, пока мы не доставим его обратно в наше время.

Мы отвели Джеймса под конвоем в лагерь и рассказали команде, что произошло. Джеймс, отвратительно бранясь, проклинал всех и каждого.

– Лучше убейте меня, или в один несчастный день укокошу вас я, – орал он. – Смелей! Или вы боитесь, что кто-то проговорится и выдаст вас? Ха-ха!

Время охотничьей экспедиции подходило к концу. Все были подавлены и мрачны. Мы безуспешно потратили три дня, прочесывая местность в поисках тиранозавра-убийцы. Он мог лежать в одном из высохших русл, сдохший или поправляющийся, и его нипочем не заметишь, пока не споткнешься об него. Но мы чувствовали, что было бы низко не попытаться найти останки Холтзингера.

После нашего возвращения в базовый лагерь пошли дожди. В промежутках между дождями мы собирали мелких рептилий и других представителей фауны мелового периода для наших друзей-ученых.

Когда материализовалась прибывшая за нами транзитная камера, все, обгоняя друг друга, спешили занять в ней места.

Раджа и я еще ранее обсудили вопрос о преследовании Кэртни Джеймса но закону. Мы пришли к выводу, что нет прецедента для наказания преступника, совершившего преступление восемьдесят пять миллионов лет назад, и что дело, по всей вероятности, было бы прекращено за истечением срока давности. Поэтому, когда подошла наша очередь, мы развязали его и втолкнули в транзитную камеру.

Возвратившись в свое время, мы вручили Кэртни Джеймсу его ружье, правда незаряженным, и все его пожитки. Как мы и ожидали, навьюченный амуницией, он молча пошел прочь. Тут подбежала невеста Холтзингера крича:

– Где он? Где Огэст?

Не буду описывать эту мучительную сцену, хочу только сказать, что девушка была безутешна, несмотря на искусство Раджи в такого рода делах.

Как вы думаете, мистер Зелигман, что же надумал этот негодяи Джеймс? Он отправился домой, запасся уймой патронов и вернулся к университету. Там он подстерег конструктора машины времени и сказал ему:

– Профессор, я хотел бы еще раз совершить короткую прогулку в меловой период. Немедленно. За ценой я не постою. Даю пять тысяч аванса. Я хочу попасть туда 23 апреля восьмидесятипятимиллионного года до нашей эры.

– Что вы там забыли? К чему такая спешка? – спросил его конструктор.

– Я обронил в меловом периоде бумажник, – сказал Джеймс. – И вот думаю: если вернусь в эту эру на день раньше, чем в прошлый раз, увижу прибытие самого себя и замечу, как теряю бумажник.

– Разве он стоит пяти тысяч?

– Это уж мне судить, стоит ли он этих денег.

– Ладно, – сказал конструктор, размышляя. – Партия, которая должна была отбыть сегодня утром, немного задерживается, так что, может быть, я смогу включить вас в нее. Меня всегда интересовало, что произойдет, если один и тот же человек дважды окажется в одном и том же времени.

Словом, Джеймс выписал чек, и конструктор проводил его до транзитной камеры и простился с ним. По-видимому, Джеймс замышлял притаиться за кустом в нескольких ярдах от места, где должна была появиться машина времени, и пристрелить Раджу и меня, как только мы возникнем перед ним.

• Предыдущая
• 7/8
• Следующая