Оставаясь человеком (СИ) - Ских Рина - Страница 17

Бережно поправила его шляпу, отмечая ее потертые бока и стершуюся позолоту с какой-то старой эмблемы сбоку. Давно пора бы ее выбросить и купить новую, но Дамиан неизменно цеплялся за нее, как за «островок памяти», как он любил ее называть. Но какие воспоминания с ней связаны — так ни разу и не рассказал.

— Да-да, что-то такое вспоминаю. Я просто испугался, когда ты полезла на повозку на полном ходу. Ты ведь могла упасть, — в его голосе прорезалось нешуточное беспокойство.

— Я? Дамиан, за меня не стоит переживать, все будет хорошо, — я постаралась улыбнуться как можно естественнее, пытаясь понять, какого именно кусочка воспоминаний не хватает.

— Почему ты называешь меня по имени? — искренне удивился наемник.

— А как нужно?

— Папа, — ответил он, как само собой разумеющееся.

— Эм…хорошо… папа, — не стала спорить, украдкой тяжело вздохнув.

Видимо, у него в воспоминаниях вновь что-то перемешалось. Я переместилась к нему ближе, чтобы снять его с повозки и разместить внутри.

— Что ты делаешь? — тут же насторожился он.

— Собираюсь снять тебя отсюда и положить в повозку. С козлов ты можешь в любой момент упасть, это опасно.

— Но ты не сможешь! Мы же не одни путешествуем? — Дамиан беспокойно завертел шеей, словно надеясь, что сейчас кто-то придет нам на помощь.

Вздохнув, нажала ему на точку на шее, отчего он отключился. Видимо, наемник в очередной раз забыл, что я вампир. Хорошо, хоть в принципе меня помнит.

Перетащив бессознательного мужчину в свою повозку, разместила его с комфортом, удобно устроив на лежанке. Заботливо подоткнула толстое одеяло, помня, что последние годы он сильно мерз.

Повозку с товаром прикрепила позади повозки-спальни, а лошадь наемника впрягла рядом с моей. Убедившись, что с Дамианом все в порядке, вновь заняла место возницы, и мы поехали дальше.

Все тот же привычный стук копыт по пропыленному тракту, скрип несмазанных рессор, мерное покачивание повозки и запах сена все так же перекрывает все другие ароматы. Вот только теперь это все ни черта не успокаивает и не убаюкивает! Даже клятая мошкара и птицы, временами пролетавшие совсем низко, словно насмехаются, напоминая одним своим видом, что ничто не вечно!

Состояние мужчины ухудшалось с каждым месяцем. Он не должен был терять контроль над телом. Еще слишком рано, но время утекало сквозь пальцы…

Ближе к вечеру Дамиан проснулся. Я услышала, как он кого-то отчаянно зовет.

— Лин! Лин! — кричал он, пока я останавливала беспокойно ржущих лошадей и соскакивала с козел.

— Дамиан? То есть, папа. Ты кого-то зовешь? — в последний момент вспомнила о его странной просьбе, отодвинув край холщовой ткани, служившей входом в крытую повозку.

— Да, тебя. Я потерял сознание? Ко мне, кажется, вернулась подвижность. Лин, с кем мы путешествуем? Где мама? Ничего не помню, — он сокрушенно покачал головой, пытаясь встать со своего места. Я тут же подскочила к нему, помогая приподняться.

— Мама? — переспросила растерянно, сообразив, что Дамиан все же меня не помнит, ассоциируя с какой-то Лин.

— Да. Где твоя мама? И кто с нами еще?

— Мама… Она осталась дома. Мы съездим к целителю, а потом вернемся к ней. Путешествуем вдвоем, — быстро нашлась я, выдумывая новую легенду на ходу.

С моей помощью Дамиан вылез из повозки и прислонился к ней, пытаясь удержать равновесие, осторожно присел на ее выступающий край. Тело потихоньку слушалось его, но все еще очень плохо.

— Ничего не понимаю, Мэри отпустила нас одних? На нее не похоже… Ты голодна? Замерзла? Я долго был без сознания? — он переключился на меня, ухватив за руку. — Боги, да ты как ледышка! А ну-ка, забирайся под одеяло, давай-давай, будем греться.

— Все в порядке, мне не холодно. Я недавно поела, пока ты спал. Сейчас тебе нужно поесть, — быстро затараторила, с усилием выдернув свою руку и для надежности отступив на шаг. Как себя вести с Дамианом, полностью забывшим меня и видевшим на моем месте кого-то другого, я не представляла.

