Такая Война (СИ) - Вишневский Сергей Викторович - Страница 5

— Это Билл просто туда трав из запасов солдатни и два черпака масла сунул, — улыбнулся воин. — Иначе она бы сухая была, что песок. Да и вкус от песка не сильно отличался.

Мак кивнул, понимая суть проблемы.

— Тогда все должно выгореть. И с маслом тоже.

Вместо одобрительного кивка Вар вдруг выпучил глаза и указал вперед. Вдалеке, на горизонте, показалось небольшое облако пыли.

— Караван, — выпалил он.

— Или отряд по наши души, — мрачно заметил Мак.

— Что делать будем? — взволновано спросил Вар.

— Все, как и договаривались. Мы торгаши, едем в лагерь, к ущелью.

Мак оглянулся на два костра встречных караванщиков и повернулся к собравшимся вокруг воинам. Почти все живые отряда собрались за телегой, оставив мертвых и Билла у костра, изображать ночные посиделки и поздний ужин.

— Это военные? — спросил он взглянув на Гурта.

— Военные, — кивнул в ответ тот, подтянув лямку на перевязи, в которой торчали ножи. — Обычные караванщики в шатрах не спят. Всегда у костра, так теплее.

— Животину не стреножили, — вмешался Жак и тут же смущенно пояснил. — Не по-людски так животину запряженной сутками держать. Я видел, когда еще светло было.

— И часовой у костра, — добавил Вар. — Оно, конечно, может, и из-за нас, но…

— Тогда делаем так, — парень достал уголек и повернулся к телеге, начав рисовать руны. — Я займу дежурного у костра. Вы в это время пробираетесь к малому шатру. Так понимаю, там офицеры. Тихо, словно тени, проникаете во внутрь, и так же тихо не оставляете там живых. Я чувствую там магию, действуйте осторожно и не повредите руны, которые я нанес.

— А если там амулет какой защитный? — вмешался Лут.

— На этот случай и наносил руны, — спокойно пояснил темный подмастерье и продолжил объяснять, попутно нанося знаки на борт телеги. — Пока вы пробираетесь, уничтожу все живое в большом шатре.

— Там не меньше трех десятков солдат, — взволнованно произнес Гурт. — А если не выйдет?

— Можешь смеяться, но чем их больше, тем проще, — с ухмылкой ответил Мак. — Я призраков звать буду. С ними по одному сложно…

Гурт сглотнул и не стал расспрашивать дальше, а парень сделал шаг назад вытянул руку в сторону цепочки рун.

— Это будет не просто, но я постараюсь сохранить над ними контроль.

Небольшая капля магии, тихий шепот имен рун и полная сосредоточенность на воине, который наблюдал за соседним костром, где Билл жарил лепешки.

Нахмуренные брови, расширенные крылья носа, вдох, выдох, рука кулаком чешет глаз, словно он пытался вытащить оттуда соринку и…

— Готово, — отдал команду Мак, чувствуя, что глаза дежурного у костра заволокла тьма.

Гурт кивнул и отдал знак остальным. Живая часть отряда выдвигается в сторону малого шатра.

— А теперь немного некромантии, — произнес Мак и в спешке встал в уже приготовленный ритуал.

Тем временем у дальнего костра, за пределами видимости Мака, сидели двое мужчин.

— Тим! Тим, дышло тебе в ухо! — рявкнул мужчина в свободной рубахе.

К нему подскочил взмыленный молодой парень.

— Держи, — сунул ему в руки воин стальную кирасу. — Начистишь к утру, чтоб блестела! Понял?

Парень закивал и тут же испарился.

— Торгаш подозрительный, — пробубнил сидящий рядом упитанный саторец. — Понять не могу, что с ним не так, но нутром чую — не ладно.

— Молун, я тебе в последний раз говорю — это не чуйка у тебя! Это черви от тухлой рыбы у тебя в животе! Прекращай ее жрать сырой!

— Иди к черту, Ламанд, — буркнул толстяк, ткнув тряпкой в баночку с зеленой пастой. Он приложил ее к клинку и начал мягко натирать. — Мне нравятся сим-ло! Это мое дело, что мне есть! Ты лучше посмотри, как у них лагерь стоит!

— И чего с ним не так?

— Я насчитал двадцать пар ног в их караване. А готовят они, вон, дай бог, на десяток. Котел всего один.

