Служанка-леди (СИ) - Стрельникова Кира - Страница 38

Начинается. Понравилась, значит? Это не повод для провокаций и подобного возмутительного поведения. Даже если мне тоже нравится…

— Милорд…

— Эрсанн, — перебил его сиятельная наглость с едва заметными нотками раздражения.

Я прочистила горло и послушно повторила, не желая злить Морвейна.

— Эрсанн, я уже говорила, мне не нужны отношения, построенные только на постели, — приложила усилия, чтобы голос звучал ровно. — Так проще всем. У меня тоже есть гордость, — добавила после секундного колебания.

— У тебя не гордость, у тебя страх и стеснение того, что естественно для взрослых людей, — с еле уловимой насмешкой парировал Эрсанн. — У тебя страх быть женщиной, Яна, и получать удовольствие. И мне это непонятно. Ты пережила насилие в прошлом?

Я поджала губы, недовольная тем, что опять лезет в душу. Хочешь секса? Так давай по-быстренькому, и отпусти уже. Психолог, тоже мне.

— Нет, — кратко ответила, заставив себя сидеть спокойно и не ерзать под прямым взглядом Эрсанна.

— Тогда что? — требовательно спросил он. — Кто вбил в тебя эти нелепые установки?

Я молчала. Стыдно было признаваться, что мама виновница моих проблем в сексуальном плане. Сейчас стали всплывать подробности, на которые я раньше внимания не обращала, а ведь стоило бы. И то, как влетело, когда первый раз маман застукала за интересом к собственной анатомии, и я полночи простояла в углу, не понимая, почему наказана. Как потом втихаря все равно этим занималась, получая двойное удовольствие от того, что делаю что-то запретное и постыдное. Как вместо обстоятельного разговора, что к чему, мне сунули книжку типа "Сексуальная энциклопедия для девочек" и протараторили, что, мол, непонятно будет — спрашивай. Я задвинула ту книгу, не посмотрев, подальше, страшно смущенная откровенными картинками и их описанием, и фото во весь разворот обнаженной пары в постели. К тому времени, благодаря разговорам в школьном туалете, я уже знала едва ли не больше, чем там написано. Как в результате меня смущали откровенные сцены по телевизору и одновременно я испытывала болезненное любопытство ко всему, связанному с сексом. Моя первая ночь… И смех, и грех, но хоть удовольствие получила, уже хорошо. Потом все равно год одна была, пока не случились первые серьезные отношения. Тоже со своими сложностями, но у кого их нет.

— Ладно, тогда я буду действовать, — я вскинулась от невозмутимых слов, раздражение и страх вспыхнули с новой силой. — Сниму с тебя всю эту шелуху, Яна, — Эрсанн смотрел на меня, чуть прищурившись, абсолютно серьезно, и это пугало еще больше.

— Зачем? — вырвалось у меня, пока я, как завороженная, следила, как Морвейн-старший медленно подносит мою безвольную кисть к губам.

— Ты нам понравилась, — последовал невозмутимый ответ, и я вздрогнула.

И от услышанного, и от того, что Эрсанн коснулся подушечки указательного пальца, пощекотал языком, а потом… обхватил губами, как леденец на палочке.

— Н-нам? — получилось слишком громко, и я осеклась — по руке аж до самого локтя стрельнуло удовольствием, а ладонь закололи сотни невидимых иголочек.

— На-а-ам, — тягуче ответил Эрсанн, отпустив палец, но не руку. — Тебя что-то удивляет?

Значит, все-таки двое, обреченно подумала я. Сердце ухнуло в пятки, бодрящее предвкушение и волнение, щедро сдобренное смущением, лишили дара речи. Я беспомощно уставилась на Морвейна, краем сознания отметив, что его рука забралась под платье и пальцы поглаживают бедро чуть выше чулка, отвлекая и заставляя снова возвращаться к недавно пережитым эмоциям. Второй раунд? Или… все-таки продолжение банкета?.. Эрсанн между тем прижал мою ладонь к своей груди, не сводя с меня пристального взгляда, на его губах появилась усмешка.

— У тебя был опыт отношений только с одним мужчиной? — Ну нельзя же так откровенно…

Кто черт возьми ведет допрос в подобной обстановке, когда на коленях сидит полураздетая женщина и умирает от смущения, возмущения и кучи других эмоций? И страстно желает оказаться в своей уютной маленькой спаленке, накрыться с головой одеялом и… убедить себя, что все случившееся — плод моей больной фантазии. Не буду любовницей. Уж тем более обоих… Янка, берем себя в руки и пытаемся вести конструктивный диалог.

