Ведьма Севера (СИ) - Герас Татьяна - Страница 88

— Что ж ты со мной творишь, — признаюсь сквозь зубы.

Она тихо смеется и, обхватив ладонями мое лицо, сама смотрит мне в глаза.

— Я обязательно это выясню, мой Воздух, — и эта искусительница медленно целует меня, слегка оттягивая нижнюю губу и чуть-чуть прикусывая, чтобы тут же лизнуть кончиком розового язычка. — Пойдем, пожалуйста, — плавно отстраняется, а я опускаю ее на землю. И сразу ловлю её руку. Она сама переплетает наши пальцы.

— Идем, я обещаю, что ещё не раз попрошу у тебя прощения. Мне надо тебе многое рассказать, — Ния тянет меня за собой, а я иду, как на привязи.

Дергаю девушку вновь на себя и целую жестко, говоря в самые губы, что приоткрываются сразу, готовые к продолжению:

— О. даже не сомневайся, что будешь уже сегодня извиняться за твою выходку.

Долго и по моему сценарию. В постели.

Ния проводит ладошкой по моей щеке и смеется низким грудным смехом, с легкой хрипотцой, от которой хочется на всё плюнуть и взять ее прямо тут.

— С огнем играешь, — шиплю на провокаторшу.

— Не-ет, — растягивает она томно, — с Ветром. С моим Ветром.

В зале я ловлю укоризненный взгляд принцессы, когда она видит Ларта. Она качает головой, а я пожимаю плечами и щелкаю пальцами убирая заклинание, надеясь, что у Авельского хватит ума не кинуться в драку.

Тот лишь демонстративно растирает тело от застоя и произносит язвительно:

— Что, Сольмский, принцип «сначала бей, а потом разбирайся» так и остался твоим любимым?

— Скажи спасибо, что я не применил к тебе второй свой любимый принцип: «Лучший враг — мертвый врай!» Но ведь это всегда можно исправить!

Ларт закатил глаза и проговорил, сетую небесам:

— ОЙ, дурак! И когда научится в людях разбираться!

— Когда они начнут внушать мне доверие!

Ага, или перестанут быть такими говнюками, которые тянут лапы к моей женщине.

— Так всё! Заканчивайте представление, а то зрители уже устали, — в голосе Нии внезапно прорезаются нотки Таарской, — Кажется всем стоит отдохнуть и мне тоже.

Надеюсь, комнаты и ужин готовы?

— Тебе не нужна комната, а еду сейчас подадут, — я утягиваю девушку за собой наверх, кивнув Шандору, который благоразумно скрылся, когда мы с Лартом сцепились, точнее, когда я на него напал. — Полагаю, что подъем намечается ранний? Вот с утра всё и решим.

Не могу удержаться от победного взгляда на Земляного, оттого, что Селения сама прижимается ко мне, не смущаясь присутствующих.

Бездна, мы мужики и вправду не можем без всех этих игр. Может просто не так уверены в себе, раз пытаемся что-то кому-то доказывать?

В моей комнате Ния сладко зевает, скидывая одежду и не долго думая, смотрит на ванну из которой я вылез и, бормоча «ай, плевать, и так сойдет», подогревает огненной магией воду и падает в лохань с фонтаном брызг.

— Только не усни, — улыбаюсь ей. — Эта ванна имеет такой эффект — проверено!

— Ты не дашь мне утонуть, — говорит она с улыбкой и тут же закрывает глаза расслабляясь.

Мыть сонную девушку и нести в постель сладкое тело — то ещё искушение. Но я справился и собой почти горжусь. Но, как же она хороша!

Ночи осталось совсем немного, а моя рыжая еле жива после дороги и одному похотливому магу Воздуха неплохо бы об этом помнить. Устраиваю ее голову у себя на плече и гоню прочь все тревоги — они потерпят пару часов, хотя непременно явятся. Я их знаю.

Да и не стоило изображать оскорбленную добродетель, нервируя мою ведьму, типа завтра всё решим. Это было ребячеством. Ведь прекрасно знаю, что отправлюсь с нею хоть к нергам в пасть.

Данжер Селения Бесконечный недосып меня убьет. Выплывать, словно меня вытягивают из-за грани, а не из тяжелых объятий сна стало уже обычным утренним подвигом, который я стоически свершаю, ненавидя при этом весь мир.