Собеседник хмуро глянул на костер с одним котелком и остальных, сидящих у костра воинов. Все молча сидели и поглядывали в костер. Только один суетился с мукой и плоскими камнями.

— Ни разговоров тебе, не шепота. Словно не живые.

Лиманд хмыкнул и махнул рукой.

— Ты воду мутишь. Слишком это глупо, торгашей трясти лишь потому, что кажется.

— Я не прошу тебя трясти этого торгаша. Выставь двойной караул, — произнес толстяк, подняв взгляд от своего отполированного меча. — Двойной с перекличкой.

— Молчун, ты слишком возомнил себя…

— Просто сделай. Пусть я буду толстым трусом, но сделай как говорю.

Старший каравана вздохнул и махнул рукой.

— Будь по-твоему, но тогда не вздумай размахивать кулаками, когда начну рассказывать байки про твою мнительность!

Толстяк насупился, но не стал возражать, косо поглядывая на воинов, сидящих у костра.

— Иди спать, Молчун. Сейчас я подниму еще одного часового и дам указания остальным. — махнул рукой Лиманд. — Чувствую, завтра ребята скажут тебе огромное спасибо!

Толстяк с кряхтением поднялся и убрал меч в ножны.

— Пусть они лучше меня поносят на чем свет стоит, чем смотрят во снах пустыми буркалами.

— Вали уже, — махнул рукой воин. — Накличешь еще беду!

Толстяк удалился к небольшому шатру для офицеров и вскоре в нем скрылся. Второй же воин еще раз взглянул на костер незнакомых торгашей и устало вздохнул. Подняв пиалу, стоящую рядом с небольшим костром, он обхватил ее руками и, морщась от теплоты глиняной посуды, сделал несколько глубоких глотков.

Поставив чашу к костру, старший каравана поднялся и отправился в сторону второго костра, где сидел скучающий воин.

— Рум! Слышишь? — обратился он к воину, который сидел спиной к огню, чтобы не слепить глаза светом. — Я сейчас подниму Рубора. Он сядет на второй костер.

Воин неопределенно пожал плечами.

— Сегодня дежурство с перекличкой. Понял?

Воин снова кивнул, не проронив ни слова. Хотя сам старший списал это на то, что Рум всегда тихо говорил, да и в момент кивка сбоку дунул порыв ветра.

Лиманд сплюнул и отправился в сторону большого приземистого шатра, где спали остальные воины. На подходе к шатру, он насторожился, не расслышав привычного храпа одного из воинов.

— Пьют, дети портовой шлюхи! — яростно прошипел он, активировав походный артефакт-осветитель, после чего рывком отдернул полог шатра, закрывающий вход.

Перед ним предстала картина безумного мастера, залившего все красной краской. Воины лежали на лежаках с распоротыми животами, совершенно бледные. Все подстилки и небольшие, с таким трудом раздобытые одеяла, были залиты кровью. Над трупами в свете магического светильника стояли бледные, почти прозрачные, силуэты мертвецов с оружием в руках.

Лиманд опрометью бросился ко второму костру, словно там он мог найти спасение. Не добежав нескольких метров, он замер, разглядев черный силуэт, который вынырнул из тьмы с другой стороны костра.

— Знаю, убивать на стоянке, у путевых камней — плохая примета, — начал говорить незнакомец на имперском языке. — Но и ты пойми… Не мы такие, такая война.

Тут старший каравана почувствовал леденящий ужас, который стадом обезумевших от страха мурашек пронесся по спине. Он обернулся и увидел хмурых наемников, которых заметил среди охраны каравана. Все были с серыми лицами, пепельного цвета. У каждого на лбу была нарисована черная руна.

— Т-т-т… — заикаясь, пролепетал Лиманд, он еще раз оглянулся и, набрав в грудь побольше воздуха, заорал во всю глотку: — ТРЕВОГА! ТРЕВОГА, УБЛЮДКИ!

В следующий миг нога одного из воинов ударила в грудь и опрокинула орущего вояку. Он упал и с ужасом начал хватать ртом воздух. На руки и ноги навалились остальные воины, не давая ему двинуться.

— Не шуми. Живых сатирцев тут уже нет.

— Ничего личного, — склонился над ним незнакомый лысый мужчина и достал стилет, покрытый мелкими черными знаками. — Такая война.

В следующий миг незнакомец одним ударом вогнал оружие прямиком в сердце.