— А мне кто-то предлагает отношения? — довольно резко ответила, пытаясь за возмущением скрыть остальное, а пальцы Эрсанна между тем занялись подвязкой, явно намереваясь избавить меня от чулка.

Черт. Морвейн мягко рассмеялся, не обратив на мои попытки высвободить ладонь никакого внимания.

— Пока, Яна, тебе предлагают получать удовольствие, которого ты себя, судя по всему, достаточно долго лишала, — с убийственной откровенностью сообщил Эрсанн и погладил тыльную сторону моей ладони большим пальцем. Вторая рука справилась с подвязкой и небрежно отбросила ее в сторону, потом вернулась на место и тихонько потянула чулок вниз, рождая волны мурашек от скольжения гладкого шелка по чувствительной коже. — Я тебе говорил, я не привык объяснять свои действия и поступки, и уж тем более перед кем-то отчитываться, — негромкий, низкий голос завораживал, возражать резко расхотелось, а вот желание подчиниться и принять происходящее, как есть, позволить ему командовать парадом дальше, разрасталось, пугая своей силой. — Ты нравишься мне, ты нравишься Лоресу, ты взрослая женщина и тебе не надо объяснять, что происходит между мужчиной и женщиной, но ты слишком зажата и стеснительна для своих лет, — в глубине зрачка вспыхнул огонек, Эрсанн подался немного вперед, гипнотизируя взглядом, его голос стал еще ниже, заставив мышцы внутри рефлекторно сжаться. — И в этом особенная прелесть, знаешь ли, показать тебе настоящую себя, и принять такой, какая ты есть, Яна.

Красивые слова, откровенные, но… он правильно заметил, я не восторженная малолетка, которой можно запудрить мозги разговорами. А пальцы Эрсанна уже поглаживали мою попку, настойчиво отвлекая, и мысли вертелись совсем не вокруг нездорового интереса Морвейна-старшего и его сына к моей скромной персоне. Я же… так неприлично сидела, черт возьми. И удобно для шустрых пальчиков его наглой светлости.

— З-зачем вам это нужно? — тем не менее, получилось выговорить, правда, голос охрип. — Вокруг полно доступных и красивых женщин вашего круга…

— С ними неинтересно, — чуть поморщившись, ответил Эрсанн, а его следующие слова в очередной раз за этот нескончаемый вечер вогнали меня в краску. — Сними чулок, — и так повелительно прозвучало, что я молча потянула указанную деталь, даже не подумав возражать. При этом пришлось отпустить края лифа, и они снова разошлись. — Ты же понимаешь, Ян, если что-то достается легко, это слишком скучно. И потом, твоя стеснительность, — Эрсанн издал смешок, и я напряглась, почуяв подвох — не зря, как показали дальнейшие события. — Каждый раз, как вижу твое смущение, хочется сделать так, чтобы ты от него избавилась, хотя краснеешь очень мило, Яночка, — я поперхнулась вдохом, голова сама опустилась, а рука снова метнулась к лифу. — И я заставлю тебя не бояться собственных желаний, Яна, — пауза, во время которой Эрсанн наконец перестал прижимать мою ладонь к груди, и… переплел наши пальцы, тогда как вторая конечность… Снова спустилась на бедро, погладила и уверенно двинулась к тому самому месту, где недавно уже побывала. — Просто прими это и смирись, поняла?

Спроси кто сейчас, почему от услышанного внутри все радостно замерло в предвкушении ну крайне интересных и насыщенных дней, не объяснила бы. Вся шелуха из прошлого, установки о том, что развлечения горизонтального порядка далеко не сразу, только когда я узнаю и привыкну к мужчине, что мои желания должны касаться только того, что общепринято, а остальное неприлично, и получать удовольствие от него тоже не есть хорошо — все показалось таким наивным и нелепым. Сейчас… я вдруг поняла, что предложенная мне игра на грани фола привлекает все больше, и мое смущение, сопротивление тому, что неизбежно случится, и мне самой нравится, не будет воспринято с раздражением. Наоборот, только раздразнит, и я получу то, что втайне привлекало и почти всегда не особо нравилось моим прежним мужчинам, предпочитающим развлечения попроще, и женщин поактивнее и посмелее. Я не соблазнительница, далеко нет, я не умею быть активной, я жутко стесняюсь собственных порывов и удовольствия, черт возьми, Эрсанн угадал. Или почувствовал, какая теперь разница.