Служанка-леди (СИ) - Стрельникова Кира - Страница 53

— Ш-ш-ш-ш, Ян, ну что ты, — тихий, увещевательный голос, и ощущение, что старший Морвейн слишком близко, а я не могу ни вырваться, ни сопротивляться, наполнило вдруг осознанием собственной беспомощности. Да таким сильным, острым, пронзительно-вкусным, что я от неожиданности тихо охнула. Тело обмякло, голова сама откинулась на плечо Лореса, и руки расслабились, не пытаясь больше высвободиться из захвата Эрсанна. — Вот и умница, просто рассказывай… А почему не хотела, ждала чего-то серьезного?

Ну как, серьезного. Я к началу второго курса и целовалась-то раз несколько всего, летом у бабушки, где случился легкий летний романчик. Дальше обниманий и поцелуев у подъезда в два часа ночи и долгих вечерних прогулок дело не зашло. Ну и, благодаря родительнице, не стремилась я по примеру одноклассниц вкусить взрослых удовольствий, ибо в сознании четко сформировалась установка: секс это плохо. Потому и не стремилась к серьезным отношениям, только по ночам грезила о красивой романтичной любви, в которой были только поцелуи да пылкие признания. Как это все объяснить, да еще когда от прикосновений Лореса по коже разбегаются обжигающие змейки, хотя он ничего особо пока и не делает — просто нежно поглаживает, — не понимала. Одежда стала раздражать ставшую слишком чувствительной кожу, причиняя болезненное неудобство, а тело плавилось, послушно подавалось навстречу провокационным прикосновениям, одновременно и ласковым, и настойчивым.

Я невольно прикусила губу, резко выдохнув, сильнее откинула голову назад — судя по ощущениям, мешающую ткань все-таки убрали, попросту стянув ниже, благо, лиф в этом фасоне маленький. Никогда не думала, что моя грудь такая чувствительная, и прикосновения к ней могут быть такими приятными. Может, дело действительно в опытности и умении мужчины?.. Перед крепко зажмуренными глазами замелькали серебристые искорки, остро кольнуло осознание, что сижу в крайне неприличном виде перед двумя мужчинами, без всякого стыда подставляясь под ласкающую руку, и… второй смотрит. О-о-о-о-о…

— Ян-н-на-а-а, — тихонько позвал Эрсанн, и я вдруг поняла, что одна моя рука свободна, а вот нежную кожу зоны декольте и ложбинки тревожат еще одни прикосновения, мягкие, волнующие. — Почему ждала? И как все произошло?

Садист… Он соображает, как я могу сосредоточиться на этом изощренном допросе, если… они оба так издеваются над моей скромностью и бедным организмом? Эти мучительно-медленные ласки, вроде как не особо и откровенные, но такие сладкие, что сердце заходится от лавины проснувшихся эмоций. Тело жаждало большего, страшно смущая своими желаниями, и стоило больших трудов не ерзать и сдерживать порывы выгнуться сильнее. Ощущение моей пятой точкой красноречивой выпуклости будоражило кровь, заставляя возвращаться ко вчерашнему вечеру и краснеть от этого еще больше. Ум-м-м… воспоминания накладывались на эмоции, настоящее пересекалось с прошлым, и соображалка отключилась окончательно.

— Не было желания выяснять, — пробормотала, отчаянно пытаясь все-таки не сболтнуть лишнего в нынешнем состоянии полного нестояния. Про стыд не скажу, — Я не стремилась найти свою любовь и единственного мужчину… — кровь стучала в ушах, и голос слегка охрип. Но Морвейны не торопились переходить от груди к другим частям тела, даже ладонь Эрсанна по-прежнему лежала на моей, на бедре, хотя, если честно, подсознательно ожидала, что… ну, они же помнят, что на мне вообще-то белья нет. — Просто в девятнадцать поняла, что… — ой, не, подробности не буду. Там так получилось все неоднозначно. И эти ощущения мужских пальцев на стрелявшей искрами удовольствия коже… Соски болезненно ныли, одних прикосновений им было мало, катастрофически мало. — Ну, хочу, и… это друг был, — срывающимся голосом торопливо закончила фразу, от очередного прилива эмоций по телу прошла дрожь, и пальцы свободной руки невольно смяли платье. Я уже не думала, что на меня кто-то смотрит, сколько мужчин прикасаются, и о прочей чепухе. Я все равно ничего не видела, под плотно зажмуренными веками распускались диковинные, яркие цветы.