Но не сегодня.

Сейчас моё измученное дорогой тельце просыпается медленно, плавясь в неге, а сознание прибывает где-то на границе сна и яви. Потому что сильные руки со страстью и нежностью прижимают к твердому, тренированному телу. Гладя. расслабляя и даря восхитительные ласки. Губы настойчиво и сладко целуют шею, плечи, слегка покусывают за ушко. Я выгибаюсь, словно большая кошка, с радостью, открываясь желанию моего мужчины. И он не заставляет себя ждать.

Просыпаться, занимаясь любовью, пожалуй, лучший из имеющихся в этом мире способов пробуждения!

Когда мы оба выныриваем в реальность, ещё тяжело дыша и дезориентировано рассматривая окружающий мир, словно впервые его, видя, я шепчу, сыто улыбаясь и смотря в серые глаза:

— Запомни, как в следующий раз будешь поднимать меня с постели! Вот так и надо, а не графин с водой на голову, — припомнила я Карсу наше прошлое посещение Данжера. Боже, словно в какой-то чужой жизни, а ведь времени минуло всего ничего…

— Ты всегда была такой соней, рыжая, и так славно злилась, что удержаться было просто невозможно!

— Признайся, в тебе просто до сих пор живет мальчишка, который не успел всласть подергать девочек за косички! Вот ты на мне и отыгрывался, — улыбаюсь я своему другу и любовнику.

— Раскусила, моя проницательная! — он склоняется и шепчет мне на ухо, — Ты даже не представляешь, сколько ещё тайных желаний я хочу исполнить за твой счет, — и его рука скользит вниз к развилке бедер, с явным намерением реализовать уже немедленно что-то из этих самых вожделенных мечтаний.

Я со смехом перехватываю его ладонь и слегка шлепаю по расшалившейся конечности. Карс с демонстративным вздохом убирает руки, чтобы тут же обнять меня покрепче и замереть на миг, словно таким образом получая свою дозу радости. Мне же сейчас просто хорошо и так не хочется разрушать эту идиллию реальностью. Кажется, моему Воздушнику тоже.

Карсиан задумчиво гладит меня по плечу и молчит.

Вот только я вспоминаю о времени и понимаю, что на самих себя у нас его уже почти не осталось.

И начинаю говорить.

Я рассказываю моему стражу все, что знаю: о святилище, об Эзире и о нашем договоре с Лартом. Передаю разговор с отцом, видя, как хмурится мой мужчина. Да, милый, я тоже от всего от этого не восторге, но разве у меня есть выбор? Вот тебе я его хотела предоставить, да только, к моему горю и радости, он тебе оказался не нужен. Ты все решил и теперь рядом.

Как же мне хочется, чтобы так было всегда! Вот только куда подевать проклинаемое мною происхождение и обязательства перед людьми и родами Таарских и Лернов, что с такой легкостью обрекли меня на участь меченой?

Ты бы, наверное, нашел, что мне возразить, но я-то уже знаю: моё будущее просто не может быть светлым и счастливым, а вот для тебя, любовь моя, мне бы не хотелось добавлять страданий. Но ты — это ты! И теперь я знаю, что с Ветром трудно бороться, а от того, что живет в твоей крови просто не скрыться. Не мне.

Мне бы хотелось все это сказать тебе, мой Воздух, но я лишь спрашиваю о другом:

— Карс, у меня осталось только одно «белое пятно» во всей этой истории тщеславия и ошибок под названием «Хроники Севера и его ведьм и магов».

Хотелось бы все же знать, что там все-таки произошло с Сольмскими? Отчего моя мать настолько возненавидела ваш род, что истребила почти всех?

Маг поворачивается ко мне и ложится на бок, подперев голову ладонью, упираясь в постель локтем. Он раздумывает недолго и начинает рассказ.

— Я был, конечно, весьма мал и многого тогда просто не понимал, но позже смог сопоставить то, что я помню со слухами и теми крохами информации, что удалось узнать у тех кто помнил эти времена, — Карс поморщился, ему явно неприятно было вспоминать. — Ну, про то, что Сольмские в древние времена до установления правления ведьм владели Севером, ты уже знаешь. Сольмия была чуть меньше по площади нынешнего государства — восточные области завоеваны были уже Таарскими. А в остальном, власть уникальных по силе магов Воздуха была крепка.