— Это хорошо… Стой! Как я оказался здесь? Я же сидел на козлах.

— Мимо проезжали добрые люди. Они и помогли, перенесли тебя в повозку и помогли мне вторую повозку прикрепить к этой, — не растерялась я, с каждой минутой чувствуя себя все увереннее. В конце концов, когда он помнил меня вампиром и боялся, было гораздо хуже.

— Да? Это хорошо. Хорошо… А до города далеко?

— Около двух дней.

— Но я не помню куда идти, чтобы найти нужного лекаря, — спохватился он. На его лице, испещренном морщинами, вновь проявился страх и беспомощность.

— Я знаю, куда идти. У меня записан адрес, — успокоила его, стараясь выглядеть естественно. Очень тяжело было видеть его таким.

— Записан? Ты умеешь читать? Мы все же нашли тебе учителя, да? — обрадовался он, широко улыбнувшись. Как гордый отец, услышавший об успехах своего чада. Впрочем, похоже, для него это так и было.

— Да, нашли, — натянуто улыбнулась я, чувствуя, как защемило сердце, а в горле образовался ком.

— Хорошо. И как он? Хвалит тебя? Хотя, что я спрашиваю — конечно, он доволен твоими успехами. Ты всегда была такой смышленой, — с гордостью протянул Дамиан, мечтательно улыбнувшись. — Помню, когда ты только-только научилась говорить и была еще во-от такусенькая, мы с мамой вечером сидели вдвоем, а ты вдруг подошла и… и… Боги, что же ты тогда сказала? Я помнил этот день, точно знаю! Это важно… — он снова скривился, силясь вспомнить, но, похоже, это как раз было одно из тех важных воспоминаний, о которых он когда-то писал в дневнике. Утраченное навсегда.

— Да, я помню эту историю, ты мне рассказывал. С удовольствием послушаю ее позже еще раз… Или мама расскажет! Ты же знаешь, как она любит ее рассказывать! — воскликнула я, от всей души надеясь, что угадала.

— Да… Мэри обожает ее всем рассказывать… Да ты и сама знаешь нашу маму, как начнет щебетать… Эх, ты вся в нее! — лицо Дамиана тут же разгладилось, а на губах вновь появилась та мечтательная улыбка.

Чуть позже помогла ему выйти из повозки, и он самостоятельно добрался до кустов. Позаботившись о некоторых своих потребностях, вернулся. Я его накормила и помогла забраться обратно в повозку, где он благополучно уснул. Все же, снотворное, подсыпанное ему в еду, сделало свое дело.

Едва сдерживая слезы, я некоторое время наблюдала за спящим наемником. Неожиданно называть его «папа» оказалось так приятно, и так больно, понимая, что на моем месте он видит другую. Почему-то никогда не задумывалась, что у Дамиана могла быть семья. Он никогда об этом не говорил. С другой стороны, я также не особо распространялась о своем прошлом. Раньше нас это устраивало…

На следующий день на привале мне пришлось вновь соврать, что я уже ела. Дальше наемник хотел вновь занять свое место на козлах одной из повозок. Но я не согласилась, аргументируя тем, что его тело опять может подвести. Дамиан хотел поспорить, но внезапно его правая нога потеряла чувствительность. Честно говоря, на тот момент это пришлось как нельзя кстати. Разместив его в повозке в окружении нескольких книг, продолжила наш путь…

Дамиан постоянно расспрашивал меня о «моей маме», «моих» успехах в учебе и прочем. Я старалась отвечать так, как могла бы отвечать двенадцатилетняя девочка. В основном, мне в этом помогали наводящие вопросы Дамиана. Ночь и следующий день прошли без происшествий. Только подвижность к ноге так и не вернулась.

А уже к вечеру мы въехали в город. Там я убедила наемника побыть в повозке, присмотреть за товаром, пока приведу целителя.

На поиски пришлось потратить несколько часов. Хоть это и был довольно большой портовой город и лекарей в нем хватало, с целителями, согласными отдать свой резерв ситуация не ахти. С трудом удалось найти одного такого, заломившего почти двойную цену за то, чтобы влить свой резерв в Дамиана прямо сейчас.

— Я сделал все, что нужно. Но, насколько вижу, подвижность к ноге не вернулась, — сказал целитель после того, как закончил и Дамиан уснул.