— Ты сама ему предложила? — мурлыкнул Лорес, и его губы нежно прихватили мочку уха, а потом он чуть сжал зубами, и одновременно твердая горошина соска оказалась между подушечками пальцев младшего лорда.

А вот тут я громко охнула от пронзившего разряда наслаждения, между ног все отозвалось болезненно-приятной судорогой. Глаза сами распахнулись, а коленки сжались, от вспыхнувших откровенных мыслей и желаний вернулось смущение. Ко всему прочему, я обнаружила, что лицо Эрсанна слишком близко, и смотрит он на меня с мягкой улыбкой, продолжая блуждать пальцами по ключицам и верхней части груди. А-а-а-а… Я захлебнулась эмоциями, и ответ вырвался сам собой:

— Нет.

Ладонь Лореса обхватила не скованное одеждой полушарие, дыхание младшего лорда щекотало шею за ухом, а обнимавшая за талию рука прижала к себе чуть крепче. Я на несколько минут выпала в астрал, утонув в темно-голубой глубине взгляда Эрсанна с мерцающими синими звездочками, потерявшись в этом бездонном океане… нежности?.. А потом старший Морвейн медленно наклонился, и его горячие губы сомкнулись на втором соске, слегка втянув. Вот тут меня с головой накрыло осознание происходящего, жгучий стыд ядом разлился по венам, вытесняя наслаждение, и я издала невнятный возглас, дернувшись в безуспешной попытке прекратить безобразие. Представив, как это выглядит со стороны, глядя на склонившегося над моей грудью Эрсанна, чувствуя руку его сына, я подумала, что сгорю сейчас нафиг. А Морвейн-старший снова перехватил мои запястья, но прижимать не стал, просто обхватил и… его большие пальцы неторопливо погладили основание ладони, там, где кожа очень нежная и чувствительная. Я не сдержалась и всхлипнула, остро ощущая собственную беспомощность и распущенность, если позволяю Морвейнам так вести себя, да еще и кайфовать от этого.

— Тихо, тихо, Яночка, — с довольным смешком произнес Лорес у самого уха. — Тебе же хорошо, чего ты дергаешься?

Ох-х-х, опять забыла, что они оба эмпаты и чувствуют эмоции. Действительно, не обманешь… Но стыд не проходил, я напряженно застыла и только сглатывала сухим горлом, блуждая взглядом по скрытым в полумраке корешкам книг на полках, лишь бы не думать, не думать о том, как твердую горошину соска начинает покалывать от дразнящих прикосновений языка Эрсанна. В сознании столкнулись вбитые мамочкой с детства представления о морали и откровенное признание, что — да, мне хорошо, мне нравится, черт возьми. И потом, ну что сейчас происходит? По сравнению со вчерашним — цветочки и невинные шалости. Подумаешь, грудь ласкают… двое… м-м-м, никто же не спешит при этом еще и под платье залезть, хотя… где-то в самой глубине души… представив, как вот эти самые пальцы Лореса медленно скользят по ноге вверх, к коленке и выше, потихоньку поднимая подол… Оу-у-у-у. Очень невовремя Эрсанн решил похулиганить и слегка прикусил пульсирующий удовольствием шарик, и меня аж тряхнуло от яркой вспышки ощущений. Подавилась воздухом, судорожно вздохнув и не сумев выдохнуть, тело само выгнулось навстречу, стыд смыло могучей волной куда более острых и приятных эмоций.

— Тебе понравилось тогда?.. — бархатистый шепот Лореса прошелся по нервам мягкой кисточкой, от шеи до пяток окатило горячими мурашками.

Я снова закрыла глаза для собственного спокойствия, сдавшись на милость томной неге, охватившей каждую клеточку. Да, сейчас все было не в пример нежнее и не настолько откровенно, как вчера, но… но двое. Эрсанн и Лорес. Как и обещали… Скромность забилась в самый дальний угол сознания, время от времени одаривая приступами смущения, стыд затаился, хотя я знаю, как только все закончится и меня отпустят, он вернется. Но это потом, позже. Пока… Да идут мои комплексы лесом, а. Не хочу думать о будущем, не хочу думать, к чему все приведет, и надо ли оно мне вообще. Буду наслаждаться здесь и сейчас.

— Да, — покорно выдохнула я, даже не заметив, в какой момент мои пальцы переплелись с пальцами Эрсанна.